Дебилизация России и всего мира. Новое варварство

– А ко мне опять Кузьминкина лошадь забрела! Как я могу быть к ней милосердной, если она все посадки потоптала?! – возмущается со своего места Галина с подобием чепца на голове.

– Лошадь к тебе, Галя, приходит для того, чтобы ты могла сбросить свою ярость. Это тебе бог посылает, – говорит соседка.

Я не выдерживаю:

– А может, лошадь заходит, потому что забора ни у кого нет?

– Да где ж я столько денег возьму – гектар огораживать?! – вспыхивает Галина.

– Извините, а зачем было брать столько земли?

– Полагается так, – поясняет мне баба Люба. – Чтобы у человека собственное пространство для мыслей было, чтобы ничто ему не мешало. Чтобы и пруд уместился, и лес, и сад.

– Галя, что ты сейчас почувствовала? Гнев? – допытывается Юрий.

– Да.

Юрий записывает.

– Теперь произноси: «Я принимаю в себе гнев…»

Женщины рассказывают еще о многих странных мыслях, в конце беседы «принимать в себе» приходится такую кучу плохого, что из уст течет длинная «молитва приятия». В саманном доме холодно, печка греет слабо. Хозяйка заваривает травяной чай – иванчай, зверобой, чабрец, ромашка и мята, – ставит на стол варенье из сосновых шишек. Варенье потрясающее, как и чай.

В поселении никто не курит и не пьет, все вегетарианцы или сыроеды. Про сыроедение только и речи за каждым столом: «Переходить на чистое питание надо». Галина уже доголодалась до опущения почки. Эти люди вовлечены в бесконечную гонку «самосовершенствования», но не того, которое сделает из них профессионалов или позволит решить хотя бы бытовые проблемы. Их карьерный рост – сырая морковка, затем рекордные голодовки, питание одними соками и наконец «праноедение», то есть питание энергией космоса, безо всякой еды.

– К нам приезжала праноед Баранова, проводила семинары, – увлеченно рассказывает Люба, тоже желающая достичь «совершенства».

Юрий пытает меня, что я чувствую, сидя в их компании. Я обязана почувствовать какието «высокие энергии», но я вижу обычных людей, которые сплетничают и ссорятся с соседями. Ни о каком «пространстве любви», которое приехали создавать поселенцы, и речи нет. Наверное, люди уходят в такие поселения не от избытка духовности, а оттого, что не ужились ни с кем.

– А чем вы здесь зарабатываете? – пытаюсь я перевести разговор.

– Да кто чем… Ктото дома вновь приехавшим строит, ктото мед продает, я вот художник, но пока зарабатывать получается с трудом, – рассказывает мне присоединившийся к компании Михаил. – В основном сдаем городские квартиры.

В поселении «Ковчег» в Калужской области нашли свой способ заработка – водят экскурсии по экопоселению по 1800 рублей с человека. А за семинары про опыт отрыва от города берут еще дороже – 5500 рублей за три дня. Но желающих не так уж много: успешные люди с деньгами бежать от цивилизации не спешат.

– Вот зачем тебе деньги? – нападает на меня Юрий. – Я дом без денег построил. В городе у людей деньги – это бог, они молятся на деньги. Не понимают, что, когда у них деньги появляются, у когото они убывают. Ты хочешь у когото отбирать?

– Я свои деньги получаю за профессиональный труд.

– Но зачем тебе деньги? Любую мечту можно реализовать без денег, надо только образ создать! – не отцепляется Юрий.

– Изучению английского образ не поможет.

– Ты еще и английский учишь?! Оо… – он безнадежно закидывает голову и крутит у виска. – Британия первой потонет! Пойдем с нами газету раздавать.

Мы раздаем газету «Малая Родина», которую Юрий издает для поселения. Соседи пишут для газеты плохие, но душевные стихи, в которых тоже создаются «образы»: «Хочу я образ сотворить, / Как урожай нам свой растить:/ Тут фрукты, овощи, цветы, / Деревья, травы и кусты».

Заходим по очереди в несколько домов. Заботы – как в любом селе, жизнь кипит с утра: у кого козы и куры, у кого лошади, у кого строительство. Молодая семья биологов сдает квартиру и на эти деньги живет в «Родном», но деревенскими жителями они себя не считают.

– Чем мы отличаемся от деревни? Мы приехали самосовершенствоваться, – сообщает хозяин дома.

– Но совершенствоваться можно и в городе. Например, написать диссертацию и внести вклад в науку.

– Ну, писал я диссертацию – и чего? Открыл очередную рыбку. Кому это нужно? А здесь особая энергетика, другими людьми нас сделала. Ты не чувствуешь? Это бесполезно, если не чувствуешь, что с тобой говорить…

Я ночую у бабы Любы. Будит она меня пыхтением, сквозь сон вижу: кажется, она стоит вверх ногами. Бабайога. После завтрака она провожает меня в ледяной туман, в котором мне нужно дойти до Ильина.

– Вон там у нас школьное поле. Будем свою школу строить.

Школа тоже существует только в виде образа, то есть на рисунке. Денег на ее строительство нет.

– А еще поле называют вечевым, – продолжает Люба. – В прошлом году здесь вече собирали, обсуждали законопроект о родовых поместьях.

– И как же о нем узнают депутаты?

– Так мы образ создадим. И космос сделает все, чтобы они его приняли. Чем крепче будет образ, тем скорее примут…»

Роман Манихин

Как видите, образ Темных веков2 – в самом чистом, сгущенном виде. Вы видите мир, состоящий вот из таких безумных? Вы можете себе представить, что это такое? Как видите, источник безумия идет в том числе и с Запада. По некоторым признакам могу судить и о том, что нечто подобное происходит и в Китае – там у людей тоже «едет крыша». Но если бы все замыкалось только на сыроядстве. Нет – все это перетекает в политику и в экономику.

Становится страшно за рассудок и нрав…