Дэдпул. Лапы
Шрифт:
Я хватаю свои мешки и снова запихиваю в них щенят. Их теперь всего пятнадцать, так что все влезают в два мешка. И тут я понимаю, что кого-то не хватает.
– Эл! Эл! Ты где?
И тут я вижу совершенно неожиданную сцену, которая искупает все мои муки и терзания. Ко мне подходит Слепая Эл, у которой на макушке красуется прилипшая антенна.
– Уэйд! Меня что-то ударило по голове! Кровь идёт?
Я собираю все силы, чтобы не расхохотаться как умалишённый.
– Нет! Всё в порядке. – Она тянется к голове. – Только не трогай это ни в коем случае. Ты нашла выход?
– Нашла!
Она указывает на стену. В нескольких метрах от нас я вижу серый стальной коридор, который под уклоном уходит вниз. Создатель операционки, я бы снял перед тобой шляпу, если бы она у меня была!
– Ты знаешь, куда он ведёт?
Пол дрожит под ногами. Стену питомника прорезают трещины.
– Ты долго ещё будешь задавать вопросы? Не пора ли нам сматываться?
– Думаю, что пора.
Я сую ей один мешок с щенками, сам подхватываю другой, и мы делаем ноги. За нашими спинами рушится стена. Я оборачиваюсь и вижу, как Грогг из Чёрной Дыры и Зутак, Невозможное Существо, застрявшие в проломе, молотят друг друга, словно Эббот и Костелло. Но остальные тринадцать монстров как следует надавливают на стену, и вся эта орава высыпает в лабораторию.
Очередная голосовая команда запирает дверь, через которую мы вошли, и мы бежим всё ниже, ниже и ниже. Туннель, извивающийся, словно винтовая лестница, достаточно широк, чтобы в него можно было затащить любое оборудование. И для монстров место останется.
Мы ещё не в безопасности. Сверху по-прежнему слышится шум, но чем ниже мы спускаемся, тем тише он делается. В какой-то момент гул механизмов, доносящийся снизу, перекрывает грохот. Он теперь звучит приглушённо – как басы из машины очередного придурка, который стоит рядом с тобой на светофоре и не понимает, что далеко не у всех людей такие дерьмовые музыкальные вкусы, как у него.
Мы оказываемся в зале, который выглядит почти так же, как и предыдущий, только без моистров. Я опускаю мешок и даю щеночкам подышать свежим воздухом.
– Секретная лаборатория под секретной лабораторией? Как Щ.И.Т. мог такое упустить'?
Эл прижимает палец к губам:
– Уэйд, помолчи!
– Ну уже нет! Я не буду молчать! Я понимаю, что нанимателей не критикуют и всё такое, но чёрт возьми! Эти умники работают в самой крутой организации на Земле, и они проморгали целую лабораторию? Уж кто-то, а Престон…
Эл прижимает руку к уху и прислушивается.
– Тихо ты, болван! Мы тут не одни.
– Ой.
Даже я, когда замолкаю, слышу чьё-то тяжёлое дыхание. Кажется, будто кто-то приходит в себя после драки. Эл, у которой со слухом всё куда лучше, чем у меня, указывает на кушетку вроде той, что стоят в кабинетах у врачей. Хотя, конечно, это может быть и очень навороченное кресло. На полу за ним виднеется красная лужица.
Я на цыпочках подхожу поближе, держа оружие наготове. Постепенно моему взору предстают две стройные ножки.
О нет.
Эти коленки я узнаю из тысячи. Это Джейн. Она ранена. Я подхожу ещё чуть ближе – и вижу, что та самая красная жидкость течёт у неё из шеи. Почему?
Потому что головы на ней больше нет.И кто же, тяжело дыша, нависает над её бездыханным телом?
Дик.
Он похож на ребёнка, которого застукали, когда он пытался спрятать руку убитой жертвы в вазу с конфетами.
– Это не то, о чём ты думаешь!
– Очень хорошо. Потому что я думаю, что ты склонился над обезглавленным телом Джейн.
– Да, но…
От души говоря, у меня был тот ещё денёк. В такие моменты – когда на душе саднит, потому что ты вспомнил, как погибла твоя собака, да к тому же ты разъярён, потому что любви всей твоей жизни отрезали голову, – в такие моменты, взвиваясь в воздух с катанами в обеих руках, тебе остаётся крикнуть только одно:
– Йи-и-иха!
Глава 27
УДАР ПРИХОДИТСЯ ДИКУ по рукам. Но вместо того, чтобы пронзить плоть, лезвия гнутся. Должно быть, у него под костюмом какая-то гибкая, плотно прилегающая броня. Не беда. Голова у него уязвимая – я помню, как тогда, в переулке, из неё сочилась кровь.
– Дай я объясню!
Я обрушиваю шквал ударов на его самодовольную рожу, обтянутую маской, – шквал, говорю вам, настоящий ураган! Не скрою, это приятно.
Он поднимает руки и отступает, но я не останавливаюсь.
– Ты не понимаешь!
Ещё несколько ударов – и он, похоже, наконец осознаёт, что я больше не намерен выслушивать его враньё.
– Ай, чёрт с тобой!
Но я уже приставил Дика к стенке. Он пытается совершить последний отчаянный рывок – сжимает кулаки, поднимает руки повыше и целится мне в грудь острыми локтями. Пф! Я сразу понял, что у него на уме. Я нагибаюсь и бью его в живот. Удар локтями приходится на мои плечи.
Гм. Локти у него не просто острые – они твёрдые, как сталь. Отличная броня. Возможно, я выбью из Дика имя портного, прежде чем с ним разделаюсь.
Вот я балбес! Пока я на протяжении целого абзаца восхищался его локтями, он ухитрился засадить мне коленом в челюсть. Оно такое же твёрдое, как локти, только больше и бьёт сильнее.
От удара я запрокидываю голову, но не то чтобы это было очень больно. Если Дик хочет умереть в честном поединке, ему надо выбраться из угла. Он делает несколько ложных выпадов и резко дёргается в сторону. Я пытаюсь поставить ему подножку, но он высоко подпрыгивает, приземляется на руки, делает кувырок и оказывается прямо возле щенков. Вот чёрт, он таки вырвался!
Судя по всему, тот акробатический трюк на фестивале еды – не единственное, что есть у него в запасе. Возможно, тогда этот подонок специально поддавался. Хотел, чтобы я его поймал, – иначе как он всучил бы мне флешку?
Щенки во главе с мистером Пушистиком дружно рычат, словно видят Дика уже не в первый раз.
Он чихает:
– Чёртовы дворняги!
Дик смотрит на бедного мистера Пушистика с таким видом, будто собирается его пнуть, и удивительным образом напоминает мне отца. Ох, это он зря. Во всём этом бардаке было лишь три существа, чья судьба мне небезразлична. Один умер в результате несчастного случая. Дик убил другую, а теперь угрожает третьему.