Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)

Но тут возникла ситуация, которую я проклинал еще долго. В столь юном возрасте я оказался словно в заключении. Папа, использовав свои связи, через своих постоянных пациентов, устроил меня в частную школу-интернат. Там я должен был проучиться оставшуюся часть учебного года.

К слову сказать, это была мужская школа-интернат. Какой же это было пыткой для меня. Но папа даже заплатил руководству, чтобы я остался там на все лето.

И вот… Пока мои братья отдыхали на Гавайях с загорелыми, одетыми в бикини, сучками, я вынужден был торчать в общаге с прыщавыми девственниками, которых ничто в жизни не интересовало, кроме учебы и чтения комиксов.

В какой-то момент я все для себя решил. Я сел в самолет и прилетел обратно в Форкс. Я дал себе слово, что больше никакие дерьмовые мысли не посетят мою голову.

Однако сдержать свои обещания оказалось намного сложнее, чем их дать. Поскольку девочки продолжали оказывать мне внимание, а этот дерьмовый Ньютон продолжал мне завидовать. Он все еще пытался указать мне мое место, которое, по его мнению, я должен был занимать.

– Хорошо, – сказал тренер Клэпп. Прозвучал свисток. – Десять минут истекли.

Пронесся коллективный вздох. Мы встали на ноги. Я стал прогибаться, спина немного побаливала от длительного пребывания на твердой земле.

– Ньютон, Каллен! Вы, самоубийцы, остаетесь здесь! Остальные могут идти.

Я проклял все на свете. Мои ноги уже изрядно подустали и болели. Мы находились здесь уже в течение нескольких часов. Сегодня вторник и у нас не было занятий из-за какого-то симпозиума, проходящего в школе. Но тренер Клэпп настоял на обязательной тренировке этим утром.

Впившись взглядом в Ньютона, я подошел к линии старта. Всю эту неделю он косо на меня поглядывал. Причиной тому была Джессика Стенли. Он явно был к ней неравнодушен, а вот она его в упор не замечала. Она была в восторге от меня. Хотя я по поводу нее сильно не заморачивался. Она была… не в моем вкусе, слишком простой. Но, несмотря на мое отношение к ней, она не оставляла попыток так или иначе обратить на себя внимание, всячески пытаясь оказаться в моей постели. А какой нормальный парень откажется от такого? Так что, хоть она и не была моим идеалом, я старался вести себя не слишком привередливо.

Раздался свисток, и мы приступили к собственному самоубийству. Несмотря на то, что Ньютон был футболистом, на деле он оказался слабаком. Я сделал его, что называется, в сухую. Его ноги заплелись, и он упал еще на середине пути.

Снова раздался свисток, я резко остановился. Вдруг меня сильно замутило. Я наклонился и попытался сделать глубокий вдох, но у меня ничего не получилось. Меня вырвало.

– Я не потерплю, чтобы вы двое устраивали драки на моем поле. Вы слышите меня? Быстро пожмите друг другу руки, – сказал тренер.

Я посмотрел на него с недоверием, может он шутит, но он был серьезен как никогда.

Простонав, я подошел к Ньютону и подал ему свою руку. Наше рукопожатие получилось весьма «дружественным». Мне все-таки удалось толкнуть его в спину.

– Frocio, – сказал я холодно.

Он смотрел на меня, сузив глаза, а я только хихикнул. Я выбивал из него дурь на протяжении уже нескольких лет. Так что, за это время он уже успел узнать, что я назвал его гомосексуалистом.

– Вы, оба отправляйтесь в больницу. Ваши симпатичные лица нуждаются в изрядной обработке, – снова встрял тренер.

Кивнув, я отправился на стоянку автомобилей и запрыгнул в свой «Вольво». Это был конвертируемый седан С70. Я обожал свой автомобиль. Отец купил мне его, когда я вернулся в Форкс.

По приезду в больницу меня тут же отправили к врачу. С тех пор, как мой отец стал работать в этой больнице, необходимость ждать своей очереди у меня пропала. Похоже, он был единственным человеком, который держал эту больницу на плаву.

Мне сделали несколько стежков на лбу. Но это ничего, бывали ситуации и похуже.

Выходя из больницы, я встретил Ньютона. Он специально шел на меня и не собирался сворачивать в сторону. Он толкнул меня, я не мог оставить это без внимания.

У нас началась новая стычка. Тут же прибежала охрана больницы, они стали нас разнимать и, мягко выражаясь, выказывать свое недовольство. Но, увидев меня, сразу же притихли.

Едва я подъехал к стоянке автомобилей, как у меня в кармане зазвонил телефон. Звонил отец. Видимо, кто-то из персонала больницы рассказал ему про меня. Простонав, я отсоединился. Я был не в том состоянии, чтобы оправдываться перед отцом.

Зайдя домой, я отправился на кухню. Сделав себе бутерброд, я поднялся к себе в спальню. Только оказавшись на кровати, я в полной мере ощутил, насколько я устал, и как у меня болят ноги. Я включил телевизор и принялся есть бутерброд.

Снова зазвонил телефон. Это была Джессика Стэнли. Я замешкался. Отвечать на звонок или нет? Немного подумав, решил не обращать на него внимания. У меня не было абсолютно никакого настроения выслушивать ее бредовое бормотание. Я не был ее другом, и меня не волновали сплетни, которые распространяли сучки из Форкса.

Немного отдохнув, я решил прослушать голосовую почту. Конечно же, там было и сообщение от папы. Он грозился забрать мой «Вольво», если я не перезвоню ему через 20 минут. Я простонал… прошло уже полчаса.

Я сразу же перезвонил ему, стараясь быть вежливым и сохранять самообладание. Мне это удавалось до тех пор, пока он не пригрозил мне отправить меня обратно в школу-интернат.

Я ходил по комнате, отчаянно пытаясь объяснить папе, что произошло недоразумение, что такого больше не повториться. Как вдруг услышал в трубке женский голос. Он был таким молодым и невинным, но в то же время очень соблазнительным. Я тут же спросил, кто была эта девушка, но отец резко закончил наш разговор, сказав, что не собирается сейчас обсуждать эту тему.

Я не был глуп и наивен. Мои братья и я прекрасно знали об образе жизни нашего отца, знали, чем он занимался. И знали мы об этом всю жизнь, он никогда ничего не скрывал от нас. Но, в то же время он старался оградить нас от лишней информации. Он старался не втягивать нас в свои дела, но это не всегда получалось. Мы понимали, что мы не такие как все, что мы другие. Не имеет значения, насколько хорошо вы будете охранять свою семью от насилия, происходящего вокруг. Опасность всегда будет присутствовать в вашей жизни и жизни ваших близких.