Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12

– Э! – громко сказал Кучум. – Я сам не видел, конечно. Не ханское это дело по ночам по кустам прятаться. Но другие видели, как это было, и я им верю.

– Вот! – сказал Маркел и улыбнулся. – Вот я поэтому и еду, что царь сказал: съезди и найди то место, где убили Ермака и где его похоронили. Не верит царь, что вы смогли его убить. Ермака убить нельзя!

Кучум улыбнулся и сказал:

– Это другим было нельзя, а мои люди смогли.

Маркел засмеялся. Кучум зло спросил:

– Ты почему смеёшься?!

– Да потому, – сказал Маркел, – что как они это могли, если на нём был волшебный пансырь, который ничем нельзя пробить!

– А! – весело сказал Кучум и засмеялся. – Мало ли что люди выдумают! Не было там никакого колдовства, а просто вышел вперёд наших всех наш самый знаменитый силач Кутугай, вот так взял копьё, вот так подступил к Ермаку и ударил! Выше пансыря, сюда, в живую жилку! И в один раз убил.

– А! – сказал Маркел. – Вот как! А бил бы в пансырь, не пробил бы. Ермаку этот волшебный пансырь царь пожаловал. Пансырь немецкий, в пять колец, вот здесь и здесь круги железные с орлами, Ермак его никогда не снимал. И ещё была сабля царская, Ермак всегда с ней ходил, из рук не выпускал. Поэтому вот если показать царю ермаковские саблю и пансырь, тогда он сразу же поверит, что Ермак убит и что у тебя в войске есть такие силачи, которых у нас никогда раньше не было и, наверное, не будет никогда.

Кучум подумал и сказал:

– Нет, я про царский пансырь ничего не слышал. И также про царскую саблю. Мне только сказали, что после того, как Ермака убили, мои люди поделили его вещи. Но вот кто делил и к кем и что кому досталось, я не спрашивал. Не к лицу мне входить в такие мелочи.

– Так-то оно так, – сказал Маркел. – Но если делили вещи, значит, Ермак не утонул. Потому что если бы он утонул, то и все вещи с ним бы утонули. А так нет, а так их делили. Снимали с убитого. А потом его похоронили же, а не как собаку бросили! И, значит, где-то есть могила…

– Хватит! – сердито воскликнул Кучум.

Маркел пожал плечами, усмехнулся. Кучум, помолчав, спросил:

– Что, царь и в самом деле послал тебя сюда, одного, чтобы ты нашёл ермакову могилу?

– Да.

– И если найдёшь, тогда что?

– Тогда вернусь и скажу, что нашёл.

– А если не найдёшь?

Маркел улыбнулся. Кучум только мотнул головой и задумался. И он думал долго. Потом наконец сказал:

– Хорошо. Тогда будет вот так: сегодня уже поздно, ночь, а вот завтра с самого утра я велю, чтобы тебе дали мою ханскую тамгу, и тебя с ней никто не тронет, и даже больше: всякий, кого ты встретишь, будет тебе помогать, сколько может, если хочет жить остаться. Также тебя будут кормить, будет везти на лодке, будут указывать дорогу, будут всё что сами знают тебе без утайки рассказывать, и привезут на то место, где убили Ермака. А после привезут сюда обратно. Но всё это совершенно напрасное дело, потому что, как я сказал, ты там ничего не найдёшь. Потому что получилось так! Да и зачем ехать искать того, кого уже давно убили? Кому от этого легче станет? Тем более что у тебя ведь есть и другое, куда более важное дело. А оно таково: дикие люди вогулы затеяли убить твоего приятеля, казака вора Шуянина, и уже собрали войско. И это чистая правда! Поэтому я бы на твоём месте, пока ещё не поздно, не ехал бы на поиски чьей-то могилы, а возвращался бы обратно в Лабутинский, как вы его называете, городок, и предупреждал бы своих ещё живых товарищей о смертельной для них опасности. Ну так выбирай, куда поедешь! И выбирай быстро!

