Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
Ближе к ночи Мария приказала подать гиппокрас.
– Это особый случай, – сказала она. – Не каждый день ко мне заглядывает королева Англии!
– Что ты теперь будешь делать? – спросила Екатерина, когда кубок для нее был наполнен.
– Пока обдумываю возможности.
– Король был бы рад, если бы дочь осталась с тобой. Он просил меня передать тебе это.
Мария не отреагировала так, как ожидала Екатерина.
– На самом деле я и сама размышляла об этом. Видите ли, ваше высочество, я одинока. Уильям был моей жизнью, но это в прошлом, я бы с удовольствием снова вернулась в общество моей госпожи
– Ну конечно! – воскликнула Екатерина, обрадовавшись такой перспективе.
Она любила Мод Парр и сильно скучала по Маргарет Поул, но Мария была ее самой давней подругой, и Екатерина с удовольствием приняла бы ее обратно к себе на службу, даже если Мария возвращалась к ней по самой скорбной из возможных причин.
– Ты должна приехать, как только будешь готова. Теперь у тебя будет другая должность, ты ведь больше не девица. Будешь одной из знатных дам при моем дворе, и самой желанной. Ах, как я рада твоему возвращению! Этого не выразить словами!
Приближалось Рождество, но у Екатерины язык не поворачивался спросить Генриха, призовет ли он принцессу Марию ко двору. Уже почти полтора года она не видела дочь и жестоко страдала в разлуке. Дни шли за днями, наступил ноябрь, за ним – декабрь. Екатерина думала, что сойдет с ума от переживаний. Если Генрих сам не поднимет эту тему, ей придется заговорить первой.
Однако в День святого Николая король пришел в ее покои и объявил, что послал за Марией, дабы она встретила праздники вместе с ними. Вне себя от радости, Екатерина обхватила Генриха руками и расцеловала, не обращая внимания на изумленные взгляды своих фрейлин.
– Вижу, мне надо приглашать Марию почаще! – пошутил Генрих, слегка покраснев.
Прибывшая ко двору Мария выглядела гораздо старше и держалась более важно, чем ее запомнила Екатерина. Как крепко королева обняла свою дочь! Никогда бы ее не отпускала… Мария немного всплакнула и призналась, что сильно скучала по своей дорогой матушке. Теперь дни проходили в приятных занятиях: они плели рождественские венки, пели старые песенки и пытались наверстать упущенное – переговорить обо всех тех мириадах мелочей, которые произошли за время их разлуки. Екатерина готова была жадно впитывать любую подробность о жизни дочери, а Мария охотно и с нетерпением обо всем ей рассказывала.
Потом наступило незабываемое Рождество – с обильными пирами, гуляньями, маскарадами, переодеваниями, банкетами и турнирами. Перед всем двором Генрих пригласил Марию на танец и исполнил с ней павану. Отец с дочерью танцевали, все им аплодировали, а Екатерина не спускала с них глаз, и сердце ее было переполнено.
Это было волшебное, золотое время. Но потом, после Двенадцатой ночи – праздника Богоявления, Мария, по настоянию Генриха, вернулась в Ладлоу. Екатерине осталось лишь томиться в разлуке и перебирать в голове воспоминания.
Мария Уиллоуби вернулась на службу к Екатерине весной 1527 года. В это время в Гринвич ко двору прибыл новый посол императора, дабы обменяться с королевой положенным по церемониалу приветствием.
Вскоре стало ясно, что Мария сильно изменилась: десять лет брака
с потакающим прихотям супруги человеком и опыт управления благородным домом не прошли даром. Она стала более активной и решительной. Мигом разобравшись в делах и поняв, что Екатерина глубоко несчастна, она решила стать ее защитницей.Не в пример осмотрительной Маргарет Поул Мария не стеснялась осуждать короля.
– Он слишком многого требует от вас, – заявила она. – Он должен принимать в расчет ваши чувства. Уильям всегда учитывал мои желания. – Мария с гордостью перечисляла добродетели Уильяма, и в сравнении с ним Генрих явно проигрывал. – Ваше высочество слишком кротки, слишком смиренны и покорны, всепрощающи, если мне позволено будет так выразиться.
– Я его жена и поклялась быть ему послушной, – не уступала Екатерина.
– Вы слишком добры и покладисты по натуре! Мужчинами так легко управлять. Есть способы убеждать их. К примеру, уступка в какой-нибудь мелочи с Уильямом творила чудеса. Он готов был сделать для меня все.
Как бы Екатерина ни любила Марию, ее утомляли бесконечные рассказы подруги о совершенствах ее Уильяма.
– Сомневаюсь, что Генрих это заметит. Я не в том положении, чтобы он ценил мои уступки в мелочах.
Мария собралась отпустить какую-нибудь шпильку и наверняка готовилась снова похвалить Уильяма, но тут стремительно вошла Анна Болейн. Как обычно небрежно-элегантная, она объявила: дон Диего Уртадо де Мендоса, прибывший на замену Луису Каросу в связи с отзывом последнего, ожидает в приемной вместе с кардиналом Уолси.
Кардинал представил королеве нового имперского посла и орлиным взором проследил, как тот кланяется и целует ей руку.
Испанец был смуглым привлекательным мужчиной с густыми темными волосами и очень учтивыми манерами. Он явился к Екатерине после аудиенции у короля. Тот все еще злился на императора, но тем не менее удивительно владел собой.
– Ваше высочество, его императорское величество желает, чтобы я передал вам его самую искреннюю любовь, и спрашивает о вашем здоровье.
Присутствие Уолси вынудило Екатерину приветствовать посла сдержанно.
– Я рада слышать это, потому что была обижена пренебрежением его величества. Более двух лет я не получала писем из Испании, между тем моя привязанность к нему и готовность ему служить так велики, что я заслуживаю лучшего отношения.
Мендоса переменился в лице:
– Ваше высочество, между его величеством и королем вашим мужем произошло охлаждение. Его величество был лишен возможности с вами общаться, и он хочет, чтобы вы знали: он очень сожалеет об этом. Но теперь, я надеюсь, дела пойдут лучше.
Скорее всего, Мендоса прибыл сюда, дабы смягчить последствия нового договора Генриха с Францией. А Генрих, как бы он ни бушевал, желал сохранить торговлю Англии с империей, пусть даже они с Карлом вполне искренне хранили верность своей взаимной неприязни. Благодаря усилиям Генриха и, естественно, Уолси король Франциск был освобожден из испанской тюрьмы, связал себя драконовским договором о дружбе с императором, который должен был скрепить его брак с сестрой Карла Элеонорой. Услышав об этом, Екатерина с грустью подумала о бедной королеве Клод. Та уже три года как была мертва: бесконечное вынашивание детей истощило ее силы.