Дайвер в «обезьяннике»

– Катя, Олег только что прислал мне эсэмэску со словом «Хелп»! Там явно что-то происходит! Джакарина к ним не пускают! Бегите туда, надо что-то делать! Я прямо беспокоюсь за них…

С Катей случилась истерика. Пока она рыдала и металась по комнате, Анатолий вызвал такси.

– Поезжай с ними! – сказала Вика. – Возьми банковскую карту…

– Уже взял, – коротко ответил Анатолий. – Где они сидят?

– Юра, Юра, как туда добраться? – позвонила я. – Ну, узнай у Джакарина!.. Что значит «трубку не берет»?

Юра ответил, что ему неудобно поминутно беспокоить человека.

– Я его убью, – Катя схватилась за свой мобильник.

Теперь уже Юра не брал трубку…

Подъехавший таксист издали наблюдал за нашей суетой. Анатолий знаком попросил его подождать.

…Когда минут через десять до Юры все же удалось дозвониться, тот сообщил, что вроде бы все нормально, дескать, все живы-здоровы. Можно не ехать, на ночь глядя.

– Джакарин даже принес им в камеру поесть, – сказал Юра.

Почему-то от этого «поесть» у меня словно камень с души свалился…

Саватдикап

Рассказывает Саша:

– Я специально надел туда форменную майку с эмблемой кунфу – огромный кулак во все пузо. Мало ли что.

Олег, в прошлом бывалый «нарушитель», проинструктировал меня насчет правил поведения в камере, пока нас везли в полицейский участок.

– Заходишь в хату – надо поздороваться с мужиками, понял?

По-хорошему, надо бы еще назвать статью и объяснить, за что сидишь. Только не по-тайски же. Но поздороваться можно и по-тайски.

– Саватдикап! – дружно сказали мы, когда нас запустили в «обезьянник», до отказа заполненный голыми азиатами.

– Саватдикап, – ответили те хором.

– Саватдикап-саватдикап, – раздался сзади ехидный голос полицейского.

Обезьянник оказался битком набит бирманцами. Как бы две разных группировки: одна – строители, другая – команда тайского бокса. Места на полу хватало только на то, чтоб сидеть на коленках или на корточках. Вдруг местный "Пахан" распорядился, чтобы для нас освободили блатные лежачие места – на матрасах (сразу стало понятно, кто здесь главный, хотя тот сам не производил явных телодвижений, – по его еле заметному сигналу суетились какие-то «шестерки», расчищая места для нас).

Наши мобильники, как оказалось, – невероятная ценность в «обезьяннике». Пахан незаметно взял телефон сначала у Олега, потом у меня и, спрятавшись за стенку туалета, сделал несколько важных звонков. Олег тоже решил последовать его примеру: в том же туалете, за пазухой, наощупь набрав слово Help, отправил сообщение Юре (мы уже поняли, что на этого Джакарина надежды мало).

Кстати, тот от щедрот своих притащил нам по упаковке тайфуда, но все это пришлось отдать бирманцам с голодными глазами. Самим есть не хотелось, разве что пить, потому что в камере было невероятно душно и нестерпимо воняло. Однако воду давали фирменную, в пластиковых бутылках, в неограниченном количестве.

* * *

От Вики с Анатолием мы с Катей отправились на ночной пляж, чтобы успокоиться под шум прибоя.

Не тут-то было: Кате снова позвонил Юра. На этот раз его целью было оправдаться – дескать, он ни в чем не виноват. Заслышав такое, Катя обрушила на него весь свой киевский темперамент.

…Дело в том, что вот уже полгода боссы дайвцентра постоянно изнуряли Олега своими мелочными придирками по финансовым отчетам, устраивая удаленный скандал по каждой копеечной трате. Олег, работая без зарплаты за менеджера, программиста, завхоза, при этом еще и полноценно ныряя с клиентами и проводя обучающие курсы, выбивался из сил. Каким-то чудом он справлялся практически со всем, но вот финансовые отчеты по форме никак не устраивали Наташу. Иногда – по содержанию.

– Зачем вы купили вторую швабру? Разве это необходимая трата?

– Какое право вы имеете брать себе пятьдесят процентов прибыли от продажи снаряжения? От силы пять!

…Как вдруг только что выяснилось, что юридическая часть работы, которая лежала на них, полностью завалена…

– …Но ведь это не мы, а Джакарин, – оправдывался Юра.

– А я давно говорила, что лойера вам надо заменить! – нажимала Катя.

– А это не твое собачье дело! – отвечал Юра.

– А то, что мой муж в тюрьме, – тоже не мое собачье дело?

Я делала Кате страшные глаза, крутя пальцем у виска, – чего доброго, Юра потеряет желание внести за них залог! – но Катя продолжала в том же духе. Наконец, тот первым бросил трубку.

– Ну ты нашла время для разборок! – накинулась я на Катю. – Парни в тюрьме, а ты ругаешься с этим! Хочешь, чтобы он всех нас послал?

– Я так долго мечтала все это ему высказать, что не удержалась, – она не могла скрыть удовлетворения.

Снова звонок. На этот раз – Наташа, с пламенной речью в защиту Юры. И снова одно да потому…

Мы заночевали у Кати – в дайвцентре Юра запретил мне появляться: он опасался, что туда с обыском нагрянет полиция. Чепуха, конечно, но мне и самой, честно говоря, не хотелось спать в пустом огромном доме.

* * *

Первая мысль, которая посетила меня утром, – приснится же такое… Вторая мысль: а ведь это не сон…

Наскоро выпив кофе из красных чашек, мы с Катей отправились в полицейский участок. По пути созвонились с Юрием, и тот пообещал нас подбросить на арендованном пикапе.

…Когда я увидела его, я вдруг осознала: как же можно было затевать общее дело с таким инфантильным парнем! (Странно, ведь прежде он мне очень импонировал: рослый голубоглазый блондин, истинный ариец, коренной питерец с приличным образованием).

А сейчас я обратила внимание на черные мешки под глазницами (поди, всю ночь пил!), на дурацкую серьгу в ухе (глупые понты!), на слишком массивное, можно сказать, «новорусское» распятие на шее (он католик, как мы с Сашей), на животный страх в бегающих глазах…

Кое-как на Чавенге Юра отыскал тюрьму, серую трехэтажную коробку. По иронии судьбы, здание стояло в самом тусовочном месте острова – на берегу красивейшего озера, где постоянно проводятся то джазовые, то байкерские фестивали.

Из подъехавшей черной машины вышел Кун Джакарин, плотный таец с красными недобрыми глазами, цепким взглядом. Он был в джинсах и светлой рубашке с длинными рукавами – признак делового человека в Таиланде (остальные мужики все поголовно ходят в "семейных" трусах и майках). Правда, она была изрядно вся измята, сзади высмыкивалась из штанов – признак глубокого похмелья. Вместе с ним в машине сидели еще два совершенно аналогичных мутноглазых тайца – группа поддержки.