Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12

Ужинали они наедине на серебряной посуде, которая когда-то украшала стол отца Генриха.

– Вы угостили меня славным паштетом из оленины, – сделал комплимент Генрих.

Он как раз вытирал губы салфеткой, когда раздался стук в дверь и вошел церемониймейстер с письмом.

– От герцога Саффолка, – жестом отпуская слугу, пояснил Генрих. – Я отправил его в Париж встретить и сопроводить Кампеджо в Англию. – Король взломал печать, прочитал письмо и нахмурился.

– Что там? – резко спросила Анна.

– Полная чушь! Он говорит, что миссия Кампеджо будет простой насмешкой. Я в это не верю. Легат не отправился бы за тридевять земель понапрасну.

Генрих уехал охотиться, потому что наступил сезон дичи. Анна осталась в Дарем-Хаусе вся в переживаниях из-за легата и в ожидании новостей от Генриха.

Его следующее письмо было радостным. Через неделю легат прибудет в Кале. Оттуда до Англии уже совсем недалеко, погода благоприятствовала.

А потом очень скоро я буду наслаждаться тем, чего так долго жаждал, к удовольствию Господа и нашему взаимному утешению. Больше ничего Вам сообщить не могу, моя дражайшая, за недостатком времени, кроме того, что хотел бы заключить Вас в объятия или быть обнятым Вами, о чем думаю непрестанно с того момента, как поцеловал Вас.

Генрих не мог долго находиться вдали от Анны. Он послал к ней гонца с просьбой тайно приехать к нему в Истхэмпстед, в его охотничий домик в Виндзорском лесу. Дом этот больше походил на дворец, и, если учесть, что в нем, кроме короля, находились только Норрис и конная королевская свита, казался пустым, но зато давал уединение. И все же присутствие Норриса было мукой для Анны.

Прибытие возлюбленной безмерно порадовало Генриха, хотя он и так пребывал в отличном настроении. Охота шла удачно – они ели добытую им оленину, – и на предстоящие судебные слушания король смотрел весьма оптимистично.

Он начал писать очередную книгу – «Сосуд истины», которую ему не терпелось показать Анне. В ней Генрих с большой убедительностью приводил аргументы против своего брака и наследования трона женщиной. У Анны возникло искушение оспорить последнее, но, разумеется, это было бы не в ее интересах.

Позже Генрих взял книгу в красивом переплете с шелковой лентой-закладкой и передал Анне:

– Я хотел показать вам это, дорогая. Нашел в своей книге хоралов.

Она открыла томик и увидела очень изящное изображение розы Тюдоров и дату 1515, потом перевернула листы до отмеченной закладкой страницы. Текст под заголовком «Quam pulchra es» [40] был на латыни.

40

Как хороша! (лат.)

– Я не знаю латинского, – возвращая книгу, сказала Анна.

– Тогда я переведу вам, – ответил Генрих и прочитал дребезжащим от избытка эмоций голосом:

Как вы прекрасны, любовь моя, Как прелестны и как милы, Как хороши ваши щеки, Ваши груди прекрасней вина, Ваша шея как ожерелье, А глаза как у голубицы. Ваши губы и ваше горло, руки, живот и лицо будто из слоновой кости. О моя любовь, раскройтесь для меня, Я теряю рассудок от любви.

Генрих поднял голову, его глаза горели желанием. Никогда прежде он не использовал в разговорах с Анной столь откровенный эротический язык. Она было удивилась, что подобный отрывок включен в книгу с церковными гимнами, но тут же сообразила – это парафраз чувственных Песен Соломона из Библии.

– Я стал монахом, Анна! – жаловался Генрих. – Я томлюсь по вам, одному Богу известно, как сильно! Вы знаете, я решился ждать, пока мы не поженимся, прежде чем сделать вас совершенно своей, но, дорогая, мы можем столь многим насладиться, чтобы утолить наше желание.

Как обычно, он заключил, что она столь же отчаянно стремится к нему, и поцеловал так, словно готов был проглотить, хватая жадными руками за талию, бедра, ягодицы. Анна мягко расцепила их объятие, но пальцы Генриха вскоре забрались под низкий вырез ее платья.

– Нет! – прошептала Анна, отстраняя руку короля.

Она никогда не позволяла ему раздевать себя хоть насколько-нибудь. Да и книга… Ее изготовили для Генриха, когда он был молод и счастливо женат на Екатерине. Читал ли он ей те же стихи?

– О, вы жестоки! – застонал Генрих, целуя ее в шею.

Анна почувствовала запах пота, смешанный с ароматом трав, ощутила прикосновение его волос к щеке, уколы жесткой бороды, привлекла к себе его лицо, поцеловала, пытаясь отвлечь от более основательных намерений, но короля было не сбить с курса: он двинулся губами по ее груди, оттянул прочную ткань, взял в рот ее сосок и стал дразнить языком. Анну пронзил приступ желания, потряс, испугал. Она не ожидала испытать подобное с Генрихом.

Он не должен думать, что победил. Отсюда всего маленький шажок до больших вольностей. А потом что? Принудит ее отдаться, как поступил с Марией? Ведь эта рука, которая обнимала Анну, могла с легкостью размахивать палашом. Силы были слишком неравными.

Анна выпрямилась, мягко, но решительно оттолкнула короля и поправила лиф платья.

– Нет! – запротестовал Генрих, глядя на нее с томлением. – Не будьте жестоки, Анна!

– Я думаю о нас обоих. Чем теснее объятия, тем больше досада. Нужно еще немного потерпеть, любимый. Нам сейчас нельзя оскандалиться.

– Да, вы правы, – вздохнул Генрих, отпуская ее. – Но я не знаю, сколько еще смогу выдерживать это.

Только Анна вернулась в Дарем-Хаус, ее уже ждало письмо.

Моя дражайшая,

хочу рассказать Вам, как мне одиноко после Вашего отъезда. Сейчас время тянется еще медленнее, чем в тот раз, когда мы разлучались на целых две недели. Думаю, причиной тому – Ваша доброта, с какой Вы ответили на мою любовную горячность, потому что иначе я не мыслю для себя возможным впадать в такую глубокую печаль. Но теперь я направляюсь к Вам и думаю, что моя боль будет наполовину исцелена. Утешение мне дает также и книга, которой я занят. Сегодня я писал ее четыре часа. Вот почему послание мое к Вам столь кратко – немного заболела голова. Пожелаю себе, особенно по вечерам, оказываться в руках моей любимой, милые сосочки которой я надеюсь вскоре поцеловать.

Писано рукой, которая была, есть и будет Вашей, по Его воле, Г. К.

Король не мог жить без нее, и легат вот-вот будет здесь!

– Я предложил кардиналу Кампеджо с почетом расположиться в Лондоне, – говорил Генрих Анне однажды вечером в конце октября, когда они под звуки лютней и шомов [41] плыли в королевской барке по Темзе. – Но он отказался. Я отдал в его распоряжение особняк Бат рядом с Темпл-бар. Ему там будет комфортно и удобно добираться в монастырь Черных Братьев, где состоятся слушания.

41

Шом – средневековый музыкальный инструмент типа гобоя.