Дайвинг для крокодила
Шрифт:
Кира фыркнула. Не с комплекцией Зои Ивановны по колодцам лазить. Хотя ведь имеется щуплый Гога. Тот вполне сможет повторить подвиг Киры. И, тяжело вздохнув, Кира признала очевидное. Сохранить в тайне результаты своей экспедиции ей не удастся. Все слишком возбудились и теперь ни за что не уйдут, пока сами все не узнают.
– Ну, есть там одно подозрительное местечко, – нехотя произнесла она.
– Подозрительное? В каком это смысле подозрительное?
Кира вздохнула, но все же пустилась в объяснения:
– Там в колодце сделаны бетонные кольца. Но в одном месте
– Как это?
– Ну, так, словно кусок бетона выпилили. А потом вставили обратно.
После этих слов возле колодца воцарилась тишина.
– Ура!!!
– Клад там!!!
И поднялась немыслимая суета. Кто-то пытался влезть в колодец, кто-то норовил отпихнуть в сторону подруг, кто-то прямо сразу сигал в колодец, чтобы опередить остальных, кто-то дотошно допытывался у Киры, на какой высоте находится это отверстие и с какой стороны.
Одна лишь Надежда Михайловна вела себя умничкой. Как свалилась в обморок, так до сих пор и лежала. Никому не было дела до старушки. Добрая Леся первой отметила это безобразие. И попыталась привести невесту деда Лавра в чувство. Наконец та открыла глаза.
– Что происходит? – спросила она слабым голосом.
– Кира нашла тайник Лаврентия Захаровича.
В Надежде Михайловне тут же произошла разительная перемена. Только что она буквально умирала, рассыпаясь на руках у Леси, а тут вдруг резко отодвинула девушку в сторону и воскликнула:
– Клад мой! Мой, я вам сказала!
И метнулась к колодцу быстрее лани. Ишь ты! Словно и не валялась только что в обмороке. Вот что с людьми деньги делают. Особенно, если это чужие деньги и представилась счастливая возможность прибрать их к рукам.
Но Надежда Михайловна опоздала. По толстому канату в колодец уже спускался Гога. Он был наиболее подходящим по комплекции. Минута, две. И Гога совершенно исчез из виду. А остальные столпились возле колодца и ждали его окончательного вердикта.
– Ну что там?
– Что ты видишь?
– Есть там что-нибудь?
И наконец со дна колодца раздался долгожданный ответ:
– Похоже, Кира была права.
Гога поднялся на поверхность и принялся распоряжаться.
– Нам нужен свет. Много света. И рабочий инструмент!
– Зачем?
– Нужно отковырнуть кусок бетона. А без долота и стамески это не получится. Слишком плотно сидит.
И еще Гога предложил, чтобы вниз его спустили уже не на канате, а в специальной люльке вроде тех, в которых работают монтажники-высотники.
– Таким образом, у меня останутся свободными обе руки, – сказал он. – И работать будет сподручней.
Конечно, профессионального оборудования высотников в доме у старого Лаврентия не было. Но из подручных средств удалось соорудить нечто вполне приемлемое. Из плотного куска брезента вырезали большой треугольный кусок с таким расчетом, чтобы в середине поместился взрослый мужчина. А концы брезента крепко-накрепко связали вместе и привязали к канату.
Сам Гога сел в середину и спустился вниз, как на сиденье. Ноги свисали до самой воды. В руках у него был молоток и острое долото.
– Наверное,
у старика имелась какая-то хитрость, чтобы заложить тайник без помощи инструментов. Но мы этого не знаем. И никогда теперь уже не узнаем. Так что придется действовать грубой силой. И просто взломать тайник.Никто не возражал. Все были готовы сровнять колодец с землей, лишь бы найти сокровища.
Снизу раздавался стук молотка. Гога трудолюбиво откалывал бетон с облюбованного куска. А остальные, свесившись вниз, мешали ему работать, отвлекая своими вопросами.
– Как успехи?
– Долго еще?
– Уже что-нибудь есть? Нет? Да?
– Ну, сколько можно возиться!
Сначала Гога отвечал. Но потом плюнул и молча колотил молотком по долоту. Тогда толпа собравшихся у колодца изменила тактику. И вместо укоров на голову Гоги посыпались мольбы.
– Гогочка! Ну, ответь нам!
– Хоть немножко поддается?
И до собравшихся донесся бодрый Гогин голос, прерываемый стуком молотка.
– А куда оно, на фиг, денется!
И Гога продолжал молотить. Куски бетона падали вниз и поднимали фонтанчики воды. Подругам казалось, что прошли года и целые столетия. Но когда они взглянули на часы, то оказалось, что прошло всего двадцать с небольшим минут. И наконец Гога воскликнул:
– Готово! Сейчас я его вытащу!
Следом за этим раздалось кряхтение Гоги. И вниз полетел увесистый кусок бетона.
Чмок! Бульк!
И тут же Гога закричал:
– Есть! Есть!
Все радостно загомонили. Вниз к Гоге спустили еще одну веревку с привязанным к ней рюкзаком. За неимением другой тары в этот рюкзак и отправилась находка Гоги.
– Не урони! Не урони!
Но все обошлось. И едва рюкзак вытащили на поверхность, как все обступили его со всех сторон.
– Что там?
– Доставай!
– Как интересно!
Муж Анастасии попытался развязать рюкзак, но запутался в веревках. И окончательно все испортил. Вместо одного узла на веревках образовалось нечто вроде осиного гнезда. И тут на него посыпались проклятия. Даже жена выступила на стороне противника.
– Идиот!
– Только полный кретин мог так все запутать!
– У кого-нибудь есть нож? Давайте сюда!
– Так распутаем!
– Э-э-эй! – раздалось завывание Гоги из колодца. – Тащите же меня-а-а!
– Ой, Гогочка! – первой встрепенулась любящая жена, бросаясь к колодцу. – Ты там как?
– Падаю! – раздался мрачный голос Гоги. – Веревка трещит. Вот-вот рухну!
– Он падает! Сделайте же что-нибудь! Спасите моего мужа!
– Тяните!
– Тащите!
– Волоките!
Наконец Гогу извлекли из колодца. Канат, на котором он висел, не порвался, хотя и потрескивал весьма угрожающе. Но все обошлось. И счастливый Гога прижал к своей груди рыдающую от счастья Зою Ивановну.
Все остальные тоже собрались возле него и похлопывали героя дня кто по груди, кто по плечу, кто по руке. Когда Гоге это надоело, все-таки людское обожание, особенно в больших дозах, выносить трудновато, особенно с непривычки, он огляделся по сторонам и произнес: