Дедушка П

Милисента вновь засмеялась.

– А я думала, что парни разговаривают о девушках, – высказалась она.

– Когда девушек нет рядом, мужчины расслабляются и говорят об очень важных вещах…

– Расскажи! – попросила Булстроуд.

– Извини, но на английском языке это называется – думай сама, но ты всё равно не догадаешься.

– Мужчины! – высокомерно сказала Милисента.

– Женщины! – отвечаю, копируя её тон, и закатываю глаза кверху.

– Карлики! – в той же манере высказалась Булстроуд.

– Ты победила! Два-один...

Тут в купе заглянул Эрни Макмиллан.

– Гарри, привет! – радостно воскликнул Макмиллан.

– Пожалуй, я пойду, – произнесла Булстроуд.

– Увидимся в школе. Спасибо что заглянула, был рад тебя видеть, Мили.

Эрни молча и с удивлением провожал удаляющуюся девушку.

– Тебе что, нравится Булстроуд? – с ужасом спросил он.

– Эрни, ничего ты не понимаешь в девушках. Девушки самые мстительные существа в мире, если они обидятся, то это опасно, а если они ещё и ведьмы, то это вообще край. Им нельзя отказывать напрямую, какая бы внешность ни была, надо лавировать, общаться, улыбаться и не подавать вида, даже если тебе кто-то не по нраву. Если девушка не нравится, то просто веди себя как мудак – рыгай, ковыряйся в носу, прилюдно чеши яйца, и она сама тебя бросит. А если не бросит, значит это настоящая любовь... или Амортенция.

В купе зашёл Финч-Флетчли.

– Привет, парни! – радостно произнёс он. – Наконец, я вас нашёл.

– Джастин, салют! Как дела, что нового?

Финч-Флетчли сел рядом с Макмилланом, который приветственно кивнул приятелю.

– Папа настаивает на том, чтобы я в следующем году переехал в Австралию и доучивался в их школе магии. Там вроде бы программа почти такая же, как в Хогвартсе.

– Отлично. Я тоже подумываю переехать в другую страну. Мои родители в этом месяце переезжают в Австралию, так что возможно, мы будем учиться вместе.

– Отлично! – радостно произнёс Джастин. – А то я думал, что окажусь один в незнакомой стране. Я возражал отцу, но зная, что мы будем вместе, лучше поеду в Австралию.

– Жаль, – печально вздохнул Макмиллан. – Я надеялся, что мы будем вместе учиться. Ребят, я не могу с вами остаться.

– Почему? – спросил Джастин.

– Меня и Ханну Аббот назначили старостами, поэтому придётся ехать в купе для старост в первом вагоне и устраивать обход поезда, – пояснил Макмиллан.

– Этого и следовало ожидать. – Я усмехнулся.

– Почему? – удивился Макмиллан.

– Эрни, ты единственный из парней среди нашего курса Пуффендуя являешься чистокровным волшебником, другого просто не могли сделать старостой. Хотя без сомнений, ты заслуживаешь этой должности несмотря ни на что. Поверь, если кто-то из маглорожденых окажется старостой, то можно стопроцентно утверждать, что это как минимум родственник кого-то из руководства школы, директора или деканов.

– Вообще-то, Гермиона Грейнджер тоже стала старостой! – с гордым видом заявил Макмиллан.

– Что и требовалось доказать. Теперь я не сомневаюсь, что она внучка директора.

– С чего ты это взял? – удивился Макмиллан.

– Мне тоже интересно, хотя с Гарри не стал бы спорить, он как всегда окажется прав, – заметил Джастин.

– Во-первых, Грейнджер слишком много позволяют и ничего ей за это не бывает. Во-вторых, мне стало известно, что директор лично сватал её чистокровному волшебнику из Священных двадцать восемь. Много вы знаете маглорожденых, которых директор лично будет сватать? Ну и последнее – это назначение её старостой. Назови хотя бы ещё одного маглорожденного волшебника, который был старостой хотя бы в последние десять лет.

– Гарри, я лучше у тебя ничего не буду спрашивать, – сказал Эрни. – А то спросишь, каким шампунем моется в душе Дамблдор, а ты возьмёшь и расскажешь, а потом ещё весь процесс помывки в Думосбросе покажешь! Моя нежная психика такого не переживёт. Всё, я ушёл в первый вагон, удачной дороги, парни.

Я глянул в окно, и заметил на перроне толпу рыжих, в которых легко было опознать семейство Уизли. Они заходили в соседнее купе.

– Джастин, я ненадолго отлучусь.

Выйдя в тамбур, посылаю Джинни Уизли по магической связи ментальный образ, который можно расшифровать как: «Иди ко мне». Надо было узнать последние новости, а встречаться с её братьями, которых до сих пор ненавижу всем сердцем, не было никакого желания.

Вскоре в тамбур из соседнего вагона зашла Джинни, она держалась правой рукой за левое плечо.

– Гарри, ты меня звал? – с удивлением спросила она.

– Привет, Джинни. Рад тебя видеть. Как дела?

– Ой, – спохватилась она, – привет. Нормально.

Девочка полезла в сумку и извлекла оттуда кошель с монетами, который протянула мне.

– Тут твоя доля, сорок семь галеонов и три сикля за оба урожая.

– Отлично. Что нового?

– Директор Дамблдор часто навещал нас летом, приглашал ещё людей, они обсуждали возрождение Сам-Знаешь-Кого, – поведала Уизли.

– Интересно. Может быть, ты знаешь, почему Сам-Знаешь-Кого называют именно так, а не по прозвищу?

– Да, мне мама объясняла, – кивнув, ответила Уизли. – На прозвище Сам-Знаешь-Кого наложено сильнейшее заклинание Табу. Когда его произносят вслух, то в этот момент вокруг волшебника происходит вибрация магии, из-за которой на мгновение перестают работать все скрывающие амулеты, и Самому-Знаешь-Кому становится известно местоположение такого мага. Во время прошлой войны в это место тут же аппарировали Пожиратели смерти и убивали волшебника, произнёсшего запрещённое прозвище.

– Как интересно. Ты умница. Кстати, я заметил, что с вами пришёл Гарри Поттер...

– Он гостил у нас последние несколько недель, – пояснила Джинни.

– Амортенцией поили? – весёлым тоном предположил я, залихватски подмигнув.

Джинни смутилась и потупила взгляд.

– Да ладно, дело-то житейское.

– Не поили, – вырвалось у Уизли, – духи. Эффект слабее, зато при длительном воздействии запечатление более серьёзное, вызывает почти полноценную любовь.

– Век живи, век учись. Дашь рецепт?

– Угу.

Джинни согласно кивнула, достала из сумки пергамент и начеркала рецепт духов с Амортенцией.

– Как дела у твоих братьев?

– Близнецы заняли у меня тысячу галеонов, – поведала Джинни, – они после школы хотят открыть магазин в Косом переулке.

– Ты с них хотя бы расписку взяла?

– Зачем? – удивилась девушка. – Они же мои братья.

– Зря. Сама же говорила, что времена нынче беспокойные. А если бизнес не пойдёт и они разорятся или братья не захотят платить, решив, что раз ты сестра, то простишь им долг? Ты же не лепрекон и деньги из воздуха не делаешь!