Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12

Анна написала ей, что благодаря влиянию дяди Уильяма ее назначили фрейлиной к королеве Анне. Екатерина отпустила ее, дав свое благословение; она, несомненно, понимала, почему родные хотели, чтобы Анна удалилась от нее.

В следующем послании подробно описывалась коронация новой королевы и прекрасные платья, которые получили фрейлины.

Я сама чувствовала себя королевой. В процессии я видела твоего ужасного лорда Боро, который нес шлейф ее милости. Он был одет в парадное платье и мантию из белой ткани с горностаевым подбоем и выглядел по-королевски, как и она.

Отец Катберт тоже присутствовал на коронации, но не так торжествовал.

Толпа стояла молча, когда мы проходили, и я ощущал исходившую от людей враждебность. Некоторые отпускали замечания по поводу неуместности девичьего белого платья, когда женщина на шестом месяце беременности. Я видел лорда Боро, который очень кичится собой. При дворе ходят слухи, будто король обругал его за то, что он забрал барку бывшей королевы и сжег ее герб.

Кэтрин легко могла представить лорда Боро за этими занятиями.

Было ясно, что Анна восхищается новой королевой и стала ярой сторонницей религиозных реформ. Кэтрин не обсуждала это с Кэт, так как та держалась старых взглядов. В часовне Сайзерга с высокими балочными потолками никогда не зазвучит чтение Библии на английском языке, если это будет зависеть от хозяйки замка. Так что лучше не затевать с ней споров о религии. Для Кэт тут и спорить было не о чем, но Кэтрин, глаза которой раскрыл не кто иной, как лорд Боро, начинала задумываться: а правильна ли старая вера? Тем не менее она всегда корила себя за такие кощунственные мысли.

Месяцы пролетали быстро, как бывает всегда, когда человек наслаждается жизнью. Две женщины каждый день катались на лошадях. Иногда охотились с соколами. Однажды летним полднем они поехали в замок Кендал, принадлежавший предкам Кэтрин; он стоял на возвышенности, откуда открывался вид на город. Это была настоящая крепость с башнями на углах и толстыми стенами, заросшими плющом, отчего все здание имело заброшенный вид. Женщины пешком поднялись на холм, потому что Кэтрин хотела зайти внутрь, но ворота оказались запертыми.

— Только подумайте, я могла бы родиться здесь или расти, — задумчиво проговорила она.

Кендал находился очень далеко от дома, в монастыре Черных Братьев, где теперь хозяйничал Уилл.

— Я бы предпочла не заходить внутрь, — сказала Кэт, скривив лицо. — Там, вероятно, все в запустении и страшно.

— Тем лучше! — рассмеялась Кэтрин и побежала вниз с холма. Как здорово быть молодой, незамужней, беззаботной и жить так, как тебе нравится, ни от кого не завися.

Они отвязали лошадей и поехали в Кендал, где поглазели на разложенные в лавках товары и зашли в приходскую церковь: там были похоронены дед Кэтрин, сэр Уильям Парр, и некоторые другие ее предки. Потом женщины вернулись в Сайзерг, поужинали с детьми и мирно провели вечер за вышиванием и разговорами.

Приближалась зима. С океана дули холодные ветры, окрестные горы заволакивало осенними туманами. Дожди шли каждый день.

Кэтрин провела в Сайзерге пять месяцев, когда пришло письмо от отца Катберта. Тот интересовался, не подумывает ли Кэтрин о том, чтобы снова выйти замуж, потому что он знает одного джентльмена, который мог бы ей понравиться. Это был троюродный брат ее отца Джон Невилл, барон Латимер, один из членов Совета Севера. Во время их последней встречи лорд Латимер обмолвился, что ищет себе супругу.

Он сказал мне, что ему нужна компаньонка для себя и мать для его детей, так как сам лорд часто бывает в отъезде — на сессиях парламента или на заседаниях Cовета. Ему сорок лет, он родственник Вам и леди Стрикленд. Живет в замке Снейп в Северном округе Йоркшира и происходит из знаменитого дома Невиллов. Это редкая удача, дитя мое. Милорд Латимер — человек честный, и я рад порекомендовать его Вам, если у Вас есть желание выйти замуж.

Кэтрин села, молча уставилась на письмо и глубоко задумалась. Она колебалась. Хочется ли ей снова замуж? Ей больше хотелось остаться здесь. Но сколько еще позволительно пользоваться гостеприимством Кэт? Может наступить момент, когда она начнет злоупотреблять им, хотя сейчас в это верилось с трудом. Однако необходимо принять в расчет и другие соображения. К этому моменту Кэтрин уже поняла, что доходов от ее приданого с избытком хватает для одного человека, живущего в гостях у кого-то, но они не позволят ей поддерживать столь же высокий уровень жизни, если она уедет в один из своих домов, полученных в приданое, и начнет самостоятельно вести хозяйство, что ее ничуть не привлекало.

Но тут появляется этот лорд — состоятельный барон, который почти в два раза старше ее, и предлагает ей новую жизнь в качестве хозяйки замка, комфорт и уважение до конца дней. Что же ей делать?

Просидев в раздумьях довольно долго, Кэтрин решила посоветоваться с Кэт и показала ей письмо отца Катберта.

— Я его знаю, — с улыбкой сказала леди Стрикленд. — Хороший человек, заботливый. Это стоящая партия. Мне будет жаль расставаться с вами, Кэтрин, но я не стану помехой столь выгодному браку.

Кэтрин задумалась, не рассчитывала ли леди Стрикленд оставить ее в Сайзерге навечно. Несмотря на возникшие сомнения, она верила, что Кэт принимает ее интересы близко к сердцу.

— Я не могу решиться, — сказала Кэтрин.

— Напишите епископу, что его предложение заинтересовало вас, но вы хотели бы познакомиться с лордом Латимером, прежде чем принимать окончательное решение. Скажите, что я с радостью приму его в Сайзерге как своего гостя. До Снейпа отсюда не больше пятидесяти миль.

— Спасибо вам, — поблагодарила Кэтрин. — Это пока наилучший выход.

Она написала не только отцу Катберту, но и дяде Уильяму, который прислал восторженный ответ:

Невиллы — самая старая, могущественная и знаменитая семья на Севере. Они всегда были благосклонны к Паррам. В наши дни они представляют давнюю традицию службы королю, тогда как мы в ней люди новые. Я призываю Вас серьезно обдумать этот брак.

Лорд прибыл в Сайзерг морозным ноябрьским днем. Кэтрин и Кэт встречали его на крыльце. Кэтрин по-прежнему ходила в черном в память об Эдварде, однако платье ее было из бархата, а капор украшен жемчугом.

Его светлость приветствовал женщин в грубовато-добродушной манере, при этом невыразительное загорелое лицо гостя расплылось в улыбке. Говорил он с заметным северным акцентом, держался с большим достоинством, которое облекало его фигуру так же хорошо, как и костюм для верховой езды — неброский, но превосходного качества.

По распоряжению Кэт слуги приготовили отличный обед из оленины и зайчатины. Во время застольной беседы Кэтрин выяснила, что лорд Латимер — прямодушный йоркширец. В нем не было ни капли притворства; говорил он откровенно, ничего не утаивая и не лукавя.