Декан моего сердца

Удивительно, но с тех пор в него ни разу не вносили поправок. Да что там, даже не адаптировали под изменившийся за столько столетий язык. Хотя… что ожидать от северян, так слепо цепляющихся за свои традиции?

— Ежели ведьма или оная магичка возжелает себе друга для утех душевных, то прежде чем вести его в покои свои, следует сперва проверить оного друга на предмет посторонних насекомых и власоедов, дабы фамильяров не было более одного! — прочитала я и повернулась к коту. — Скажи— ка, друг душевный, у тебя блохи есть?

Кот ответил мне возмущенным взглядом.

— Вот и хорошо, а то много фамильяров я не выдержу. Так, что там у нас дальше? Для признания фамильяром друга следует хорошенько омыть водицей животворящей, после накормить, и подать челобитную ректору для признания оного друга фамильяром. Какая прелесть! Перчик, идем мыться?

Последние слова я говорила уже в пустоту. Кот, почуяв неладное тут же испарился. Не было его и под кроватью. Я подозревала, что он опять нырнул в экспериментальный кофр, благо, что тот стоял раскрытым.

В мозгу мелькнула ехидная мысль захлопнуть кофр и сдать его в грузоперевозки, но я тут же устыдилась. В конце концов, Перчик был такой же жертвой обстоятельств, как и я. К тому же с котом было все-таки не так тоскливо. И потому я начала читать образец челобитной ректору.

От столь увлекательного занятия меня оторвал стук в дверь. За порогом оказался молодой орк с кожей бледно-зеленого цвета, значит, с предгорья. Передав мне свертки с покупками, посыльный протянул мне магическое перо, чтобы я поставила подпись на квитанции, пожелал приятного дня и скрылся.

Я неспешно разобрала покупки, полюбовалась новыми платьями, после чего вновь села писать челобитную, вернее, заявление на признание кота фамильяром. Покончив с этим занятием, я еще побродила по квартире, абсолютно не зная, чем заняться, и легла спать, надеясь, что у Эль вечер прошел намного интереснее.

Глава 4

Как всегда, Черепушка разбудил меня утром противным скрежетом.

— Мементо мори! Мори! Мементо!

— Да встаю я, встаю, — пробормотала я, стремясь еще хотя бы три минуты понежиться под теплым одеялом.

— Мяу! — Персик, окончательно переименованный в челобитной в “милого сердцу друга-фамильяра Перчика”, поддержал будильник, намекая, что ему, бедному созданию, крайне необходимо подкрепиться.

— Ладно, схожу за едой, — пробурчала я, все-таки вылезая из-под одеяла.

Кот вновь с укором взглянул на меня. Первым же вечером, сообразив, что угроза омовения в “водице животворящей” миновала, Перчик нагло развалился у меня на подушке. Я попыталась прогнать его, но животное с достойным упорством прыгало по постели, не собираясь сдавать позиций.

Сошлись на том, что жирный котяра спит у меня в ногах. Вернее, придавливал их намертво своим весом, иногда выпуская когти, когда считал, что я слишком сильно его пинаю.

Вдобавок кот храпел! Да, да, именно храпел: раскатисто, с руладами, то и дело порыкивая. В общем, ночка мне выдалась еще та. Утро оказалось не лучше.

— Мементо! — напомнил о времени черепушка, недовольно щелкая челюстью. — Мори!

Понимая, что смерть придет за мной не скоро, я потянулась и все-таки выползла из-под бренного и тяжелого кошачьего тела, заслужив еще один полный укора и страдания взгляд.

Пол был просто ледяным. Я взвизгнула и быстро пробежала до гостиной, где остановилась, как вкопанная, не сразу сообразив, что бледное всклокоченное существо с ошеломленным видом, взирающее на меня, всего лишь отражение в зеркале.

— Мементо мори, — вновь прощелкал челюстью мой будильник, напоминая о скоротечности времени.

— Да уж… если бы я была мори, то была бы краше, — пробормотала я.

Сон окончательно испарился, и я сварила себе кофе. Все еще в полудреме направилась к столу.

— Мяу! — требовательно возвестил кот, буквально кидаясь под ноги, отчего я чуть не пролила драгоценный напиток.

— Перчик! — несколько капель все-таки попали на любимую пижаму: серую в мелкие розовые черепа.

Эту пижаму я купила на распродаже, потратив почти свои первые заработанные магией деньги. И она служила мне верой и правдой очень много лет. Показалось, что розовые черепа смотрят на меня с укором.

— Я вас обязательно спасу, — прошептала я им, стараясь стряхнуть брызги.

От этого стало еще хуже. Кофейная жижа расползлась по ткани. И теперь черепа на груди стали коричневыми. Я закатила глаза: использовать магию каждый раз на бытовые заклинания невозможно, а вручную стирать не хотелось. Придется нести в прачечную.

— Мяу! — Перчик тронул меня лапой, явно намекая, что стирка может подождать, а бедный котик голоден.

Обреченно вздохнув, я поставила кружку на стол и положила в миску коту две рыбины.

Перчик с довольным урчанием занялся едой, а я села за стол. Несколько глотков кофе взбодрили настолько, что я смогла без испуга взглянуть на свое отражение.

Правда, краше оно не стало. Лохматая, с темными кругами под глазами от недосыпа (все-таки сделаю из кота чучелко!), я мало напоминала томную красавицу, которыми так славился Нимруд, столица нашей славной империи. Может и к лучшему, но сейчас я была очень зла на своего невольного сожителя.

— Ну, с-с-скотина! — прошипела я коту. — Посмотри на кого я из-за тебя похожа!

Перчик взглянул на меня через плечо и презрительно дернул кончиком хвоста, давая понять, что и в лучшие времена я мало напоминала красавицу, которыми так славились Южные земли.

Хоть и стройная, я была лишена той трепетной томности, присущей истинным женщинам юга. А все из-за прабабушки-северянки.

Семейные легенды гласили, что мой прадед, будучи с миссией в северных землях, увидел ее и влюбился. Весь клан был против этого брака и тогда молодые люди сбежали, добрались до границы Северной провинции, где, согласно старинному обычаю, заключили брак, перепрыгнув через огромную наковальню. После этого прабабушку изгнали из клана, и она прожила счастливую жизнь с любящим мужем.