Декамерон 2

— Погодите, погодите! Что за дела? Вот так сразу?

Шумаец остановился и вздохнул устало.

Ему не хотелось бы перед кем-то объясняться: мысли его были совсем не о том. Но пошёл на попятную. В конце концов, пациент имел право знать.

Хотя бы чуточку.

— Я должен вернуться к своим исследованиям. Вы же меня отвлекли нежданным появлением. От помощи Вам я не отказался потому, что это совпало с моими интересами. Только поэтому, синьор. Ваш случай оказался на редкость запущенным. Но раз уж теперь Вы здоровы, моя теория подтверждается. Ступайте. И не мешайте работать.

«Чего? Что ещё за теория?..» — озадачился Флэй.

Зря шумаец рассказал ему всё это. И уж тем более напрасно — в таком надменном тоне. По меньшей мере, у Альдреда распалился интерес к персоне врача. Больший, чем прежде. Он не мог уйти отсюда, не узнав его тайны.

Кроме того, бывший куратор сумел прочитать между строк речь доктора. Восточное многословие, во многом — совершенно пустое, не провело его.

Из слов чужеземца становилось понятно многое.

В госпитале благотворительностью он не занимался. Что брату Фульвио, что ему самому доктор оказал услугу из личных соображений. А именно…

Только потому, что изучал природу чумы. Влияние Чёрной Смерти на организм. Действенность отобранных лекарств на течение заразы в зависимости от стадий.

Чем бы ни потчевал шумаец Альдреда, препарат этот был на удивление эффективен. Если уж его, почти что гуля, врач вернул с того света, эти изыскания могли если не пресечь эпидемию, то спасти тысячи жизней. По крайней мере, условно.

И в первую очередь — ренегата. Снова и снова. Ни эмиссия кристаллов, ни миазмы, ни даже сами гули не будут ему страшны. Ведь всегда будет противоядие.

Что это за чудесный эликсир, который порвал связь предателя с архонтом? Ему нужен такой антидот. Чисто про запас.

На худой конец, остатки персекуторов из «Гидры» могли прийти сюда до него. Дезертир должен был знать, был ли здесь капитан Колонна. Выздоровел ли он тоже. От этого впредь зависела его жизнь напрямую.

Чудотворец понятия не имел, кого вызвался спасти от мора. А если бы знал, быть может, бросил умирать прямо под окнами своей уединенной операционной. Преждевременными расспросами ренегат мог лишь напугать врача. Вместо этого он решил притвориться, будто солидарен с ним. Альдред сделал вид, будто не спорит, но всё-таки спросил:

— Хорошо-хорошо, синьор, я не настаиваю. Но позвольте. Где моё оружие? Моя одежда? Куда всё подевалось?

Излишняя суета пациента вводила доктора в ступор. Он только потянулся, чтобы расслабить ремни, как вдруг остановился. Тихо рыкнул. Покачал головой. Затем пояснил, продолжая возиться с путами. Всё-таки, казалось ему, лучше удовлетворить любопытство дезертира о мелочах, лишь бы тот убрался восвояси поскорее. Доктор пояснил:

— Я оставил их за выходом из отделения. В конце коридора. Я Вас провожу и затворю за Вами дверь. На том и расстанемся.

— Раз так, то отлично, — вздыхая для вида, отозвался Альдред.

«Чуть что, оружием придется воспользоваться. Припугнуть, например. И никуда этот пассажир от меня не денется».

Он ощутил нечто вроде азарта, играя в недомолвки с иностранцем. Ему вспомнилась бытность куратором, когда чуть ли не каждая беседа с чародеем являла собой настоящую дуэль характеров. Было время! Да прошло…

Покончив с ремнями, доктор сделал шаг назад и стал ждать, когда дезертир встанет. Вытянувшись в полный рост, ренегат предстал перед спасителем лицом к лицу. Он вгляделся хорошенько в его глаза, дабы понять, с кем имеет дело.

