Декалог

Аня. Я сделала ему глаз. Майка, смотри!

Поскольку Майка не проявляет к медвежонку никакого интереса, девочка залезает на стол; теперь они с Майкой одного роста; Аня сует мишку Майке в лицо.

Аня. Майка!

Майка. Ты должна называть меня мамой.

Аня с медвежонком в руке упрямо повторяет.

Аня. Майка.

Майка снимает ее со стола, держит на уровне глаз, говорит громче, чем раньше.

Майка. Ты должна называть меня мамой! Поняла?

Девочка молчит. Майка трясет ее и кричит.

Майка. Скажи: мама! Мама, понимаешь? Мама!

Майка трясет ребенка изо всех сил, кричит истерически.

Войтек, ошеломленный, смотрит на них.

Майка. Ты должна говорить: мама. Ты моя. Скажи, прошу тебя. Ну? Мама…

Девочка молчит. Теперь в Майкином голосе любовь и нежность.

Майка. Анулька, скажи мамочке: мама.

Анка плачет, Майка укладывает ее на тахту, шепчет на ухо какие-то ласковые слова, гладит взлохмаченную голову, просит прощения. Аня постепенно успокаивается. Звонит телефон. Войтек бежит, хочет взять трубку, чтобы не беспокоить ребенка, на секунду задумывается и — не подымая трубки — знаком приказывает Майке следить за девочкой. Берет трубку только после очередного звонка. Говорит, притворяясь заспанным, потом удивленным.

Войтек. Алло… Кто? А, да, узнаю… Ничего страшного… понятия не имею, не видел ее шесть лет… Ничего, ничего. (Зевает.) Хорошо.

15

Стефан. Он ничего не знает. Спал. Мы перебудили кучу людей.

Вычеркивает из длинного списка последнее имя.

Эва. Ничего им не будет.

Они сидят в Эвиной комнате; она просторнее.

Стефан. Надо отдать ей ребенка.

Эва бросает на него злобный взгляд.

Эва. Ты ее не любишь, я знала.

Стефан. Люблю. Но мы поступили неправильно. Потеряем обеих.

Эва. Ты был согласен.

Стефан. Я не думал, что так получится.

Эва. Ты сказал: знать не хочу этого мерзавца…

Стефан. У меня были основания.

Эва. Ты о чем?

Стефан. Ни о чем. Ситуация изменилась.

Эва. Ты изменился. Наступил такой страшный момент, а ты ничего не в состоянии сделать. Беспомощный стал, вот что изменилось.

Стефан. Я был всего-навсего инженером…

Эва. Чепуха! Ты был инженером, который многое мог!

Стефан. Сядь! Ты не в классе.

Эва останавливается: она ходила по комнате, из угла в угол. Стефан повторяет устало (таковы, видимо, все их ссоры: бурные и недолгие).

Стефан. Сядь. Пожалуйста.

Эва минуту еще стоит, потом садится рядом с мужем. Стефан протягивает руку и кладет на шею.

Стефан. Прости.

Эва. Мы ничего не знаем о нашей дочери. С кем она дружит. Где может быть. Я не знала… не думала, что она…

Стефан. Ты слишком много от нее требовала. Она одевалась, как ты хотела, интересовалась тем, чем ты велела, играла, танцевала, все эти кружки, все твои школьные мероприятия… Вечно под твоим надзором. Она знала, что во всем должна быть лучше других. Чтобы услышать: «Мне не пришлось за тебя краснеть, Майка». Это не могло продолжаться до бесконечности… Когда ты увидела ее в ванной со следами от бандажа на животе, на шестом месяце, и начала кричать… тогда между вами все оборвалось.

Эва. Не рассказывай мне историю нашей семьи. Я ее знаю.

Стефан. Но думаешь, что Майка не знает.

Эва. Прошу тебя… Пойди к кому-нибудь… У тебя было столько знакомых… Умоляю.

16

Майка. Войтек?

У нее в руках серая папка.

Майка. Можно?

Войтек перестает разливать чай.

Войтек. Это старье…

Майка. Но ты же достал.

Войтек. Я хотел кое-что прочитать Ане. Ляг.

Майка. Тут про меня… Это здесь?

Войтек. Да. Но читать не надо.

Майка. «…черные глаза, впитывающие каждое слово, умнее сотен голубых, зеленых, черных, любопытные, полные еще невысказанного…» Так?

Войтек. Примерно.

Майка. Дальше не помню.

Войтек. И хорошо. Тут нечего помнить.

Наливает в фарфоровые кружки кипяток, ставит их на стол, обжигая пальцы. Обоих заставляет вскочить истошный Анин крик. В этом крике, как и в первом, с которого начался фильм, страх, уже неведомый взрослым. Войтек и Майка кидаются к девочке. Майка, как и дома, не может ее успокоить. Аня, не просыпаясь, кричит громко и пронзительно.

Майка. С ней такое бывает… Я не умею. Мать с этим справляется молниеносно!