Дегустатор боли

— А тебе и не нужно напрягаться, я сделаю все сама.

Настойчивость Барбары удивила меня. Не успел я снова отказаться от сладкого, как она уже повалила меня на спину и упрямо впилась в мои губы нетерпеливым поцелуем. Я простонал, но не от удовольствия, а от боли: все тело неприятно заныло, хотелось сбросить с себя лишний вес в виде возбужденной девушки, но когда ее рука накрыла мой член через нижнее белье, я потерял рассудок и был совсем не против сдавливающего меня груза. Нет, Барбара не была толстушкой, просто в тот момент мне даже книгу было трудно удержать, что уж говорить о другом человеке.

Барбара не стала задерживаться на французских поцелуях и решила спуститься пониже, чтобы доставить мне обещанное удовольствие. Ее губы, казалось, побывали везде, прикоснувшись нежно к свежим ссадинам и синякам. А из нее вышла бы отличная медсестра, используй она подобные методы лечения… Но тут случилось нечто ужасное, чего я вообще не ожидал.

— Ты меня не хочешь? — ее рука ласкала моего дружка, который, мать его, отказывался реагировать на женские касания. — Тебе не нравится?

— Хочу-хочу! — дрогнувшим голосом отозвался я, охуевая от происходящего. — Черт, я не знаю, что со мной! Такого никогда раньше не было.

— Я постараюсь сделать все зависящее от меня…

Девушка старалась как могла: ее умелые ручки и горячий рот творили чудеса, но я словно не замечал этого. Перед глазами плыли не разноцветные круги от наслаждения, как обычно это бывало, а стояла картина, в которой главная роль была отведена Монике. Я думал совершенно не о том в самый ответственный момент. Мне стоило бы расслабиться и позволить Барбаре ублажить меня, но вместо этого я волновался за Мон. Меня терзала совесть: пока она, бедняжка, страдает в больнице, я валяюсь в ее доме и позволяю чужой девчонке отсосать себе. Я привык слать совесть на хрен, но сегодня что-то не получалось…

— Тэхен, да что с тобой?! — вспылила Барбара, оторвавшись от бесполезного занятия. — Любой другой на твоем месте уже кричал бы от удовольствия, а ты вялый как мякиш!

— Не знаю… — тихо проговорил я совсем без уверенности в своих силах. — Я же сказал, что все это не вовремя! Но нет же, ты все равно полезла ко мне в трусы. Я не просил!

— Идиот! — девушка поднялась с дивана, поправляя блузку. — И я еще прыгала перед тобой. Сама виновата, верно… О чем ты вообще думаешь? Перед тобой красивая девушка, которая хочет тебя, но твой дружок отказывается поработать. С тобой все нормально вообще?

Подобные претензии были чужды мне, ибо я всегда был готов к труду и обороне, как и мой младший братишка, но сегодня такое случилось впервые. Мне было стыдно за свою мужскую силу, которая отказалась пробуждаться, но что я мог с собой поделать?! В те минуты мне совершенно не хотелось секса, и я предупреждал Барбару, что не готов, так что она сама виновата в случившемся. Все эти мысли взбесили меня донельзя.

— Блять, ты такая интересная девушка! — я тоже взбрыкнул и встал с дивана. — Я просил тебя лезть ко мне, скажи? Просил? Нет! Какие ко мне могут быть претензии? Не встает у меня на тебя, смирись с этим!

Я знал, что любой девушке будет обидно услышать подобные слова, именно поэтому и говорил их. Я хотел отомстить, обидеть, задеть как можно сильнее. Чем глубже я кольнул бы Барбару, тем сильнее был бы доволен. Она унизила меня как мужчину, и я обязан был ответить ей тем же. Пусть знает, что она не привлекает меня и не возбуждает, пусть ее самооценка упадет ниже плинтуса. Пусть страдает!

— Да что ты говоришь? — улыбнулась она злобно. — А может, дело не только во мне? Может, кто-то совсем юный импотент? Ким Тэхен не может. Какая жалость…

— Лучше заткнись, пока я сам не захлопнул твой рот, — я зашипел как обиженный кот и пригрозил ей пальцем. — Выметайся из дома и больше не смей сюда заявляться. Тэхен младший не желает тебя видеть. Впрочем, как и я сам.

— А кого он желает видеть? Больную на всю голову Монику? Тебя что, заводят ее припадки? Извращенец хренов, — Барбара, девушка, которая показалась простой и совсем не грубой, после сказанных ею слов превратилась в моих глазах в злую, гнилую ведьму.

Я молча стоял и испепелял ее взглядом. Что мне стоит убить ее? Кто кинется искать мерзкую стерву? Мои руки тряслись и чесались — хотелось сомкнуть их на женском горлышке и душить, душить, душить, пока силы не станут на исходе. Но я трезво оценивал ситуацию и понимал, что это просто неадекватные мысли, вызванные сильнейшими негативными эмоциями. Без ответа оставлять Барбару тоже не хотелось.

— Я предупреждал, чтобы ты захлопнула варежку, — медленно двинувшись на девушку, я в упор смотрел на нее так, что грозился прожечь дыру между ее глаз. — Ты смеешь говорить что-то про Монику? Тебе не стыдно? Ты, грязная шлюха, еще с первой встречи пытаешься соблазнить меня, и еще осуждаешь другого человека, который ведет себя скромно и воспитанно.

— Да мне плевать на Монику! Что она есть, что ее нет… Все равно. Что хочу, то и говорю про нее, и ты не смеешь меня затыкать, — Барбара вела себя как глупый, маленький ребенок, бросаясь совершенно бессмысленными фразами в попытке хоть как-то себя защитить.

— Моника есть, она дорога мне, поэтому я имею полное право заткнуть тебя, — остановившись вплотную к девушке, я посмотрел на нее сверху вниз глазами, полными ненависти. — Лучше убирайся и не доводи до греха.

— Только попробуй что-нибудь мне сделать. У меня столько друзей, что ты и твоя Моника моментально вылетите из этого города! Если Моника не отбросит коньки раньше, конечно, — Барбара хмыкнула, сверкнув почти дьявольскими глазами, и сорвала с моей шеи сдерживающий поводок. Доигралась…

Перестав себя контролировать, я замахнулся и влепил Барбаре знатную пощечину. Она не удержалась на ногах от силы удара и упала на пол, беспомощно хватаясь за свежий ушиб. Ее щека пылала, краешек губы украсила маленькая ранка, и я был счастлив видеть ее в таком состоянии. Да, я поступил низко и совсем не по-мужски, да, я должен был держать себя в руках, ведь я мужчина, а она хрупкая девушка, но… я не жалею никого. Виновный должен быть наказан, и плевать, здоровый ли это парень или нежная девчонка.

— Придурок! Ты ударил меня! — в ужасе заверещала Барбара. — Я не прощу тебе этого! Ты наглый трус! Какой ты мужик после этого?!

— Вали, я сказал, — грубым, низким голосом прохрипел я, глядя, как девушка поднимается с пола и испуганно поглядывает в мою сторону, — и не смей здесь появляться. Увижу тебя рядом с Моникой, вообще убью. Можешь звать своих дружков, если хочешь, я не боюсь — повалю каждого, мне похуй.

— Ты попал, Тэхен, попа-ал! — Барбара кидалась угрозами, стараясь запугать меня, но я спокойно смотрел ей вслед, и когда дверь захлопнулась, я заорал не своим голосом и рывком перевернул журнальный столик.