Дедушка на выданье

Болотов расхохотался.

— Да ну? А остальные зрители? Они что, тоже преступники! Ты сам сказал, что запись концерта гуляет по Интернету. Ничего у вас не получится! Первый вопрос: где мотив? Зачем мне уродовать Аллу? Идиоты! Я же лишусь своего бизнеса!

— Документы не горят, — сказал Федор, — литератор утверждал, что огонь не трогает рукописи, но я говорю про архивы.

— Может, хватит? — фыркнул Болотов. — Нам с Аллой пора уходить.

Федор хлопнул ладонью по столу.

— Как звали вашего отца?

Андрей криво усмехнулся.

— Мать никогда не сообщала мне его имени. Дала отчество просто так. В браке мать не состояла, я незаконнорожденный.

Приходько взял со стола тоненькую стопочку бумаг.

— Говорил ведь, документы не горят, а вы давай снова врать. На родителей не клевещите. Ольга Сергеевна Болотова и Георгий Владимирович Павлов честно сходили в загс, о чем в соответствующей книге имеется запись. Через год у них появился сын Андрюша. Когда вам исполнилось девять лет, Георгий Павлов был задержан по обвинению в серийных изнасилованиях-убийствах. Дело вел следователь Константинов, отец Аллы. Вениамину Михайловичу не удалось добиться осуждения маньяка, Георгия отпустили. Но, похоже, ваша мать не сомневалась в том, что ее муж серийный убийца. Она покончила с собой, не подумав о сыне, которого оставляла с, мягко говоря, странным отцом. Не знаю, как вы жили вдвоем, но потом отец Аллы сам совершил правосудие — он застрелил Георгия.

Федор перевел дух, а я моментально заменила босса:

— Когда Вениамин Михайлович понял, что Кирилл Гонкин знает, кто расправлялся с преступниками, он покончил жизнь самоубийством. Но, в отличие от вас, Аллу не отправили в детдом, ее воспитывала бабушка. А вот вам не повезло, вы попали в плохой интернат, стали жертвой педофила Белобородова, вас мучили, над вами издевались. Вы, на мой взгляд, человек уникальный, смогли получить образование, выстроили собственный бизнес. Родственники Аллы и начальство Константинова сделали все, чтобы сохранить самоубийство Вениамина Михайловича в тайне. А вы, Андрей, при получении паспорта взяли фамилию матери и изменили отчество на «Иванович», не хотели ненужных вопросов или решили полностью отмежеваться от своего отца. Вероятно, история маньяка Павлова и следователя Константинова быльем поросла бы, но после очередной чистки личного состава МВД следователь Кирилл Гонкин, тот самый, что заподозрил Вениамина Михайловича в линчевании преступников, избежавших ответственности, был уволен. Гонкину нужны деньги, он зол на свое начальство, поэтому решает сотрудничать с желтой прессой, продает секреты. Одна из газет публикует материал про Константинова. Я не имею ничего против свободы прессы, но, к сожалению, многие репортеры в погоне за сенсационными фактами не думают, какие последствия могут иметь их публикации. Алла узнала правду об отце, посчитала себя обманутой и разорвала отношения с бабушкой. А вы, Андрей, выяснив, кто убил Георгия Павлова, решили мстить дочери Константинова. Нет, вы не любили своего папочку-насильника, вас толкали на месть иные мотивы. Вы прошли в детстве через тяжелые испытания, унижения. Но почему вы попали в интернат? Потому что вашего отца убил Вениамин Михайлович. Вы посчитали Константинова источником всех своих бед. А вот Алле повезло, она росла под крылом у бабушки. Разве это правильно? Настало время восстановить справедливость, и вы решили изуродовать Аллу, отняв у нее самое дорогое — кинокарьеру. Вы лишились счастливого детства, отрочества и юности, а дочери Константиновой предстоит потерять будущее. Вот вам мотив.

Болотов дернул плечами:

— Фрейд отдыхает! Вы создали психологический триллер. Маленький вопрос, зачем я ждал столько лет? Отчего не напал на Аллу раньше?

— Хотели, чтобы ее карьера расцвела пышным цветом, — мигом нашла я ответ, — очень больно падать с вершины горы.

Внезапно Константинова поставила все чашки на столе в линию, повернула их ручками в одну сторону, встала, подошла к Андрею и… обняла его.

