Декабристы. Перезагрузка. Книга вторая

Об этом чуть позднее мне сообщил Пущин. Впрочем, эта информация для меня уже давно не являлась тайной. Лично пообщаться с братом Пушкина у меня не получилось, поскольку в это самое время мы с действующими, посвященными в Заговор полковниками - от недавно принятого в Северное общество командира 12-го Егерского полка Булатова до одного из командиров Финляндского полка, заговорщика со стажем Моллера, при участии отставников - генерала Муравьевым и нескольких полковников, обсуждали приготовления противника и строили планы на наши собственные действия. Я сознательно тормозил процесс, медлил с наступлением на Дворцовую площадь, хотелось, чтобы в предстоящем Деле поучаствовали как можно больше войск. Хотя ещё сегодняшним утром мы могли взять Зимний без всяких трудностей, к Николаю на тот момент ещё просто физически не успевали подойти никакие подкрепления.

Тесная группа командиров со мной и начштаба Трубецким во главе, для пущей безопасности, располагалась внутри строя каре солдат Московского полка, и оттуда очень скоро понесся вестовой в сторону Петропавловской крепости. Решение было принято!

В успехе нашего Дела, по крайней мере, здесь и сейчас, в столице, теперь уже никто не сомневался. К тому же офицерский состав николаевских войск оказался заметно прорежен моими снайперами. Будем надеяться, что ослабление командного состава во время грядущего сражения сыграет нам на руку. Снайперы имели от меня тайный приказ - по Николаю, так и рисующемуся, разъезжающему около Зимнего дворца, ни в коем случае не стрелять, поскольку он ещё не отыграл свою роль в полной мере. А вот после сражения, да, великого князя следовало как можно быстрее ликвидировать.

Последним на Сенатскую площадь пришел Семеновский полк во главе с бригадным генералом Шиповым. Сейчас Сергея Павловича было не узнать, особенно после того как он обозрел собравшиеся на Сенатской площади войска – сидит на коне как влитой, грудь колесом, оптимизмом, так и пышет, как паром от лошади. Ну да ладно, я к генералу был не в претензии, хоть какую-то пользу он Обществу принес, приведя сюда свой родной полк – семеновцев.

Наконец, скопление царских войск на Дворцовой площади, да и наших на Сенатской, достигло нужной концентрации и в строго назначенный час – в два часа по полудни, в соответствии с полученным менее часа назад приказом, крепостные пушки захваченной поручиком Пановым Петропавловской крепости открыли редкий огонь ядрами по месту дислокации николаевских войск - по Дворцовой площади, вынудив последних, уходя от обстрела, выдвигаться к нам на встречу, прямиком на Сенатскую.

Назревал бой, к моей радости, одновременно замешанной на скорби, по невинно убиенным русским солдатам. Но таковой мне виделась цена свободы для миллионов крепостных душ, цена лучшего завтра для вечно нищей и голодной России, цена за отчаянную попытку переломить ход русской истории.

Часть 1. Глава 5

ГЛАВА 5

Далекие, глухие раскаты петропавловских пушек на Сенатской площади восставшим полкам были прекрасно слышны, а вскоре мы увидели и последствия этого самого огневого воздействия. Находящиеся под артиллерийским обстрелом фортов Петропавловской крепости, царские войска были вынуждены в спешке покидать Дворцовую площадь. Они выдвигались к Сенатской площади, спеша за Адмиралтейством укрыться от гибельного воздействия крепостных орудий. Всё новые и новые колонны николаевских войск с двух сторон огибали здание Адмиралтейства, стремительно создавая сплошной фронт, заполняя противоположный от наших полков край Сенатской площади.

Сходу разворачиваться в боевые построения для николаевцев являлось весьма проблематичной и нетривиальной задачей. Сенатская площадь была стиснута с одной стороны заборами, огораживающими стройку Исаакиевского собора, где все еще было полно любопытствующих горожан, с другой стороны – грудами строительного камня, лежавшего на углу Адмиралтейства и набережной. Расстояние между боевыми порядками восставших войск и монархистскими силами теперь измерялись десятками метров, что чрезвычайно затрудняло не то, что какие-либо стремительные маневры, но и просто обычные войсковые передвижения.

