Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
– И он пять лет жил в Персии, и он про персиян всё знает! Говорили так?!
– Ну, говорили! – ответил Маркел.
– Значит, это точно он! – сказал Кирюхин. – Так что свезло тебе! Лучшего советчика и толмача тебе здесь не найти, ей-богу! И это не только я так говорю, а это когда царёво посольство сюда прибыло и царёва посла Васильчикова Григория Борисовича спросили, с кем он дальше в Персию поедет, знаешь, кого он назвал? Ваньку Шестака, пропойцу, вот так! А великому послу тогда было из кого выбирать! Знаешь, сколько нас тогда сюда приехало? Двести человек на восьмерых стругах! И там одних князей у нас было семь персон, а посол опять сказал, что только дайте Шестака и больше никого
– Чего это у них так строго? – спросил Маркел.
– Потому что басурмане мы для них, – сказал Кирюхин. – Кяфиры.
– А кто для них Шестак? – спросил Маркел.
Кирюхин помолчал, потом сказал задумчиво:
– Вот-вот, и я так порой думаю.
– О чём? – спросил Маркел.
– Тут так просто сразу и не скажешь, – без особой охоты ответил Кирюхин. – Потому что раньше он был наш, а после мы все обратно поехали, а его здесь оставили.
– Как это так?
– А вот вдруг так! – сказал Кирюхин. – Потому что когда наше прошлое, васильчиковское, посольство в их стольный град ездило, Шестак персиянам очень сильно приглянулся, и они стали просить: продайте его нам, продайте, мы за него дорого дадим! Но как ты продашь христианскую душу? Вот и оставили его тут на посылке, до поры до времени. И он теперь живёт напротив шахского дворца, раз в неделю про него вспомнят, скажут, он одно письмо прочтёт, другое напишет, купца расспросит – и опять на базаре толчётся или по злачным углам. А он всё злачное ой любит! Новсё равно ему там скучно. Так что, я думаю, он сегодня здесь объявится. И ему будет с кем развеяться, а тебе будет подмога. Он про персиян всё знает!
И Кирюхин снова стал смотреть на берег. Маркел тоже смотрел, но толком ничего не видел. Ну ещё бы! Он же раньше думал, что они все вместе приплывут в Гилянь, потом, опять все вместе, приедут в Казвин, персиянский стольный город, там их отведут в слоновник, там слоновий поводырь покажет им стадо слонов на выбор, а что их выбирать, когда вас целая толпа, и каково, когда вас только двое, потому что мало ли ещё каков этот Шестак…
Но тут вдруг раздался шум, гребцы закричали что-то вразнобой, Маркел сразу поднял голову – и не увидел слона, а только увидел берег, до которого теперь было, может, только с полверсты, не больше. А небо, как всегда здесь, было чистое, солнце светило ярко, и на берегу было полно народу. Но что это был за народ, было пока что не разобрать. Все молча ждали, а гребли так скоро, как только могли…
И вскоре стало понятно, Кирюхин сказал, что это не совсем народ, а это тюфенгчи, то есть тамошние персиянские стрельцы с пищалями. А один из них, как рассмотрел Маркел, был без пищали, но зато в чалме. Юзбаши, сразу подумалось, их сотник, и повернулся к Кирюхину. Но Кирюхин никого вокруг не замечал, а только смотрел на берег.
А на берегу, и теперь это уже хорошо было видно, тюфенгчи выстроились в линию, юзбаши что-то зычно скомандовал, тюфенгчи вбили в землю сошки, запалили фитили и изготовились. Кирюхин тихо матюкнулся, а после громким голосом велел табанить. Потом сушить вёсла. А ветер опять стал попутным, бусу несло на берег, нет, даже сразу к причалу. А причал там был длиннющий, и он уходил прямо в море, саженей, может, на полсотни.
А тюфенгчи продолжали целиться!
А Кирюхин уже открыл рот, уже хотел было что-то скомандовать…
И вдруг закричал:
– Шестак! Ивашка! – и начал махать рукой, показывать.
Маркел глянул туда, куда показывал Кирюхин, и увидел человека, одетого по-персиянски.