Естественно, этот врач — не простой человек. На удивление находчивый, скрытный и оттого осторожный. Чужаков иностранец боялся, как огня. Медицинские изыскания здесь ни при чем. Дело обстояло в другом. Он утаивал нечто такое, что первому встречному в Саргузах не расскажешь. Кураторская чуйка подсказывала Альдреду: не будь он дезертиром, этот шумаец точно бы стал клиентом Священной Инквизиции.

Нежданно-негаданно подозрение натолкнуло Флэя на безумную мысль: пойти ва-банк. Врать и не краснеть, манипулировать, угрожать, но выгрызть все необходимые сведения без остатка.

Так или иначе, он не чувствовал угрозы от доктора. Даже если он чародей, с такого расстояния дезертир мог обезвредить его голыми руками. Только потом их беседа перейдёт совершенно в иную плоскость. Врач не раз пожалеет о своей несговорчивости.

— Идёмте же, синьор, — без конца нудил шумаец.

— Минуточку, доктор, — осклабившись, парировал Флэй. По дурости своей он чувствовал себя хозяином ситуации. — Должен спросить у Вас кое-что ещё.

— Быстро только, — сорвался было врач, но тут же смягчил тон до нейтрального: — Прошу Вас, господин…

Глава 25-4. Яд

— К Вам часом не заглядывали инквизиторы? — ухмыльнулся ренегат, мысленно подготавливая себя ко всему вплоть до светопреставления. — В частности, отряд «Гидра». Имя Джакомо делла Колонна Вам о чем-нибудь говорит?

Шумаец не на шутку смутился. Стал качать головой растерянно. Всё-таки Альдреду удалось его застать врасплох.

— Я не принимал никаких инквизиторов!.. — неуверенно выдавил из себя врач.

Дезертир видел по глазам доктора: тот не врёт. У него тут же будто камень с души свалился. Стало легче. Раз уж капитана здесь не было, вполне вероятно тот уже погиб на улицах Города. С Нико, Марго и Шатуном будет гораздо легче договориться о сотрудничестве. Обернуть всё так, будто Альдред и не наставлял на командира оружие.

— А почему Вы спрашиваете?.. — осведомился врачеватель, заметно напрягшись. Казалось, он всеми правдами и неправдами сдерживался от совершения какой-то глупости. Флэй заметил это явственно.

Хоть предатель и не понимал, в чём обстояли проблемы у шумайца с церковным законом, при слове «инквизиторы» тот совершенно потерял лицо. Может быть, его деятельность не так чиста с религиозной точки зрения? Альдреду было всё равно. Это не более чем рычаг давления.

И беглецу казалось, иностранец уже у него в кармане. К этому моменту Флэй уже сообразил в голове фальшивую историю, которая бы поставила врача в безвыходное положение. Он не мог не расколоться под давлением обстоятельств. Ренегат не был дурак и допускал, что доктор учудит нечто, о чём пожалеет. Но и Альдред уже занял практически беспроигрышную позицию.

Он заговорил:

— Когда мор только-только пришёл в Саргузы, Вы взялись за одного пациента. Иностранной наружности. Заражённый. Это был брат Фульвио…

У шумайца полезли на лоб глаза. Похоже, теперь-то он припоминал, кого уберег от Чёрной Смерти. Тут же себя выдал: не мог он вылечить многих, наверняка помнил каждого в лицо, коих единицы! Значит, просто пускал пыль в глаза.

«Я так и знал», — думал Альдред и продолжал.

— Знаете, я и сам своего рода… инквизитор. Так вот мой отряд напоролся на заражённых. Я подцепил эту хворь. Вместе мы дошли до Церкви, где и встретили брата Фульвио. Священник рассказал о Вас. О том, что уже посылал к Вам другой отряд. Капитан их тоже заболел. Он рассказал, где Вас искать. Это слышали все, — подчёркивал ренегат, чтобы врач прочувствовал всю патовость его положения. — Остальные последовали дальше в Акрополь. Я же отправился сюда, в госпиталь. Попытать счастья. И вот он Вы. И вот я — исцеленный Вами…