Делай что должен

Вид у неё был неодобрительный. То ли она не одобряла подобные вольности для пленников в целом, то ли для одной конкретной язвы в частности.

— Зачем? — Нэйв откинулся на спинку кресла и закинул на стол ноги.

Прикрыв глаза, он продолжил:

— Пока у нас вторая пара — эти никуда не денутся. Что у Лорэй, что у этих репликантов слишком сильная привязанность друг к другу. Они надеются перебраться на Китеж, причём всем своим штампованым табором. Что-то передать своим коллегам они тоже не смогут — сидя на гауптвахте ничего нового они не узнали. Ну, разве только передадут отчёт о проведённом досуге. Так что пусть валят.

— Ты уверен? — с сомнением взглянул на него Рам.

— Да, — не открывая глаз, ответил Нэйв.

Костас и Дана озадаченно переглянулись, но спорить не стали.

— Почему ты не сказал, что Китеж примет их и не отпустил репликантов? — спросила Ракша. — Есть ненулевой шанс, что штамповки переметнутся к нам и повернут оружие против своих. А там сдохнет или ишак, или падишах. Обман ведь практически табельное оружие сфинксов.

— Во-первых, глупо лгать эмпату, — Нэйв соизволил открыть глаза. — Во-вторых, я не собираюсь их обманывать. Не тот случай: мы ведём игру по большей части честно. Одно дело — мелкая пакость и совершенно другое — откровенное кидалово.

— Потеря пары потенциальных агентов против переманивания на свою сторону шести сотен машин для убийства в текущих непростых условиях… — Костас внимательно посмотрел в глаза Грэму. — Уверен в своём решении?

— Да, — твёрдо ответил тот не отводя взгляд. — Если вы считаете это отличной идеей — можете сами пойти к ним и пообещать тёплый приём от Китежа.

Костас лишь хмыкнул.

— Есть грань между военной хитростью и подлостью, роняющей честь воина, — сказал он. — Рад, что ты это осознаёшь. Не знаю, примут ли на Китеже репликантов — это будет решать Совет, но то, что там примут тебя я гарантирую. Это в моих силах.

Ракша кивнула, подтверждая слова отца:

— Если у тебя не сложится с начальством с Плимута и расследованием — мы за тебя поручимся. Получишь новую личность и новый дом.

Сон с Грэма как рукой сняло. Он внимательно посмотрел на обоих китежжцев и, поняв, что они не шутят, искренне сказал:

— Спасибо.

Планета Идиллия. Город Зелар. Городская больница

То, что мэра привезли в городскую больницу, а не в какую-то дорогую частную клинику, Костаса даже не удивило. На Идиллии всё было «не как у людей». В хорошем смысле. Чиновники действительно были слугами народа и тот отвечал им уважением и даже любовью. На многих ли планетах после объявления о публичной казни главы города собралась бы толпа с требованиями освобождения?

В ушах вновь, в который уже раз, зазвучали крики расстреливаемой толпы. Лучше бы не любили и сидели по домам. Лучше бы Арора не видела сваленные в груду тела тех, кто пришёл её спасать.

Но иметь дело приходится с тем, что есть, а не с тем, что было бы лучше, и Костас шагал по больничному саду, совершенно не представляя что скажет Заре. Да что там, он не представлял даже как посмотрит ей в глаза. Наверное именно поэтому он до последнего откладывал этот визит, ссылаясь на срочные дела. Нет, порядок в городе требовалось навести, но если быть до конца откровенным, урвать полчаса чтобы проведать Арору он мог.

Мог, но смалодушничал.

Из появления коменданта события не сделали: медики, добрую половину которых составляли уроженцы других планет были по уши заняты многочисленными пострадавшими после «гулянки» корпоратов. Легкораненых разобрали частные клиники, специализирующиеся на индустрии красоты, но всё равно нагрузка на медиков легла колоссальная.

Костаса выслушали в приёмной реабилитационного корпуса, куда перевели Зару, и отправили к её лечащему врачу. Им оказался холёный красавчик-идиллиец с запавшими от усталости глазами. Судя по информационной табличке на двери кабинета — психолог.

— Не думаю, что сейчас удачный момент для посещений Ароры, — сказал он Костасу. — Она перенесла тяжёлую травму и требуется время на осмысление и восстановление. Во всяком случае я надеюсь, что она восстановится.

— Надеетесь? — переспросил полковник.

Доктор беспомощно развёл руками:

— Она в один день пережила истязания, гибель соуль и гибель десятков горожан. Я не уверен, что она изберёт жить с этим грузом, а не уйти в новую жизнь, оставив тяжесть этой. Раны на теле со временем заживут, а на душе…

Память Костаса услужливо воскресила горящие в ночи плоты, на которые незадолго до этого взошли идиллийцы, не желавшие расставаться с погибшими. Или желавшие расстаться с воспоминаниями об их гибели.

Представлять на одном из них Арору было мучительно. Главным образом от того, что это была вина Костаса.

— Она сильная, — упрямо тряхнул головой Костас. — Она через столькое уже прошла, что не сдастся сейчас!

Во взгляде идиллийца появилось одобрение.

— Надеюсь, вы правы. Арора сейчас в голокубе, это часть терапии. Ландшафтный дизайн — её хобби, так что мы перенесли её домашние программы из дома и загрузили в куб. Привычное занятие может помочь в восстановлении. Она почти ни с кем не говорила с тех пор, как её привезли. Попытайтесь, может у вас получится придать ей сил.

— Сделаю всё возможное, — пообещал Костас.

Голокуб представлял собой просторную высокотехнологичную комнату, в которой пациент мог спроектировать всё, на что хватало его воображения, базы голографических образов или умения пространственного моделирования.

Арора стояла спиной к двери, не в больничной пижаме, а в привычном платье. Разве что вырез на спине открывал полосы синтеплоти, ярко выделяющиеся на тёмной коже.

Зара творила сад.

Занятие настолько поглотило идиллийку, что она не отреагировала на появление гостя. Отточенными, уверенными движениями Зара рассаживала семена цветов и саженцы деревьев, изредка правя что-то в задумке. Вид у неё был умиротворённый и Костас невольно перевёл дух. Врач явно преувеличил и Арора идёт на поправку. Может она не скоро вновь будет улыбаться и смеяться, но «уходить» точно не собирается.

Не желая вмешиваться, Костас подпёр дверной косяк спиной и молча наблюдал, как идиллийка устраивает новый, прекрасный мир.

Когда предварительная работа была окончена, Зара активировала симуляцию роста. На глазах очарованного китежца сквозь землю проросли нежные побеги, скоро превратившиеся в траву и яркие, крупные цветы. Ветви деревьев расцветили белые, розовые и лиловые лепестки. Взмах руки — и вот весна сменилась летом, наполняя сад яркой жизнью. Одни растения отцвели, уступая место другим, не менее прекрасным.

Костас улыбнулся, любуясь редким для Китежа буйством красок, но Арора вновь взмахнула рукой и на смену лету пришла осень. Пришла медленно, позволяя со всей отчётливостью прочувствовать пришедшее с ней умирание. В саду Ароры не было деревьев с яркими сочными плодами, лишь скрючённая иссохшая листва, укрывшая высохшие и увядшие цветы.

А потом пришла вьюга. Беспощадная, содравшая с деревьев остатки листьев, оставившая лишь голые, перекрученные сучья. Этьи сучья неприятно напомнили китежцу обгоревшие руки, прикрытые, словно саваном, снегом.