Декамерон по-русски

– Натулечка, где же тебе будет лучше, чем здесь? – Хитрый Палыч поменял тактику. – Да ни в одном офисе тебе не положат такую зарплату! А чаевые? Что, в банке тебе дадут чаевые?

Натуля скривила гримаску, почти потерявшуюся в глубокой тени от длинного козырька бейсболки, и капризно сказала:

– Мне тут скучно! Каждый день одно и то же! Ничего нового! Тачки, бензин, потные мужики!

– Так жара же, Натуля! – всплеснул руками Палыч. – Вот зима придет, и не увидишь ты тут потных!

– Интересных я тут не увижу! – рявкнула Натуля. – Перспективных! Кто здесь бывает? Либо босота на дешевых тачках, либо водилы на дорогих хозяйских иномарках. Так кого же мне тут ловить на живца?

Она потрясла плечами, как артистка театра «Ромэн» в танце «Цыганочка», и оживила холмистый ландшафт в декольте семибалльным землетрясением. Засмотревшийся на локальный катаклизм, Палыч надолго потерял нить разговора.

– Все, я ушла! Сами тут стойте!

Натуля сунула Палычу в руку пистолет на шланге и длинным шагом от бедра двинулась к кассе.

– Ну и дура! – опомнившись, запальчиво выкрикнул обиженный Палыч. – Высокомерная близорукая дура! Интересных людей она тут не видит… Смотреть надо лучше!

– Че орем, отец? – добродушно поинтересовался приятный мужской голос из подъехавшего к бензоколонке сверкающего лаком автомобиля «Пежо».

Натуля, не успевшая скрыться за дверью, остановилась и оглянулась через плечо. Из «Пежо» вылез смазливый парень в тонкой кожаной куртке, нисколько не скрывающей великолепно развитых мускулов плечевого пояса.

– Полный бак! – сказал он и легким шагом прошел к кассе мимо затормозившей Натули.

– Что, и этот тебе неинтересный? – пуча глаза, громким шепотом спросил у капризной дурочки Палыч и оглянулся на шум подъезжающего автомобиля.

За новым сверкающим «Пежо» почти вплотную встала новая сверкающая «Тойота». Натуля подняла брови. Из «Тойоты» вылез роскошный молодой мужчина с хорошей прической и в модном прикиде.

– Будьте добры, мне полный бак, пожалуйста, – вежливо попросил он Палыча.

Проходя мимо Натули-капризули, джентльмен обдал ее запахом дорогого мужского парфюма и окутал взглядом – теплым и нежным, как оренбургский пуховый платок. В одном ухе внимательного красавца ослепительно сверкнула бриллиантовая серьга. Натуля прикрыла глаза и покачнулась.

– Пойду-ка я, помогу Зяме! – сказала Трошкина, не пропустившая эту сцену. – Сидите тут!

Проходя мимо девицы, застывшей у витрины, как оранжевый восклицательный знак, Алка шикнула:

– Отомри! – и в стеклянном загончике кассы первым делом цепко обвила Зяму за талию.

Вдвоем они образовали плотный заслон, полностью закрыв собой стеклянную дверь с видом на бензоколонку. Натуля тем временем послушно отмерла, повернулась и медленно, но с ускорением двинулась к «Тойоте».

– Сиди тут! – сказала я попугаю на заднем сиденье и выскользнула из машины.

Дядька-заправщик вставил пистолет в бензобак «Пежо», колонка загудела, и под шумок я ловко открыла багажник чужой машины. Там лежала большая спортивная сумка. Я потянула «молнию», взглянула на содержимое, кивнула собственным мыслям и снова закрыла сумку.

– А? – недоуменно нахмурился дядька-заправщик.

– Госнаркоконтроль! – веско сказала я ему и закрыла багажник «Пежо».

– А-а-а! – протянул дядька.

– А-а-а, кр-рокодилы, бегемоты! – задорно выкрикнул знакомый картавый голос.

Я обернулась. Раскинув крылья, с заднего сиденья нашей «Тойоты» выпрыгнул Кортес.

– А? – слабым голосом вякнул заправщик.

– Служебный попугай, – быстро сказала я.

– А-а-а, обезьяны, кашалоты! – допел свою песенку наш пернатый друг и, скривив шею, пытливо, как настоящий инспектор, посмотрел на заправщика круглым глазом.

– Специально обученная птица, натренированная на поиски наркотических веществ и экзотических контрабандных животных в условиях жарких стран, – объяснила я и обмахнула разгоревшееся лицо ладошкой.

– Зима придет, станет холодно, – то ли мне, то ли строгой служебной птице сообщил замороченный дядька.

– Так точно, – сказала я и подхватила с земли спецпопугая, убирая его с пути подкатившего к колонке нового сверкающего автомобиля.

С тихим жужжанием поехали вниз передние стекла, из кондиционированного салона повеяло приятной прохладой. Подоспевшая Натуля нагнулась, заглянула в машину и увидела красивого молодого мужчину с длинными черными волосами.

– Заправьте полный, – сверкнув белозубой улыбкой, попросил он девушку и потянулся через пустое пассажирское сиденье, чтобы дать ей купюру. – Заплатите за меня?

– Конечно, – облизнув губы, пробормотала Натуля.

– Идите в кассу, Игорь Палыч, – сказала она шефу, передав ему деньги и отняв пистолет. – Я уж тут как-нибудь сама…

– Спасибо! – с чувством сказал длинноволосому водителю обрадованный Палыч.

– Спасибо вам! – поблагодарил он вернувшегося к машине владельца «Пежо».

– И вам спасибо! – услышали на выходе из кассы шествующие в крепкой сцепке Алка и Зяма.

– Всем спасибо! – радостно возвестил Игорь Палыч всем без разбору.

Едва возникшая кадровая проблема решилась сама собой. Драгоценная Натуля раздумала увольняться.

– Приезжайте еще! – крикнул ликующий Палыч вдогонку тронувшемуся кортежу. – Вэлкам!

– Вэлкам ту хэлл [1] ! – зловеще гаркнул отбывающий спецпопугай.

– Тьфу на тебя, накаркаешь еще! – суеверно плюнула я.

1

Добро пожаловать в ад (англ.).

– Дьявольски интересно мне, куда мы все-таки едем? – спросил Зяма, продолжая тему ада и его обитателей.

– Всем интересно, – задумчиво подтвердила я.

Чуткий братец уловил какие-то особенные интонации и покосился на меня:

– Что у тебя на уме, Дюха, признавайся?

– Да, Инка, о чем ты сейчас думаешь? – присоединилась к Зяме Алка. – У тебя лицо, как у Смоктуновского в «Гамлете», когда он размышляет – быть иль не быть?

– На себя посмотри! – буркнула я, задетая нелестным сравнением: Смоктуновскому, когда он снимался в «Гамлете», было, кажется, лет пятьдесят!