Маркел смотрел на Кучума и думал. А потом сказал:

– Нет, не могу я выбирать. Меня послали искать Ермакову могилу, вот я и поеду искать её дальше. А там будь что будет!

– Ладно, – сказал, нахмурившись, Кучум. – Тогда завтра утром, как я уже говорил, тебе дадут мою тамгу, и ты с ней можешь нанять себе сколько тебе надо лодок и людей, и езжай, и посмотри. А потом приедешь и расскажешь мне, что видел. А пока не утомляй меня!

И он махнул рукой. Маркела сразу подхватили за бока и поволокли обратно за ковёрный полог, а там опять по темноте и духоте, пока не завели в ту самую каморку, в которой он уже сидел недавно. А теперь, ночью, лёг калачиком, поджал под себя босые ноги и задумался. Но на этот раз он думал не столько о царских вещицах, сколько о Василии Шуянине и всех его товарищах-казаках, которых, если верить Кучуму, вогулы совсем скоро перебьют всех до единого. И ещё вот что: вот кто Маркела предал и вместе с ним Шуянина – бухарец! А теперь хочет ещё раз обмануть Маркела – заманить его в Лабутинский городок и там убить вместе со всеми остальными нашими. Ну да это мы ещё посмотрим, кто кого раньше убьёт! И то же и Кучум: ещё никому не известно, когда, где и как мы в следующий раз встретимся! Подумав так, Маркел радостно заулыбался, повернулся на служебный правый бок, крепко зажмурился, начал считать мешки с добычей и, скоро сбившись, заснул.

ГЛАВА 33

Утром к нему пришли три стражника и велели вставать и идти.

– Босиком я не пойду! – сказал Маркел.

– А босиком и не надо, – сказали ему.

И в самом деле, ему дали сапоги, но не его прежние, а другие, татарские, уже крепко поношенные, также и шапку дали татарскую, лёгкую, и, вместо шубы, татарский кафтан, или азям по-нашему.

– А шуба моя где? – с горечью спросил Маркел.

– Не пропадёт твоя шуба, – сказал старший стражник. – И сапоги не пропадут, и шапка, и тот большой крест. Будешь обратно ехать, всё получишь.

А пока ему вернули только нож и, с большой неохотой, кистень. И уже только после этого ему дали ханскую тамгу. Это была такая круглая золотая бляшка, здоровенная, как португал, а на ней был нарисован перевёрнутый трёхзубый гребень, или «тарак» по-татарски.

– Это, – сказал старший стражник, – ты должен беречь больше чем свою голову. А если это кому показать, он сразу твой слуга становится. Ничего не надо говорить, а только показал, и всё.

Маркел потрогал, осмотрел тамгу, после убрал за пазуху, а про свою овчинку даже не стал спрашивать, потому что было же понятно, что её ему не отдадут. Маркел только попросил поесть. Это, сказали, можно, и отвели его в какую-то просторную камору, там подали баранины, и он поел, а стражники стояли рядом, ждали.

А после вывели его из ханского дворца, а там и из крепости, повели вниз под горку, вдоль речки, и довели до пристани. А там, как Маркел и думал, его завели в ту же самую глинобитную избу, или, как Маркел подумал, мытню.

В мытне, как и в прошлый раз, сидел тот же самый старик. Старший стражник подмигнул Маркелу. Маркел достал ханскую тамгу. Старик перепугался и стал спрашивать, что Маркелу нужно. Маркел усмехнулся и сказал, что ему нужен его узел, который он вчера оставил в лодке у одного купца, который его предал и оговорил. Какой ещё купец, спросил старик, никаких купцов здесь вчера не было. А узел был, спросил Маркел. Старик подумал и ответил, что один какой-то был, его подобрали люди, этот узел можно посмотреть. И кликнул своего помощника. Тот, в красном халате, вошёл, и у него в руке был узел. Маркел не стал его при всех развязывать, а просто забрал и сказал, что он спешит, ему надо ехать в одно место, и для этого ему нужна хорошая быстрая лодка с гребцами, и харчей на десять дней, не меньше. Старик спросил, куда Маркел собрался, Маркел сказал, что на Вагай и дальше и ему прямо сейчас отправляться.