— Милый, давай расскажем им правду! Они умные люди, поймут!

Болотов нежно поцеловал ее в макушку.

— Хорошо. Слушайте. Вы зря раскапывали историю с Аллой, никто ей в крем кислоту не подливал.

Константинова кивнула.

— Андрюша приготовил для меня особое средство. Небольшое количество едкого вещества следовало добавить в питательную маску и сразу нанести на лицо. Я несколько раз проделывала дома эту процедуру, и всегда успешно. Но в тот ужасный день я перепутала бутылочки. Приехала в центр за очередной порцией. Медсестру, которая мне собирала набор, срочно вызвали, она, убегая, сказала:

— Аллочка, возьмите на столе крем и пилинг.

Ну я и схватила, как мне показалось, нужное. Не знала, что беру кислоту. Никакого злого умысла ни у кого не было, медсестра не желала мне навредить.

Болотов прижал к себе актрису.

— Никаких личных отношений у нас тогда не было. Я жил с Машей Медведевой.

Алла освободилась из рук бизнесмена.

— Я провела в VIP-отделении почти месяц и, признаюсь в некрасивом поступке, стала шантажировать Андрея, потребовала денег.

— То есть рассказ Нины — правда? — уточнил Федор.

— Отчасти да, — кивнул Болотов, — я не мог заплатить Аллочке, перевез ее к себе, боялся, что она даст интервью газетам. Но потом…

Алла взяла его за руку.

— Мы стали тесно общаться, жили-то в одном коттедже. Мне было очень плохо, больно, страшно. Один раз в состоянии истерики я рассказала Андрюше правду о своем отце. Смотрю, он как-то съежился, а потом и говорит: «Ну, а теперь мой черед откровенничать!»

Андрей кивнул:

— Верно, мы проговорили всю ночь и поняли — нас судьба специально свела, нам надо жить вместе. Я полюбил Аллу.

— А я влюбилась в Андрюшу, — тихо сказала Константинова. — Кстати, он мне сообщил про предложение Сергея снимать меня в роли уродки. Но зачем? Я простилась с кино, теперь у меня другие приоритеты, хочу детей, семью.

— У нас возникло несколько проблем, — перебил ее Андрей. — Во-первых, следовало скрыть происшествие с Аллой, иначе я терял бизнес, деньги, превращался в нищего. Вторая головная боль — Маша.

— Мы не могли сказать ей правду, — вздохнула Константинова. — Вели себя ужасно глупо. Андрей практически перестал встречаться с Маней, все надеялся, что она поймет: роман закончен.

— Беда в том, что в тот день, когда Алла перепутала бутылочки, я в состоянии, близком к истерике, рассказал Марии правду о происшествии, — признался Болотов, — дурацкий поступок! Но у нас тогда вроде была любовь, а мне требовалось излить кому-то душу. Ясно?

— Более чем, — отозвался Димон, — вам приходилось все время твердить Медведевой о своей любви и рассказывать гадости про Аллу, иначе Маша могла разозлиться и выдать вас.

— Стыдно признаваться, но да, — тихо произнес Болотов, — я не знал, что она всем делится с Ниной. Вернее, не так. Терентьева — названая сестра модели, но она надолго уехала в Японию, я думал, от нее вреда не будет. Но я никогда не просил Машу печатать предсмертную записку от лица Кати. Зачем это мне? И убивать Медведеву не было смысла! Она никому не обмолвилась о моей тайне, ни разу не дала понять ни одному человеку, что злится на Аллу.

— Верно, — кивнула я, — мне она рассказывала о том, какая Константинова замечательная, ни капли негатива. Вот Катя ей не нравилась.

— Думаю, Маша решила мне помочь, — вздохнул Андрей, — я-то хотел, чтобы она рассказала про Зинаиду, увела вас в сторону Митко, четко пояснил, что и как ей говорить. Но Маша поступила по-своему. Придумала фокус с запиской! Я дар речи потерял, когда она мне потом позвонила и заявила: «Я все уладила! Теперь у них есть записка от Катьки! Она якобы самоубийца! Не волнуйся, я распечатала им только текст, адрес отправителя не дала!»

Я очень виноват перед Марией, но не убивал ее. Это сделал кто-то другой!