Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
Читая это, Екатерина почувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Она громко вскрикнула, и тут же застучали торопливые шаги, заботливые руки подхватили ее и уложили в постель.
– Я должна поехать к ней! – восклицала Екатерина. – Я должна защитить ее! Он не может поступить так с собственным ребенком!
Девушки пытались утешить ее, но она не собиралась униматься.
– Не будет мне покоя, пока я не узнаю, что она в безопасности. Я должна молиться за нее. – Екатерина начала с трудом подниматься.
– Отдохните, мадам! Прошу вас!
– Вашей милости надо немного полежать.
– Нет! Сейчас самое важное время для молитвы!
Екатерина сползла с кровати
– О Господи Иисусе, спаси моего ребенка! – молила она, сжимая руки. – Последи за ней и защити ее!
Грудь пронзила резкая боль. Прижав ладонь к сердцу, она ловила ртом воздух. Подбежали служанки, подняли ее и перенесли на постель. Послали за докторами. К их появлению боль ослабла, но не прошла совсем. В груди ныло, и сердце беспорядочно скакало.
Доктор де ла Саа приказал горничным снять с Екатерины платье и надеть на нее ночную сорочку. После этого он осмотрел пациентку, простучал грудь и спину, попросил покашлять. На мгновение лицо врача омрачилось, но потом он заметил, что больная вопросительно смотрит на него, и нацепил свою обычную вежливую улыбку. Обмануть Екатерину ему не удалось. Судя по тому, как она себя чувствовала, с постели ей больше не встать. «Мое время истекает, – думала она. – А что же станет с Марией?»
Однако через несколько дней Екатерина чудесным образом начала поправляться, и весь двор суетился вокруг, празднуя ее пятидесятый день рождения. Девушки хотели приготовить что-нибудь особенно вкусное, но Екатерина не могла смотреть на еду.
– Чего я хотела бы, так это бульона, – сказала она, чтобы их порадовать.
– Я приготовлю его для вашей милости, – сказала Марджери.
Она принялась возиться у очага, пока Элиза перебирала струны лютни, а остальные девушки пели, чтобы приободрить Екатерину. Бульон получился не слишком вкусным. «Марджери перестаралась с травами», – подумала Екатерина, но проглотила несколько ложек, чтобы доставить удовольствие поварихе.
После обеда у больной случился сильный приступ удушья и желудочных колик, но они прошли, так что вечером Екатерина была в состоянии сидеть у огня и вышивать. Однако продолжала беспокоиться о Марии, страшась того, что Анна Болейн уговорит-таки Генриха привести в исполнение его угрозы.
Через неделю, когда пришло Рождество, Екатерина все еще держалась, делала вид, что неплохо себя чувствует. Сэр Эдвард и сэр Эдмунд прислали слугу с бутылью вина, но она отказалась пить его, боясь, что оно может быть отравлено, а потому все они пили эль с кухни. Родители Элизы по случаю праздника отправили дочери гуся, и его зажарили на вертеле, потом пели веселые песни и желали друг другу счастливого Йоля. Екатерина сидела, откинувшись в кресле, улыбалась, но мысли ее были далеко, с Марией. Она молила Бога, чтобы тот не оставил дочь своим милостивым покровительством, и размышляла, как та проводит праздники. О Генрихе Екатерина тоже размышляла. Если бы только ей посчастливилось увидеть их обоих – обожаемого мужа и возлюбленное дитя – всего только раз в этой жизни. Это было все, чего она сейчас желала.
Назавтра, это был день святого Стефана, Екатерина поднялась утром и сидела в кресле, завернувшись в шаль, как вдруг обнаружила, что не может вдохнуть. В панике она отчаянно пыталась втянуть в себя воздух, девушки бегали вокруг и уже начали стучать ее по спине. Грудь готова была разорваться, в глазах помутилось. Она могла умереть здесь и сейчас, не имея возможности примириться с Господом. Потом каким-то чудом легкие раскрылись, но ощущение, будто ее горло
сжимает удавка, сохранялось.Екатерина откашливалась, в груди болело, ее заставили снова лечь в постель. Были вызваны доктор де ла Саа и доктор Гуэрси, но они мало чем могли облегчить страдания больной. Прожорливый волк, засевший у нее в груди, не давал покоя, передышек между приступами боли почти не случалось. Если так будет продолжаться, она умрет, это ясно. К собственному удивлению, страха Екатерина не чувствовала – только горькое сожаление, что скоро ее не станет и она не сможет любить и защищать Марию.
Дни тянулись за днями, боль становилась все мучительнее. Элиза смачивала ей лоб и пыталась отвлечь чтением вслух. Марджери готовила для нее травяные отвары, горькие, но согревающие, чтобы смягчить горло, пересохшее от кашля. Бланш заворачивала в ткань горячие кирпичи и подкладывала их к ногам Екатерины, а еще поддерживала пламя в очаге, чтобы в комнате было тепло. Исабель – что ж, Исабель выдумывала разные способы выглядеть занятой, но предпринимала искренние попытки развеселить Екатерину немудреными шутками.
– Позвольте мне вызвать королевских врачей, – настоятельно просил доктор де ла Саа.
По отчаянию в его голосе Екатерина поняла: он переживал, что его могут обвинить в небрежении или в чем-нибудь похуже. Но кому какое дело? Анна желала ее смерти. Потом Екатерину осенило: он думает, что ее отравили. Если появятся доктора короля, это снимет с него всякую ответственность.
– Нет, – сказала Екатерина. – Я полностью вверяю себя воле Божьей.
Екатерина считала страхи доктора де ла Саа необоснованными. Это были симптомы болезни, которой она страдала уже давно, только они проявлялись все с большей силой. Екатерина старалась терпеливо сносить боль, но та не прекращалась. Ее как будто разрывало на части и поглощало изнутри. Не было ни минуты покоя, ее постоянно трясло, и все время не хватало воздуха.
В последний день старого года Екатерина получила короткую записку от Шапуи с предупреждением держать дверь в свои покои на запоре с вечера до раннего утра и тщательно проверить, не спрятался ли кто-нибудь внутри. Посол опасался, что с ней могут сыграть злую шутку с целью либо нанести ущерб ей лично, либо обвинить в прелюбодеянии, либо найти доказательства того, что она планирует поднять мятеж.
– Прелюбодеяние! Как будто я могу хотя бы подумать о таком в моем положении, – слабым голосом сказала она Элизе, которая в ужасе смотрела на записку.
Почему Шапуи написал такое? Должно быть, получил тревожные вести. А может, просто перестраховывался. Она надеялась, что верным окажется последнее.
В первый день нового года, 1536-го от Рождества Господа нашего, Екатерина лежала в полузабытьи и сквозь дрему размышляла: при дворе сейчас обмениваются подарками и готовятся к традиционному пиру. В этот раз у нее не было ни средств на покупку презентов, ни даже сил думать об этом.
Открылась дверь. На пороге стояла взбудораженная Бланш:
– Ваша милость, к вам посетитель!
Екатерина повернула голову. Вошел мужчина в черной накидке. Это был Шапуи!
– О Боже мой! Как замечательно! – выдохнула она, и ее скрутил приступ кашля.
Шапуи подождал, пока он не утихнет, потом припал на колено у постели Екатерины и поцеловал ее руку:
– Ваше высочество, я не мог не приехать.
Посол смотрел на нее взглядом, полным сострадания, что неудивительно. Наверняка она являла собой печальное зрелище: распластанная в кровати и неспособная даже сесть. Екатерина не могла выразить словами, как она рада его приезду.