Декабристы. Перезагрузка. Книга вторая

– Где поручик Панов?

– Где и должен быть, - ухмыляясь, ответил Сутгоф - в Петропавловской крепости сидит!
– и уже не сдерживаясь, рассмеялся.

– Сложности возникли?

– Что вы!
– махнул поручик рукой.
– Никакого труда это не составило, там дежурила наша лейб-гренадерская рота подпоручика Корсакова. Крепость дополнительно усилили не только новым её комендантом поручиком Пановым, но и дополнительно двумя ротами гренадер. Теперь пушки Петропавловской крепости - к вашим услугам, Иван Михайлович!

– Кстати говоря, а ваши как успехи, Иван Михайлович? – Сутгоф посмотрел в сторону Московского полка замершего в каре. – Я вижу, дело сдвинулось с мертвой точки?..

– В основном все по плану. Генерал-майора Шипова только недавно разыскали, у Сергея Павловича «медвежья болезнь» приключилась. Теперь, после того как посмертно выбыл из строя командир 1-й бригады Шеншин, Шипов – командующий 2-й гвардейской пехотной бригадой, в силу отсутствия на месте Милорадовича, Воинова и Бистрома, обретает даже по ныне действующим законам всю полноту власти и может отдавать приказы полковникам сразу пяти полков – Преображенского, Московского, Семеновского, Гренадерского и Гвардейскому экипажу. Правда, актуальны его приказы сейчас будут только для Семеновского полка, с остальными полками мы и без него управились! Преображенцы Исленьева для нашего Дела, к сожалению, потеряны …

Дело в том, что первый батальон Преображенского полка был ближайшей к Николаю гвардейской частью. Батальон размещался на Миллионной, рядом с Эрмитажем, а потому в срочном порядке был выведен из своих казарм непосредственно в Зимний дворец.

– Вы уверены, что Шипов вдруг опять не заболеет?

– От рецидива «медвежьей болезни» к генералу для подстраховки поставил пару верных Обществу людей во главе с Фонвизиным.

Сутгоф понимающе улыбнулся.

– А так, Александр Николаевич, в целом, все идёт согласно плану. Пока сюда добирался, застал на марше Финляндский полк во главе с полковниками Моллером, Тулубьевым и Митьковым. Правда, пары рот некомплект, одна – дежурила в Зимнем, вторая – неизвестно где …

– Замечательно!
– от избытка чувств Сутгоф ласково похлопал по шее своего коня, из ноздрей которого струился пар.

Практически все полки, что у нас, что у врага были неполного состава. В них отсутствовали целые роты, так и не покинувшие казармы. Эти солдаты успели попрятаться в воцарившейся вокруг неразберихи, предпочитая понаблюдать со стороны, что называется, чья возьмёт ...

– Благодарю за службу, ПОЛКОВНИК Сутгоф …

Поймав удивленный взгляд бывшего царского поручика, я пояснил ему свои слова.

– Вы полк сюда привели, командовали им, готовили его к выступлению в качестве "смотрящего" - вам и карты в руки! В числе первых распоряжений по армии Временного правительства, сразу после "Приказа номер один" последует процедура утверждения в новых званиях или подтверждения в старых всех присягнувших Временному правительству офицеров. Так вот, я вас буду рекомендовать на должность полковника Гренадерского полка! Всех остальных наших товарищей по вашему полку также ждут повышения в званиях, - и бросил многозначительный взгляд на стоящих за спиной Сутгофа младших офицеров, внимательно прислушивающихся к нашему разговору.

Похлопал ошарашенного известием Сутгофа по плечу и … резко обернулся. Выстроившаяся рядом со мной сотня матросов Гвардейского экипажа перекрыла дорогу к скакавшей к нам группе офицеров-декабристов, среди которых я отметил Шиллинга – моего соавтора по ряду связанных с телеграфом изобретений и, к сожалению, так и несостоявшегося компаньона по бизнесу. В заговор его я не посвящал, хотя знал, что по своим воззрениям он был во многом близок к заговорщикам. А кем ещё мог быть военный-учёный-масон в те времена?

Приказал матросам пропустить к себе Шиллинга.

– Здравствуйте, Павел Львович, какими судьбами?

– Да вот, - из саквояжа он достал телеграфную ленту, - последнее сообщение из Кронштадта только-только получил, ознакомьтесь, Иван Михайлович …

Пробежал глазами по расшифрованному тексту "Азбуки Головина". Из этого послания следовало, что морская крепость захвачена "сторонниками цесаревича Константина".

Прочитанное послание я передал «приплясывающему» возле меня от нетерпения Рылееву. Кондратий быстро прочел его сам и тут же громко закричал, обращаясь к «офицерскому штабу» группирующемуся вокруг Трубецкого.

– Кронштадт наш!!! Ура!!!

– Прекрасная новость, Павел Львович! Спасибо за службу!
– с последними произнесенные словами, с немым, но явно читаемым вопросом во взгляде, я посмотрел Шиллингу в глаза. Дескать, правильно ли я понял твое подношение?

– Благодарю, Иван Михайлович, рад стараться!
– по полному лицу Шиллинга пробежала плутоватая улыбка.

Ободряюще похлопал Шиллинга по плечу.

– Дайте только время, Павел Львович, мы с вами вместе ещё горы свернем! Что в Главном штабе?

– Неразбериха и кутерьма - если двумя словами! Генералы и офицеры там мечутся, словно полотнище на ветру.

– Хорошо, Павел Львович, сейчас отправляйтесь назад, будут какие важные новости - вы знаете, где нас найти.

– Удачи вам Иван Михайлович. Да и всем нам!

Шиллинг поспешил обратно к своей лошади, покатился словно колобок, при этом то и дело, с любопытством озираясь по сторонам.

А в это время послышались радостные возгласы «ура!». Исаакиевский мост начали переходить роты Финляндского полка.

И столичный люд не оставался безучастным. Народ с интересом следил как по мостам и льду Невы, городским улицам следуют всё новые и новые гвардейские роты, втягивающиеся на Сенатскую площадь. Впрочем, и на Дворцовую площадь тоже шли вызванные Николаем войска.

Вдоль городских улиц стихийными толпами собирались простые городские обыватели - мещане, оброчные крестьяне, мастеровые, студенты, разночинцы, мелкие торговцы и купцы – прослойка данных категорий составляла 3/4 из почти четырехсоттысячного населения столицы.

Гомонящий на все лады народ, уступая дорогу решительно настроенным солдатским маршевым колоннам, громко кричал "ура!", впрочем, не совсем осознавая кому они кричат, зачем и вообще в честь чего - какие только слухи в эти часы не ходили по взбудораженному городу.

– Никак солдатушки супротив царя пошли!?

– Молодцы! Давно пора! Жизни совсем не стало, с каждым годом все только хуже становится!

– Нам бы ружья - мы бы им подсобили! Людей – как скот – и семьями, и вразбродь продают – как угодно!