Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
– Не надо! Всё скажу!
Зюзин велел говорить. Подклюшник опять начал с самого начала: как он взял квас, как дошёл до той двери… И вдруг продолжил:
– А там на рундуке Марьян сидит. Это он меня подбил. И он же говорил, что-де Афанасий Нагой, царицын дядя и боярин, ему сказывал: я тебе, Марьянка, дам пятьсот рублей, если ты возьмёшься это дело сделать. И на второе дам пятьсот, если и второе сделаешь. А не сделаешь – не выдам, схороню надёжно. Вот что Марьян говорил.
– Побожись!
Подклюшник побожился.
– Ф-фу! – сказал Зюзин. – Слава Тебе, Господи,
Подклюшника сняли. Зюзин велел дать ему уксусу. Сенька дал мочало. Подклюшник его пососал, сразу стал весёлым, зарумянился. Зюзин присел над ним, посмотрел ему в глаза, сказал:
– Царь-государь у нас отходчивый. Крепко попросишь, он тебя помилует. Ты только всю правду скажи: когда Марьян тебе про это говорил. И кто ещё это слышал или же никто. Видел ли ты боярина Нагого, говаривал ли тебе что Нагой? Сулил ли, стращал ли, поминал ли имя Божье всуе, выведывал ли?..
Вдруг послышалось: кто-то идёт. Зюзин быстро встал и обернулся. Вошёл, со стрельцами, Богдан Бельский, царёв оружничий. Бельский был очень сердит. Он, никого не замечая, повернулся к Зюзину и замер. Зюзин испугался и спросил:
– Что?
– Нет, – ответил Бельский. – Ничего ещё пока. А только зовут тебя, и спешно.
– Я, это… – начал было Зюзин и указал на подклюшника.
– Это не я зову! – уже совсем сердито сказал Бельский.
Зюзин пожевал губами, да так, что желваки задёргались, и неохотно сказал:
– Ладно. – Взлянул на подклюшника, на Трофима и сказал: – Без меня не поднимать. Приду, поднимем.
И вместе с Бельским и стрельцами вышёл. За ними выскользнул Клим. Остались только Трофим, пищик, Ефрем с Сенькой да подклюшник. Трофим посмотрел на подклюшника. Тот лежал с полуприкрытыми глазами и почти не дышал.
– Дайте ему ещё чего-нибудь, – сказал Трофим. – А то как бы не помер.
Ефрем склонился над подклюшником и стал растирать ему уши. Подклюшник открыл глаза, заозирался. Ефрем подложил ему под голову чурбак. Подклюшник смотрел вверх и помаргивал. Трофим не удержался и подсел к подклюшнику, поднёс к нему кочергу. Волосья на ней сразу заскворчали.
– Что это? – слабым голосом спросил подклюшник.
– Это, – сказал Трофим, – заморская диковина. Она злодеев чует. Скворчит, значит, ты злодей. А на кого не скворчит, тот не злодей.
Подклюшник хмыкнул.
– Чего хмыкаешь? Смотри! – строго сказал Трофим и ещё раз поднёс кочергу. Она негромко заскворчала.
– А вот ещё! – и Трофим повернулся к Ефрему. Ефрем опасливо вытянул руку. Трофим провёл возле неё, кочерга не скворчала. И так же она не скворчала от Сеньки, когда тот, по Трофимову велению, подал свою руку.
– Вот так-то вот, – сказал Трофим. – Хоть бы ты и не сознался, а всё равно бы мы тебя нашли. По этой кочерге.
Подклюшник опять хмыкнул, уже громче. Трофим продолжил:
– Вот какая это сила! Мы с ней скоро все злодейства выведем, по всему царству.
– Брехня это, – сказал подклюшник.
– Как брехня?!
– А так. Колдовство это поганое, вот что, – уже в сердцах сказал подклюшник.
– Как это колдовство?! – грозно спросил Трофим. – Ты хоть знаешь,
кто мне эту кочергу пожаловал? Боярыня Челяднина, государыня царская нянька, вот кто! А ты…– А я говорю: колдовство! – зло сказал подклюшник. – И нянька колдунья! И ты! Вот государь воевода вернётся, я ему всё скажу! И на неё, и на тебя скажу! И на тебя! – это он уже ткнул пальцем в Ефрема. – И на тебя! – ткнул в Сеньку. – Обманули меня, запытали, вот я и поддался, и наговорил напраслины. А не виновен я! Вот крест! – и он истово перекрестился. И тут же попробовал подняться, да сил у него не хватило, он упал на пол и крепко закашлялся. Ефрем схватил его за плечи, прижал к полу. Трофим сердито сказал:
– Никто тебя не запытывал. Ты сам сюда пришёл и сам первый сказал, что ты царевича убил. А кочерга была уже потом. Вот так-то!
– Да! – злобно ответил подклюшник, – не с кочерги всё начиналось, это верно. И не с тебя, а с Васьки!
– Какого ещё Васьки? – сразу же спросил Трофим и наклонился вперед.
– Да того, который меня с правды сбил! – сказал подклюшник. – Про Марьяна я наплёл, винюсь, меня так Васька научил. Сказал: не сомневайся, дурень, мы тебе столько всего отвалим, ты только возьми на себя! И я взял. А кочерга твоя – тьфу! Не виновен я! Не был я там никогда и про потайную дверь не знал! Это мне всё Васька рассказал. А ты: кочерга, кочерга! Тьфу на твою кочергу! Тьфу!
И он и вправду плюнул. Трофим замахнулся кочергой… Но спохватился, не ударил, а просто опустил, с опаской провёл над подклюшником…
И кочерга не заскворчала. Подклюшник радостно сказал:
– Вот видишь?! А я говорил – не виновен. Обманули меня, опоили дурманом, наобещали с три короба и я наплёл на себя. Но больше вам меня не обмануть! Я на дыбе всё скажу! Пусть только воевода возвратится! Я сам на дыбу взлезу! И скажу, что ты колдун! И твоя нянька – колдунья! Вас обоих надо сжечь! И сожгут! А я… я… я…
И он начал вырываться. Но Ефрем и Сенька держали его крепко, за руки за ноги. Тогда подклюшник стал кричать:
– Я всё скажу! Я молчать не буду! Я под пыткой и про Ваську расскажу, который меня обманул, и про…
И вдруг сбился, поперхнулся, начал плеваться кровью, изо рта пошла красная пена – кровавая. Трофим кинулся к подклюшнику, оттолкнул Ефрема, схватил подклюшника за плечи, приподнял…
А тот только усмехнулся – и у него изо рта вдруг как хлынет кровь! На Трофима! Трофим отшатнулся. Подклюшник стал падать. Ефрем подхватил его и уложил на пол. Подклюшник похрипел ещё немного и затих. И кровь течь перестала.
– Что это с ним? – спросил Трофим.
– Преставился, а что ещё, – ответил Ефрем скучным голосом.
– Чего это он вдруг?
– Не знаю. Может, становая жила лопнула. А может, убили его.
– Кто убил?
– Ну мало ли. Да вот хоть бы и ты.
– Как это я?! – не поверил Трофим.
– А очень просто. Ткнул шилом под ребро, вот и готово. Человеку же много не надо.
Трофим помолчал, спросил:
– Как это шилом?
– А так. Из голенища вытащил и ткнул. Из левого голенища. Посмотри там у себя! Небось, ещё и кровь на шиле не засохла.