Дела прокурорские. Очерки и рассказы

Осунувшийся бледный Иван на скамье подсудимых, постоянно кидающий взгляды на сидевшую в зале Марию с круглым предродовым животом.

Обвинение Ивану было предъявлено в умышленном убийстве без отягчающих обстоятельств. Наказание по статье – от трёх до десяти лет. В исключительных случаях судья вправе назначить минимальный срок – три года – условно.

– Подсудимый, вы признаёте себя виновным?

– Да.

Прокурор – обвинитель делал всё, чтобы спасти Ивана от тюремного срока, задавал ему наводящие вопросы такого типа:

– Подсудимый, Вы же сами не понимали, что делали, когда взяли в руки ружьё? Вы же были в том состоянии, когда не контролировали свои действия?

На это простодушный бесхитростный Иван отвечал:

– Нет. Я хотел его убить и убил.

Переквалифицировать действия Ивана с умышленного убийства на убийство в состоянии аффекта, по которому наказание в разы мягче (всего-то исправработы до двух лет по минимуму, или лишение свободы до трёх лет по максимуму. При этом за первый приговор, как правило, суд даёт по минимуму) прокурору, увы, так и не удалось.

В обвинительном слове прокурор убеждал суд в том, что Иван не опасен для общества и его не надо изолировать, что его положительно характеризуют селяне, что он и его жена ждут первенца (неизвестно от кого, думал про себя гособвинитель), что это как раз тот редчайший случай, когда подсудимый заслуживает большего сострадания, чем его жертва…

В итоге Суд огласил Ивану приговор: три года лишения свободы реально.

Прокурор был парень настырный, принципиальный. Он направил кассационный протест на суровость приговора в Коллегию по уголовным делам, в результате чего Ивану назначили условное наказание и отпустили на волю.

P. S. Теперь ребенку Ивана и Марии под тридцать, а Ивану и Марии – под пятьдесят. Дай Бог их семье долгих лет.

Обвинял Ивана в суде автор этих строк.

Климентьев Андрей Анатольевич. Уголовное дело № 26050

Жертвам советской репрессивной машины посвящается

Пролог

Много толков и кривотолков, а также баек, кривобаек и слухов ходит вокруг этой незаурядной личности и её криминального прошлого. В этом материале – попытка расставить точки над «Й».

«Гниль, или Анатомия одного падения». Так называлась обширная статья, опубликованная в двух номерах горьковской газеты «Ленинская смена» 19 и 20 января 1983 года, в которой некто В. Юданов описывал, собственно, историю падения всем известного тогда горьковчанина и теперь нижегородца Андрея Анатольевича Климентьева. Суть статьи сводилась к следующему: сын обеспеченных уважаемых в городе родителей, ни в чем не знал отказа, одет с иголочки, абонемент в бассейн, билеты на концерты, всегда в кармане деньги от папы «на кино»… не жизнь, малина. Но вот на четвертом курсе горьковского политеха – исключение из комсомола за аморальное поведение с последующим исключением из института.

Далее – отрывок из статьи:

«Тут-то отец и сказал Андрею (почему-то словами деда Каширина в адрес великого пролетарского писателя Горького – авт.):

– Вот что, сынок. Ты не медаль, на шее я тебя таскать не намерен…Зарабатывай на жизнь сам…

Андрей выполнил этот завет. Только направил он свои стопы не к станку, не к конвейеру, не сел за баранку грузовика… Нет, не для него было гробиться на работе, трудом зарабатывать хлеб. Его манило туда, где мелькают короли и дамы…».

Ещё отрывок из статьи:

«Оглушительно гремит музыка. Особым спросом пользуется здесь порнографическая вещица «Руки вверх!» (Hands up – авт.) в исполнении диско-команды «Оттаван». Донна Саммер просит: «Люби меня! Почувствуй меня!». Воздух насыщен английской похабщиной…».

В статье автор подробно изложил, как Андрей Климентьев стал обогащаться игрой в карты, привлек в помощники среднего брата Сергея и младшего Александра. Карты… деньги… машины… рестораны… девочки… просмотр с ними грязного видео в четырехкомнатной квартире на набережной Жданова… и в итоге приговор, о котором расскажу чуть позже.

Не отстала от «Ленки-сменки» и «Горьковская правда» материалом Е. Овчинникова «Трещина стала пропастью» от 19 января 1983 в форме репортажа из зала суда.

В том далёком 1983 году я был подающим надежды студентом – второкурсником на юрфаке и какого-то значения тем статьям (тогда ещё люди читали газеты) не придал. Подумаешь, какого-то мажора за бубенцы взяли. А ибо нех.

Прошли годы. Андрей «отсидел» и вышел…

… В 1992 году я трудился прокурором Управления уголовно-судебного надзора Нижегородской облпрокуратуры, когда по областному ТВ увидел интервью тогдашней примадонны Нижегородского ТВ Нины Зверевой, которое она брала у Андрея Анатольевича. Он тогда произнес: «Я сидел ни за что. Меня упрятали без вины».

Этот материал меня заинтересовал.

Офис Андрея находился рядом с площадью Горького. Позвонил ему, договорился о встрече, зашел, представился, сказал:

– Андрей Анатольевич, вот Вы изволили заявить на всю область, что в 1983 году присели в зону ни за что. А что, если изучу дело на предмет правдивости Ваших слов?

– Валяйте, – был его ответ.

Что ж, запросил материалы из Ленинского районного суда и изучил «от корки до корки» все четыре тома…

Фабула дела

21 мая 1982 из Московской прокуратуры в Горьковскую поступило письмо о распространении порнофильмов с просьбой обыскать место жительства А. А. Климентьева и допросить его по связям в Москве (л.д. 3). В тот же день обыск у Климентьева санкционировал зам прокурора г. Москвы (л.д.4).

27 мая 1982 было вынесено Постановление о возбуждении в отношении А. Климентьева уголовного дела по признакам Статьи 228 Уголовного кодекса РСФСР (л.д. 1).

Статья эта в то время выглядела так:

Статья 228. Изготовление или сбыт порнографических предметов

Изготовление, распространение или рекламирование порнографических сочинений, печатных изданий, изображений или иных предметов порнографического характера, а также торговля ими или хранение с целью их продажи или распространения —

наказывается лишением свободы на срок до трех лет, или штрафом до трех минимальных месячных размеров оплаты труда с конфискацией порнографических предметов и средств их производства.