Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12

Это свершилось в Виндзоре в первый день сентября – Анна получила пэрство. Зазвучали фанфары, и она вошла в приемный зал следом за главным герольдмейстером, который держал в руке патент на дворянство, и своей кузиной Марией, дочерью Норфолка, несшей мантию из алого бархата с горностаевой опушкой и золотой венец. По бокам от Анны шли графини Ратленд и Сассекс, а позади тянулся длинный шлейф из придворных дам и кавалеров. Для этой торжественной церемонии Анне выдали традиционный костюм знатной англичанки, выполненный в стиле, который был введен в употребление столетия назад: сюрко из алого бархата с отороченными горностаем короткими рукавами, а под ним – облегающее платье с длинным рукавом; волосы Анна, как королева, оставила распущенными, и они, длинные и блестящие, свободно падали на плечи.

Впереди восседал на троне король, рядом с ним находились Норфолк, Саффолк, французский посол и лорды из Тайного совета. Приблизившись к Генриху, Анна трижды сделала реверанс, потом опустилась на колени, и Стефан Гардинер, который был назначен епископом Винчестера в качестве награды за его старания в Риме, зачитал патент, дающий ей новый титул. Генрих встал, улыбаясь Анне. Накинул ей на плечи церемониальную мантию, возложил на голову венец, после чего передал в руки патент.

– Я смиренно благодарю вашу милость, – тихо произнесла Анна, поднялась на ноги и снова сделала реверанс, после чего под новый взрыв трубного гласа покинула зал.

Потом Генрих вместе с ней слушал мессу в капелле Святого Георгия, где в честь Анны пропели «Te Deum».

И как только она могла думать, что жизнь ее не складывается? Ведь именно такое славное будущее рисовалось ей в воображении.

Генрих был преданным, как всегда, даже больше, ведь они стали любовниками во всех смыслах и были ими каждую ночь. Казалось, король не может оставить ее ни на час.

До визита в Кале оставалось всего несколько недель. Генрих возлагал на него большие надежды.

– Никогда и ничего я не желал так сильно, – заявил он. – Франциск рассчитывает встретиться с папой в начале следующего года, и я рад этой возможности увидеться с королем французов прежде и лично рассказать ему о решении университетов. Это даст Клименту повод задуматься!

Даже теперь Генрих надеялся, что Климент в последнюю минуту примет решение в его пользу.

– Дорогая, я хочу, чтобы во Франции вы носили украшения королевы, – сказал он Анне.

Она много раз видела их, когда прислуживала Екатерине, и знала, что эти драгоценности передавались от одной супруги монарха к следующей; некоторые были очень старыми, имели огромную историческую ценность и бередили чувства многих людей. Когда она станет королевой, они будут принадлежать ей, но получить эти сокровища сейчас – и таким образом дать понять Екатерине, что она больше не имеет на них права, – это вдруг приобрело первостепенное значение.

– Я покажу всему миру, что наш брак все равно что свершился, – сказал Генрих и отправил гонца к Екатерине с требованием отдать украшения.

Однако гонец вернулся с пустыми руками: Екатерина отказалась уступить их без письменного распоряжения короля, потому что он-де велел ей ничего ему не присылать. Анна стояла в своих личных покоях, щеки у нее пылали, а гонец повторял слова Екатерины: «Отдавать драгоценности ради того, чтобы ими украшала себя та, что является позором для всего христианского мира и обесславит короля, если тот возьмет ее с собой во Францию, обидно и оскорбительно для королевы и ляжет тяжелым грузом на ее совесть».

– Я сейчас же напишу приказ! – в гневе прокричал Генрих.

Не прошло и двух дней, как украшения оказались в распоряжении Анны. Но это не стало достаточным возмещением за испытанное унижение. Сердце ныло.

– Если мне дозволено надевать украшения королевы, могу я пользоваться и ее баркой? – спросила она.

Будет очень приятно плавать вверх и вниз по Темзе на этом богато отделанном, позолоченном судне, тогда все поймут: в нем сидит будущая королева.

Генрих согласился, но после того как Анна распорядилась, чтобы герб Екатерины сняли с барки и сожгли, а на его место приделали ее собственный, с его лица сошла улыбка.

– Это было не слишком тактично, – с усталым видом упрекнул Анну король, который только что долго беседовал с послом императора. – Шапуи жалуется, что судно изуродовали самым непочтительным образом. Он надеется, что вы удовлетворитесь баркой, украшениями и мужем королевы. Ради Бога, Анна, не провоцируйте его без нужды.

– Я не собиралась никого оскорблять, – ответила она, – но некоторые разрушения были неизбежны. Пришлось сперва отодрать гербы, а потом сжечь обломки. И заметьте, я очень довольна мужем королевы! – Она взяла в ладони лицо Генриха и поцеловала.

– Дорогая, мы столкнулись с проблемой, – смущенно произнес Генрих, опустившись на кровать рядом с Анной. – Уже несколько недель мои послы обсуждают, какая дама из королевского дома будет принимать вас во Франции. Новая королева Франциска Элеонора – сестра императора, и, естественно, ее симпатии на стороне Екатерины. Франциск чувствует, что не может приказывать ей, а кроме того, я скорее готов познакомиться с дьяволом, чем встретиться с дамой в испанском платье! – Генрих взял Анну за руку. – Я попросил, чтобы почести были оказаны сестрой Франциска, королевой Наварры, которой вы когда-то служили.

Маргарита! Как радостно было бы снова увидеть эту умную, одухотворенную женщину после стольких лет разлуки.

– Это было бы великолепно, – ответила Анна.

Генрих смешался:

– Боюсь, она отказалась. Я бы ни за что на свете не стал вам говорить, но вы можете услышать об этом от кого-нибудь во Франции. Она сказала, что не хочет иметь дело с женщиной, поведение которой – скандал для христианского мира.

Анна готова была заплакать. И это та самая Маргарита, которая держалась столь просвещенных взглядов и защищала правление добродетельных женщин? Та самая Маргарита, которая демонстрировала дружеские чувства к Анне?

Генрих лег и обнял ее:

– Во Франции многое изменилось с тех пор, как вы жили там.

– Я знаю. Король больше не проявляет такой терпимости в делах религии, как прежде.

Анна не сомневалась, что Маргарите пришлось отрешиться от своих передовых взглядов. Три года назад ее протеже сожгли как еретика в Париже вместе со всеми его книгами. Она не имела власти спасти несчастного. Ее саму допрашивали. Похоже, Маргарита изменилась и в других отношениях. Но Анна продолжала считать ее другом.

– Если не найдется дамы моего ранга, которая меня примет, я не смогу покинуть Кале и отправиться во Францию, – заметила она.

– Знаю, дорогая, и Франциск старался найти решение, которое удовлетворило бы всех. Он даже предложил, чтобы почести вам оказала герцогиня Вандомская.

– Но она его любовница! – воскликнула Анна.

– Мне это известно, и я сказал ему, что это будет бесчестьем и оскорблением для вас и наших английских леди. Очень жаль, дорогая, но я без всякого желания принял решение, что вы должны остаться в Кале, когда я поеду встречаться с Франциском. – (Анна задрожала от гнева и досады.) – Не расстраивайтесь так. Позже Франциск прибудет для встречи с нами в Кале, – утешал ее Генрих. – И бoльшую часть времени мы проведем вместе. Это будет как медовый месяц. – Его рука двинулась к ее груди. – Кромвель сказал, люди поговаривают о том, что мы поженимся во Франции.