Дедушка П

– Утверждал, утверждаю и буду утверждать, как завещал великий вождь! Ты прекрасна, без сомнений, но согласись, что эти очки тебя старят и уродуют?

***

За постоянной занятостью январь пролетел незаметно, как и середина февраля. Уже вскоре наступит Валентинов день, а воз и ныне там. Ни денег, ни дома, вообще ничего. Хотя я умудрился внедрить в будущий дом маглооталкивающее заклинание и мощные чары отвода глаз, но это были самые простые из защитных заклинаний. Рунная цепочка укрепления материи была простой, но её требовалось нанести спиралью по всему внешнему контуру шкафа-дома, при этом, не задев прежние руны, поэтому это была очень кропотливая работа.

На четырнадцатое февраля я через своего домовика заказал для Трелони шикарный букет цветов, бутылку хорошего вина и подарочную коробку конфет. Этот день сделали выходным, несмотря на то, что он пришёлся на среду, студентам с третьего курса и старше позволили посетить Хогсмит. Я провёл весь день с Трелони, устроив с ней постельные ролевые игры.

Амбридж продолжила запрещать всё подряд, например, журнал «Придира» стал запрещённой литературой. Более того, она начала обыскивать сумки учеников, вылавливая их в коридорах.

– Мистер, – остановила меня эта жаба в розовой кофточке, – немедленно покажите содержимое вашей сумки!

Это был первый раз в Хогвартсе, когда у меня подобное потребовали. Хорошо хоть, что не содержимое карманов, а то сложно будет объяснить наличие Хроноворота и Философского камня. Но и в сумке у меня много ништяков, наподобие оружия, боеприпасов, алкоголя, порно журналов, пачки запрещенной Придиры, зелий, причём частично запрещённых к продаже. Проще говоря, мне никак нельзя показывать содержимое сумки.

Я смерил дамочку тяжёлым взглядом снизу вверх, прищурился и стал размышлять над тем, как лучше её грохнуть и где прикопать тело.

– Я с вами разговариваю, – противным тоном воскликнула Амбридж. – Немедленно покажите содержимое сумки!

Может быть, получиться урегулировать вопрос мирно.

– Простите, профессор Амбридж, задумался. Как раз вас я и искал! Но... – Я подмигнул. – Но это разговор не для лишних ушей.

– Ты что-то хочешь мне рассказать, – елейным голосом спросила жаба.

– Да, профессор. – Я сделал большие глаза, словно намекая на секретность.

– Пойдём, мой хороший, – притворно радостным тоном произнесла Амбридж.

Мы зашли в класс ЗОТИ, который в настоящий момент был пустым.

– Так что ты мне хотел сказать? – спросила Амбридж. – Не бойся, это останется между нами.

– Профессор Амбридж, я ответственно подошёл к вашему декрету, который запрещает журнал Придира! Поэтому собрал у всех учеников нашего факультета эти журналы. Но, к сожалению, не знаю, что с ними дальше делать, – делаю печальный вид. – Я подумывал, что лучше всего будет передать их вам.

– Ты поступил правильно, – Амбридж натянула на лицо притворную улыбку, – можешь передать журналы мне.

– Хорошо, профессор.

Я запустил руку в сумку и подумал о Придире, после чего выложил на стол несколько десятков журналов за разные месяцы.

– Вот, профессор, это всё, что я смог найти! А можно у вас спросить?

– Конечно-конечно, – ответила она, – что бы ты хотел узнать?

– Скажите, у меня есть шансы устроиться на работу в Министерство магии по окончании школы?

– Мой мальчик, если будешь помогать мне, – многозначительно произнесла Амбридж, – рассказывать о происходящем с другими учениками и о нарушениях, то я замолвлю за тебя словечко при приеме на работу.

– Спасибо, профессор Амбридж! – Я изобразил безумный восторг. – Вы так добры... Я обязательно расскажу вам, если замечу какое-то нарушение!

– Может быть, ты что-то знаешь? – спросила жаба, позабыв о досмотре сумки. – Вдруг, кто-то собирается в незаконные сборища?

– Точно не знаю, но я слышал, – перехожу на громкий шёпот, – что близнецы Уизли затаили на вас, профессор Амбридж, злость за то, что вы выгнали одного из них из команды по квиддичу! Уверен, эти хулиганы планируют против вас диверсию! Ещё я слышал, что они травят школьников, испытывая на них экспериментальные зелья. В начале года пострадало несколько первокурсников с нашего факультета. А ещё они устраивали какое-то собрание в октябре в Хогсмите, на котором обсуждали возможность создания армии, в которую вербовали студентов Гриффиндора от четвёртого курса и старше!

– Вот как! – радостно заявила Амбридж. – Спасибо, мой хороший. Ты мне очень помог. Если узнаешь что-то ещё, то можешь подходить ко мне в любое время.

– А если это будет вечером, и вы будете у себя в апартаментах?

– Ничего страшного, – елейным голосом ответила Амбридж. – Приходи в любое время. А теперь, тебе пора, а то опоздаешь на занятия.

Женщина сияла радостью, выпроваживая меня из кабинета, а я обливался литрами пота, будучи на взводе. Ведь если бы эта ведьма настояла на досмотре сумки, то пришлось бы от неё избавляться, а я всё же не хладнокровный маньяк-убийца, чтобы получать от подобного удовольствие. Убивать людей плохо, потом кошмары мучают, проблемы с аппетитом и сном, а главное – проблемы с законом и возможность угодить в тюрьму возрастает многократно.

Надеюсь, у близнецов Уизли после этого появятся проблемы. Моя ненависть на парочку одинаковых с лица рыжих ребят за то подлитое зелье оказалась чрезвычайно сильной.

***

Через пару недель я как обычно наведался к Сивилле, но на стук она не открыла.

Направляю волшебную палочку на люк.

– Алохомора.

Раздался щелчок открываемой щеколды. Направляю на себя перстень.

– Леви.

Взлетаю вверх, поднимаю люк и залетаю в помещение класса Прорицаний. То, что я увидел, было не самой приятной картиной.

В кресле сидит пьяная в зюзю Трелони. В одной руке у неё зажата палочка, в другой почти пустая бутылка из-под Хереса, вид у нее был абсолютно сумасшедший. Волосы встали дыбом, очки перекосились, так что левый глаз казался больше правого, а бесчисленные шали и шарфы хаотически свисали с плеч, создавая впечатление, что одежда расползается по швам. На полу рядом с прорицательницей лежали два огромных чемодана, наполненных вещами.

– Сивилла, что случилось?

Она подняла на меня взгляд и заплакала.

– Гарри... Ик... Это невозможно... Нет-нет, этого не может быть...

Я подошёл к девушке, вынул у неё из рук палочку и бутылку и стал поправлять на ней одежду.

– Милая, что произошло?

– Так нельзя... я отказываюсь в это верить! – продолжила бормотать она, вцепившись в мою мантию мёртвой хваткой. – Гарри, как они могли так со мной поступить?

– Как, милая? Что с тобой сделали?

– Они не могут! – взвыла Трелони; из-под ее огромных очков струились слезы. — Они... н-не могут меня уволить! Я п-провела здесь шестнадцать лет! Х-хогвартс — м-мой родной д-дом!