– Ну, что атакуем николаевцев, господа? Наши войска готовы начать действовать немедля … – к рев. штабу обратился полковник Моллер и взгляды всех присутствующих тут же скрестились на мне.

– Да! Стройте войска в атакующие построения, генерал Шипов.

– Сразу идем в атаку, или сначала «причешем» их артиллерией? – осведомился Сухозанет.

Хотя в наших рядах главный гвардейский артиллерист оказался совсем даже не добровольно, но увидев сегодня за восставшими реальную силу, похоже, Сухозанет сейчас был и сам рад-радешенек своему вчерашнему похищению. Теперь же он активно выслуживался перед новой властью и, демонстрируя рвение, похоже, готов был хоть самолично расстрелять из пушек имперские войска. Хотя, честно говоря, в его профессионализме я сомневался очень сильно и небезосновательно.

Взяв паузу, вглядываясь в медленно выстраивающиеся в шеренги неприятельские войска, я ответил:

– Враг имеющуюся у него артиллерию вперед не выдвигает, поэтому, и нам негоже первыми ее использовать, тем более численный перевес на нашей стороне. Возможно, имеет смысл оставить пушки пока в резерве? Как сами-то думаете, генерал?

Сразу соглашаться палить по русским войскам из орудий, было бы как-то не комильфо. Для моей же будущей репутации требовалось, чтобы меня немножко поуламывали, поуговаривали.

– Да-с … - Сухозанет потер подбородок, - николаевцы явно ждут нашей атаки и в любой момент могут отступить за свои орудия, поэтому, считаю, рискованно будет сразу атаковать пехотой.

Предложение генерала открыть по николаевцам артиллерийский огонь живо поддержали прапорщик артиллерии в отставке Рылеев и сегодня принятый в Общество артиллерист-подполковник Панов Н.М.

– А вы, господа, что думаете по этому поводу? – обратился к штабу, ко всем скопом – и не прогадал, большинство вместе с Шиповым высказались за использование артиллерии, чего я и добивался с самого начала, частично снимая с себя ответственность за намечающееся кровопролитие.

– Хорошо, генерал, - перевел взгляд на Сухозанета, - пройдитесь по ним пару раз картечью и немедля переходим в общую атаку!

Командиры мигом разбежались по своим подразделениям.

Развернув трепещущие под порывами стылого ветра полковые знамена, под звуки труб и перестук барабанов, войска из колонн принялись разворачиваться в привычные им атакующие трехшереножные линии, используемые еще со времен наполеоновских войн для фронтальной штыковой атаки. Наполеоновская тактика колонн и сомкнутых линий до сих пор считалась самым эффективным средством для прорыва обороны противника.

На флангах строилась кавалерия – л.-гв. Кавалергардский полк Кологривова; л.-гв. Конный полк, где верховодили князь Голицын с Барыковым и Вилламовым; л.-гв. Драгунский, в котором обязанности «внезапно заболевшего» полковника Чичерина исполнял штабс-капитан Александр Бестужев; л-гв. Кирасирский полк Кошкуля Петра Ивановича – бывшего члена Союза Благоденствия, до сих пор пребывающего в неведении, верящего, что здесь и сейчас сражается с Николаем за интересы Константина. Впрочем, Кошкуль был не одинок, введенных в заблуждение командиров хватало и помимо него, некоторые из них подозревали неладное, но, тем не менее, исполняли полученный приказ, другие же и вовсе ни о чем не догадывались, пребывая в блаженном неведении. Противник с противоположной стороны площади практически зеркалил все наши действия, выстраивая на флангах л.-гв. Уланский и л.-гв. Гусарский полки.

– Первая линия, разбиться на роты! Выдвинуться на двадцать шагов вперед! – раздалась новая команда, исходящая от Шипова.

– Вторая и третья линии по-ротно! По-ротно стройсь! – команды дублировалась полковыми офицерами.
– Передние шеренги! Оружие – на плечо-о-о! Двадцать шагов вперед, шагом... марш! – и тут со стороны успевших раньше выстроиться в боевой порядок николаевских войск началась залповая стрельба.

– Живей, братцы! Живей!

Во время всего сражения, каре Московского полка, также как и коннопионеры Михаила Пущина, оставались на месте у памятника Петру, прикрывая размещенный здесь штаб на случай внезапной атаки, ну и в качестве последнего резерва.