Дедов завет

Какие могут быть заботы, если зачет успешно сдан, следующий только через день, да к тому же это Физкультура, а в ней мы с Триссой лучшие.

Моя любимая девушка сидела напротив меня, улыбалась краешками губ, а у меня сердце сладко замирало. После обеда мы собирались с ней в Сад, где было наше личное место, чтобы вдоволь пострелять из лука.

— Школяр Трисса?

Вздрогнув от неожиданности, мы уставились на нашего нового смотрителя Школы. На плече у него сидел толстый черный голубь с золотистыми крыльями. Я успел заметить, как побледнела Трисса. Затем она вскочила, схватила голубя и бросилась прочь из Столовой. Интересно, от кого это письмо?

Триссу в тот день я больше не видел. После обеда я пошел к нашему месту в Саду, ждал ее там часа три, но она так и не появилась. Я попробовал пострелять один, но без Триссы мне быстро надоело. Что за прок в стрельбе, если соревнуешься сам с собой?

На ужин Трисса тоже не пришла, поэтому я подошел к столику, где сидели девушки из ее комнаты. И как всегда во главе с Корнелией.

— Вы Триссу не видели? — спросил я.

Девушки мило заулыбались, чего раньше не бывало. Не было, пока я выродком считался. Сейчас же я вдруг стал достойным женихом. Эх, если бы еще отец Триссы так думал.

— Видели, — своим нежным голоском ответила красавица Корнелия, улыбаясь мне так, словно я для нее был самым прекрасным существом. Ну-ну, мы уже это проходили.

— И? — поторопил ее я, когда она не продолжила. Она посмотрела на меня так обиженно, словно я ее каким-то нехорошим словом обозвал.

— Трисса в комнате сидит, — ответила вместо нее Анесса, девушка с блестящими черными волосами и очень застенчивая. Она была невысокого роста и пухленькая, а по сравнению с Корнелией и вовсе необъятная. Но зато ее улыбка была настоящей, и я теперь десять раз подумал бы кто лучше: красивая и холодная Корнелия или нежная, но не такая хорошенькая Анесса. Вот какой я взрослый стал! И вообще, у меня Трисса есть!

— В комнате? Что она там делает?

Девушки разом уставились на меня. А что я такого спросил? Хотя бабуля всегда говорила, что тактичностью я не отличаюсь. И дальше не собираюсь.

— Что она там делает? — повторил я. Плевал я на тактичность. Я ж волнуюсь!

— Ничего. Она просто сидит на кровати. И все. На вопросы она не отвечает, — это снова была Анесса. Ее щеки мило порозовели, и она не смела на меня смотреть, теребя голубую, как ее мантия скатерть.

— Ясно. Спасибо.

И я ушел к себе в комнату, оставив за спиной шушукающихся девушек и друзей (чуйкой чувствую!), глядящих мне в след с беспокойством.

Ночью мне не спалось. И как на зло Руфус решил ко мне сегодня не приходить. Ну вот что мог делать в Школе тысячелетний крыс, если никто его кроме меня и видеть-то не мог?

На кровати мне не лежалось, на стуле не сиделось и по ковру тоже не ходилось. Оладка перепеченная! Почему Трисса ко мне не пришла? Ну почему? Ладно, хоть книжку почитаю, что она мне дала. Я вообще стал много читать, ну, не столько, как она, но все же побольше остальных. Гэн не считается! С ним даже Трисса сравниться не сможет.

В дверь постучали. Трисса? Нет, она так нагло не стучит.

— Заходи, Пар.

Толстяк тут же влетел в мою комнату, умудрившись при этом очень тихо закрыть дверь. Новый смотритель был еще строже Норвуса. Впрочем, о нем никто кроме меня не помнил.

— Тоже не спится? — спросил Пар, плюхнувшись на мою кровать. И чему это он так обрадовался?

— Ага.

— Это хорошо.

— Что хорошего-то, а?

— Хорошо, что ты не спишь. У меня к тебе дело есть. Очень важное дело!

Знаю я его дела.

— В Столовую сходить хочешь?

— Не угадал, — подмигнул мне Пар.

Если не Столовая, тогда…

— Нет! В Город я с тобой не пойду!

Взгляд Пара говорил: «Пойдешь как миленький, никуда не денешься». И я на самом деле никуда не делся. Я так и остался в своей комнате, чем немало удивил своего друга. Обычно я не отказывался выбраться погулять среди ночи, тем более, что это было строжайше запрещено. Однако сейчас я не мог никуда выйти: а вдруг Трисса решит ко мне все-таки зайти?

Но она так и не зашла. И на следующий день из своей комнаты она не выходила.

И даже когда мы с друзьями собрались идти вместе на зачет по Физкультуре, ее с нами не было. Оказалось, что она досрочно, совсем рано утром отловила нашего Палку, совсем худющего и длиннющего профессора Нарниса, и успела сдать все нормативы. Да что, оладка перепеченная, с ней твориться!

На Большом физкультурном поле уже собрались почти все наши одноклассники — нас только не хватало, и все изрядно нервничали. Мне же было очень скучно. Единственный, с кем я вообще мог соревноваться — Трисса, а ее тут не было. Сдавать я пошел первым, а потом от нечего делать отправился в Сад. Там сегодня было на удивление тихо. И даже возле Озера никого не было. Конечно, сейчас же была самая пора экзаменов и зачетов.

О! А это что там такое? Оладка перепеченная! Да это ж мост! Самый взаправдашний мост! Вот только откуда он взялся? Вчера его тут точно не было — я сам видел, то есть не видел!

И спросить-то не у кого — кругом ни души. Эх была ни была! Я шел ровно по середине моста, чтобы не упасть — плавать-то я все еще не умел! Ой, мамочки!

— Мар!

Я чуть не подскочил от неожиданности, и хорошо, что этого не сделал, иначе бы уже бултыхался в воде, а вытащить меня тут некому! Это я точно знал, потому что узнал голос.

— Сэй! — я так обрадовался другу, что чуть сам не бросился в воду. Ага, в воду. К дракону. К дракону, который вообще в другом мире. Нет уж, спасибо. Поэтому я опустился на колени и осторожно подполз к краю моста. Как я и думал, оттуда на меня смотрела добродушная фиолетово-золотая морда моего друга-дракона с очень длинным и непонятным именем, которое я сократил до простого «Сэй». — Давно не виделись!

— Ага! — кивнула драконья морда, показав чуть ли не все свои громадные зубы. — Я так соскучился! А тыблоки ты сегодня ел? Эх, какие у вас там вкусные тыблоки!

— Вкусные-вкусные! — торопливо закивал я. Если уж Сэй начинал говорить о яблоках, то его было почти не остановить. А мне его еще про маму спросить надо! — Как там мама?

— Мама? Моя мама — хорошо. Она тоже тыблоки любит.

— Да не твоя мама! Моя мама!

— А! Твоя мама! Твоя мама — тоже хорошо. Ой! Мар! Она ж просила передать, если я тебя опять увижу, чтоб ты ни в коем случае…

И все. Вода стала снова такой, как и была. И в ней снова отражались только высокие деревья, красиво окружавшие наше небольшое Озеро. Эх, у нас с Сэем еще ни разу разговор дальше яблок не зашел.