Человек очень спешил – он подбежал к юзбаши и что-то сказал ему, юзбаши повернулся к тюфенгчам, указал рукой на землю, и те опустили пищали. Кирюхин скомандовал чалиться. Буса стала подгребать к причалу. Кирюхин повернулся к Маркелу и сказал:– Вот уже не думал кого встретить, а тут на!
А тот человек уже поднялся на причал и быстрым шагом пошёл к бусе.
– Кто это? – спросил Маркел.
– Шестак Иванов, – сказал Кирюхин. – Я же говорил, что он тебя найдёт! И так по-моему и вышло!
Маркел снова посмотрел на Шестака. Шестак шёл по причалу и улыбался. На Шестаке была персиянская барашковая шапка, персиянский архалук, персиянские узконосые башмаки без задников, да и сам Шестак был очень загорелый, почти чёрный.
– Тебя сразу не узнать! – крикнул ему Кирюхин.
Шестак засмеялся, оскалился. Зубы у него были большие, жёлтые. Кирюхин сошёл на причал. Маркел подумал и тоже сошёл. Шестак подошёл к ним и остановился, продолжая улыбаться.
– Здорово живём! – сказал Кирюхин.
– Здоровы и вы, – сказал Шестак. – Чего так смотрите?
– А чего тут столько войска? – спросил Кирюхин. – Случилось что-нибудь?
– Как не случиться, – ответил Шестак. – Здесь всё время что-нибудь случается. Но об этом после.
И он обернулся к юзбаши и закричал ему что-то. Юзбаши закивал головой, крикнул своим стрельцам, правильней – тюфенгчам, и те погасили фитили, вытащили сошки, убрали пищали.
– Это не на вас они пришли, – сказал Шестак вполголоса. – Забунтовали гилянские люди, вот его шахское величество и осерчал. И нарубил голов ого как! И ещё будет рубить. А вы, я чую, опять за слоном?
Кирюхин, ничего не говоря, развёл руками. Шестак посмотрел на Маркела. Маркел ничего не ответил. Тогда Шестак спросил:
– Маркел Петрович? От князя Семёна?
Маркел кивнул, что от него.
– Это дело не беда, – сказал Шестак, опять оскалившись. – Слона тебе уже нашли и приготовили. Даже три слона, на выбор. Приходи и забирай.
– А приходить куда? – спросил Маркел.
– Это здесь недалеко, – сказал Шестак. – Это вон за той горой. – И он указал себе за спину. – Там их главный город Казвин, и это семь ночей пути, потому что ночью ехать не так жарко, а днём ездить – это легче помереть. Ну да хватит языки чесать, а то Музафар уже сердится. Айда к нему!
И Шестак, развернувшись, пошёл по причалу обратно, к тюфенгчам. Маркел и Кирюхин пошли за ним следом.
И Музафар, тот самый юзбаши, тоже пошёл им навстречу, а за ним шли два тюфенгча. Так они, те и другие, прошли ещё навстречу и остановились.
А дальше было так: Музафар приложил руку к сердцу, поклонился и что-то сказал, обращаясь к Маркелу. Шестак перевёл:
– Он говорит, что он, верный слуга шахский, Музафар Дарьюш-ага, рад тебя видеть, о посол великого и могучего государя царя и великого князя Феодора Ивановича.
– Скажи ему: я не посол, – сказал Маркел.
– Скажу обязательно, – пообещал Шестак, повернулся к Кирюхину и что-то спросил у него. Кирюхин что-то ответил. Кирюхину легко, с досадой подумал Маркел, Кирюхин по-персидски знает…
Но тут Музафар опять повернулся к Маркелу и что-то кратко сказал, а Шестак перевёл это вот как:
– Он говорит, что он простой аскер и поэтому он может только сражаться во славу своего непобедимого и бесподобного государя, а для того, чтобы решать великие дела, у его повелителя имеются другие, более важные слуги, поэтому, он говорит, он может только оберегать тебя, а для всего остального он сегодня же пошлёт в ближайший город гонца, и тогда все твои дела будут решены одним быстрым словом. Так он сказал!