Дела эльфийские, проблемы некромантские

Меня шатнуло в сторону, и я сползла по стене спиной — на пол, не моргая, глядя на явление.

— Что такое? Ты напугана? — Силуэт заботливо склонился надо мной, будто желая помочь подняться на ноги. — Ты словно мертвеца увидела…

— Но… ты… я… — слова застревали на подходе, я жадно глотала ртом воздух, точно рыба, выброшенная на берег. Я ожидала всего, чего угодно. Но не этого.

Мой взгляд метался то на стену, то на него, я пыталась найти что-то, какую-то зацепку, почему это все неправильно и почему этого не может быть. Но почему-то его глаза я не могла рассмотреть — вместо них были лишь две черные дыры на таком некогда родном и близком лице.

Едва он коснулся меня, мне захотелось провалиться. Прямо в стену. Прямо сквозь скалу, прямо с размаху на землю. Руки его обвили меня, словно лианы. И я… ничего не почувствовала.

— Скажи, почему ты не пыталась меня вернуть? Ты ведь могла.

— Не могла, — прошептала я. — Ты ведь знаешь, что не могла. Это черная магия. Это опасно…

— Разве наши с тобой отношения не стоили этого риска?

— Стоили. — Я сжалась в комок. В комок бесполезности в таких крепких руках.

— Тогда почему? Мы же так любили…

Зажмурившись, я начала бормотать под нос что-то о том, что чернокнижие всегда выходит боком, что нельзя вернуть полноценного человека, что тем более — я не видела даже его мертвого тела, которое так и осталось где-то на границе Гремора и Корханна.

Он понимал, что мертв. Давно мертв.

И хотел жить.

— Арлан, — с трудом справившись с собой, ватными руками я уперлась в его грудь, стараясь отстранить. — Тебя же нет! — последнее я почти выкрикнула, казалось, настолько громко, что Лесс уже должен был проснуться. Но тот даже не пошевелился.

— И что? Ты же маг смерти. Мой маг…

— Ты же меня любил? — внезапно дернулась в сторону я, выскользнув из настойчивого кольца его рук.

— И до сих пор… — тихо проговорил призрак.

— Тогда ты должен помнить все мои рассказы о магии. И почему я никогда и ни при каких обстоятельствах не перейду черту между некромагией и чернокнижием, — выдохнула я. Собрать столько умных слов в одно предложение мне было непросто.

— Неужели ты нашла кого-то?

«А разве я кого-то теряла, кроме тебя?»

Каждая мало-мальски язвительная фраза по-прежнему застревала в горле. Сейчас просто не та ситуация. Я словно переместилась на несколько лет назад и стала маленькой забитой девочкой. Той, у которой был жених и самые радужные взгляды на жизнь, несмотря на довольно мрачные способности.

И эту девочку разрывало изнутри от непонимания. Это был он — мой Арлан, — такой настоящий, с той же улыбкой, жестами, интонациями, голосом… Только я — от него — уже ничего не чувствовала.

— Мы теперь всегда будем вместе? — так и не дождавшись ответа, произнес он, вновь обволакивая меня собой и куда-то маня. Он ведь не дождался ответа. — Иди ко мне.

Мысли кружились в голове черными воронами, ничего хорошего не неся. Я плавно распрямилась и, открыв дверь, шагнула из дома. Словно кто-то передвигал за меня ноги, а я почему-то не сопротивлялась.

Я сделала шаг. Еще шаг. Арлан ведь не может желать мне смерти? Или…

— Постой, — замерла я. — А ты помнишь, когда впервые сказал мне, что любишь?

— Подойди ближе, — шепнул он.

Я сделала еще один шаг. Ноги будто стали чугунными, и я отрывала их от земли с огромным трудом. Шла, видя перед собой только его, и абсолютно не понимала, что чувствую. Я ведь давно его отпустила. Он умер, а я осталась.

Я — осталась!

— Но… Когда именно ты мне признался, помнишь?.. — выдавила я.

— Как забыть, — мимо мелькнула тень. — Мы гуляли, и я сказал… Иди уже ко мне.

Я словно ударилась в невидимую стену и замерла.

Арлан никогда мне этого не говорил. Соседские детишки однажды, играя, написали на заборе «Арлан любит Хелю», а он смущенно проговорил, что они выдали его с потрохами. Но вслух он никогда этого не повторял.

Что-то крепко обхватило меня за грудь, отдергивая назад. И в тот же миг черные щупальца, вырвавшись из плеч Арлана, обвили мои руки по локоть и рванули на себя. Я практически нос к носу столкнулась с ним и ужаснулась: в тот самый миг мне отчетливо стало видно, как лицо его застилает гниль, пожирая кожу, а на ее месте остается лишь тень. Осязаемая, черная тень…

Немертвый. Нежить, развлекающая себя явлениями к родственникам и друзьям усопших. Искренне ликующая, когда те сходят с ума или того хуже — решают свести счеты с жизнью.

Теперь понятно, как это происходило. Тень все крепче обвивала мои руки, волоча к краю обрыва, а я болталась между ним и тем, что меня держало, и ничего не могла сделать.

На моих глазах Арлан погибал вновь. Человеческая оболочка сползала, словно многократно ускоренный процесс разложения. Только вместо скелета — тень.

— …ты меня слышишь? Хе-е-ель! Что ты делаешь, хрисс тебя дери!

Я очнулась в момент, когда далеко-далеко под ногами мелькнули облака. Щупальца резко расплелись, выпустив меня из своего заточения, и я едва не закричала, сначала от испуга, что падаю, а потом — глядя, как быстро исчезает в ночи немертвый. Его же нужно было поймать, изгнать или что там с ними делают?!

Спустя несколько ударов сердца что-то с силой зашвырнуло меня в дом, а лицо Арлана сменилось на другое. Уже не менее привычное, но с обеспокоенными черными глазами.

— Да ответь ты мне наконец!..

После чего верлен резко прижал меня к себе, так что последний воздух вылетел из груди. Проснулся! Я хотела что-то сказать, честно хотела. Но вместо этого сделала несколько вдохов и… разрыдалась. Обвисла в руках Лесса, как тряпичная кукла, пока он гладил меня по спине, пытаясь успокоить и тихо покачиваясь.

— Что ты делала, дурында? Зачем, зачем ты хотела шагнуть?..

— Я… Не… Он… за ним… — слова между всхлипами прорывались с трудом. — Арлан…

— Арлан был здесь? — ужаснулся Лесс, еще крепче прижимая меня к себе.

— Не… не он… нежить… — Я уже почти задыхалась.

— Нежить в обличии Арлана? — опешил верлен.

— Да… — И я обхватила Лесса за шею так, словно если уберу сейчас руки, то так и упаду, с высоты все того же обрыва, и никто уже меня не спасет.

Он сидел молча, уткнувшись носом мне в волосы и выслушивая невнятные бормотания и всхлипывания, иногда лишь чуть сильнее прижимая меня к себе, словно давая понять «эй, я здесь, тебя больше никто не обидит». И не пытался читать мне псевдоморали, не произносил заезженных фраз вроде «все будет хорошо, не надо так убиваться, ну же, успокойся». Он просто был рядом, и того чувства, что захлестывало меня с головой, когда он в очередной раз проводил ладонью по моим волосам, оказалось достаточно, чтобы понять.