Старик вывел Маркела на пристань, и они пошли мимо стоящих вдоль причала лодок. Старик смотрел на них, прикидывал, вёл дальше. Долго ходил! И лодок было много всяких. Потом всё же нашли одну, в ней было четверо гребцов и загребной. Лодка, сказал старик, и лёгкая, и крепкая, а её хозяин – честный человек. Маркел подозвал его и показал тамгу, и сказал, что ему надо. Хозяин лодки посмотрел на старика, старик посмотрел на стражников из крепости. Старший стражник согласно кивнул. Хозяин лодки начал собираться, то есть послал одного из своих гребцов за харчами, этот гребец быстро обернулся, хозяин осмотрел припасы и сказал, что он готов. Маркел взошёл в лодку, сел, поставил рядом с собой узел, махнул рукой – и они поплыли. Плыть нужно было вверх против течения, гребцы старались как могли, но лодка плыла очень медленно. Ну да это, может, даже к лучшему, думал Маркел, может, его там такое ждёт, что чем позже приплывёшь, тем лучше, – и перекрестился.

ГЛАВА 34

По Иртышу они плыли два дня, и это вёрст сорок, не меньше, и всё вверх по течению. Гребцы старались держать лодку ближе к берегу, чтобы её не так сильно сносило. А ещё срезали повороты. Иртыш ведь река очень извилистая, и иногда делает такие петли, что бывает проще не плыть почти по кругу по реке, тем более против течения, а выйти на берег и перенести лодку напрямик, срезая пять, а то и все десять вёрст пути. Они три раза так и делали – два раза в первый день и один раз во второй. Благо, лодка была лёгкая, да и всякий раз было кого позвать её нести. Места же там начались обжитые, что ни верста, то на берегу показывалась новая деревня, по-татарски аул, а по-нашему юрты. И там оно бывало так: лодка причаливала к берегу, кто-то из гребцов шёл в аул, приводил оттуда крепких мужиков-татар, Маркел показывал тамгу, мужики-татары переносили лодку посуху, а после Маркел со своими людьми опять садился в неё и плыл дальше.

И ещё. Когда они шли по берегу, то ни о чём не разговаривли. А когда плыли по реке, Маркел иногда спрашивал, что это за аул такой, ему кратко отвечали, и на этом всё. Так в первый день они проплыли вёрст с двадцать, миновали с десяток аулов и причалили на правом берегу Иртыша, в так называемом Устамак-ауле. Деревня была бедная, вместо изб одни полуземлянки, и только местный мурза жил в просторном глинобитном доме. У этого мурзы они и остановились на ночлег. Мурза жил богато, в доме у него было много всякого добра, на полах лежали крашеные овчинные половики, стены были увешаны коврами. Мурза всё время улыбался и помалкивал. Только один раз, ещё на берегу, когда увидел ханскую тамгу, спросил, куда Маркел едет, на что Маркел строго ответил, что он едет по важному ханскому делу, и мурза больше ничего не спрашивал. Хозяина лодки и его гребцов услали куда-то на задний двор, а самого Маркела завели на мужскую половину, посадили на ковёр и угощали всяческими яствами. Играла музыка, выходили молоденькие татарки, танцевали медленно и пели песню, очень заунывную, про девушку и удалого ханского слугу, и про любовь между ними. Маркел вначале разомлел и улыбался, но после вспомнил Параскины слова про здешнее злое бабье колдовство, и стал серьёзным, строгим, сказал, что он сильно устал с дороги, его отвели в отдельную каморку и там ему постелили. Маркел быстро заснул, но спал очень чутко, потому что мало ли что может случиться в незнакомом месте.