Делегат. Документальная повесть

Дугласа с женой ещё не было, и Игорь сам стал эти флаеры разносить, однако скоро его остановили, потому что по правилам нельзя было распространять агитационную литературу, если в ней не указано, кто платил за её изготовление. Ноткин посмотрел на флаеры своих конкурентов. В самом конце каждого мелким шрифтом было написано, что за избирательную кампанию данного кандидата платил он сам.

– Зря я только сломал принтер, - подумал Игорь.

Теперь у него осталась только одна надежда - на своё выступление. Его соперники уже набрали выигрышные очки, поприветствовав избирателей у входа, пожав им руки и рассказав о себе. Он же ничего этого не сделал, а вся его подготовка состояла в том, что накануне во время перерыва между заседаниями он зашёл на трибуну и, глядя в зал, простоял там несколько минут, чтобы привыкнуть к сцене и почувствовать себя на ней уверенно. Он делал это много лет назад, когда играл в студенческом театре миниатюр.

Претендентов на поездку в Кливленд разбили на шесть групп. Игорь оказался в четвёртой и, слушая выступления конкурентов, чувствовал, что его речь лучше и не помогут им ни слайды, ни видео клипы, которыми они сопровождали презентацию. Пожалуй, единственным его реальным соперником был Сан Нгуен, в котором он с удивлением узнал своего бывшего сотрудника.

Когда они вместе работали, Сан с подозрением относился к любому правительству и говорил, что ОНИ не дождутся его на избирательном участке, потому что все ОНИ одинаковые мошенники. Игорь с ним не спорил, однако считал, что они хоть и мошенники, но не одинаковые, а, значит, надо голосовать за меньшего.

А начиналось их знакомство с плохо скрываемой антипатии. Оба были недавними эмигрантами, поэтому их приняли в маленькую фирму на грошовую зарплату. Такие компании в Соединённых Штатах называли "соковыжималками", и люди в них работали на износ за ничтожную плату. Ни Сан, ни Игорь ещё не адаптировались к американской жизни, плохо знали язык, говорили каждый со своим акцентом и для того, чтобы понять друг друга, повторяли одно и то же по нескольку раз. Третий инженер - индус, такой же эмигрант, как они, откровенно забавлялся, наблюдая за ними. Ему было гораздо проще - он учил английский с детства, поэтому у него был свой проект, а им дали один проект на двоих. Они вынуждены были общаться друг с другом больше, чем им бы того хотелось, однако, вскоре поняли, что каждый из них - хороший инженер и недоверие сменилось взаимным уважением. Когда их проект был закончен, хозяин устроил вечеринку, на которую всем предложил принести национальные блюда. Игорь принёс русскую водку, а Сан - вьетнамскую. Каждый считал свою самой лучшей, а когда оба уже изрядно напробовались, Игорь сказал Сану, что первое время в Америке ему казалось, будто все восточные люди на одно лицо.

– Это потому, что весь мир относится к представителям жёлтой расы без должного почтения, а мы - Богом избранный народ, - важно ответил Сан. Игорь хотел возразить, что богом избранный народ - евреи, но Сан, нарушив все законы Восточной вежливости и не дав Игорю раскрыть рта, продолжил, - когда Бог вылепил первого человека, он не выставил его на солнце, поэтому человек не просох и остался белым. Богу это не понравилось, и он создал другого, выставил его на солнце и там забыл, поэтому человек обуглился и стал чёрным. Богу и это не понравилось, он слепил ещё одного человека и опять выставил его на солнц, но на сей раз выдержал его там столько, сколько требовалось. Получился идеальный человек - жёлтый и Бог вместе с жизнью вдохнул в него все таланты.

Эта притча очень понравилась Игорю и ещё больше сблизила его с Саном, но через несколько лет он перешёл в другую компанию, а вскоре из "соковыжималки" уволился и Сан и их пути надолго разошлись.

Вновь они встретились всего несколько месяцев назад, на стадионе, где Игорь регулярно ходил быстрым шагом с гантелями. Они не сразу узнали друг друга, ведь с момента их совместной работы прошло много лет и оба постарели. Оба обрадовались встрече, а огромная собака, которую Сан держал на поводке, обнюхала Игоря и, когда он потрепал её по загривку, дружелюбно его лизнула.

Сан сказал, что купил ньюфаундленда после того, как дочь поступила в университет и уехала в Беркли, но старый дом всё равно был слишком велик и он с женой переселился в этот район.

***

В своём выступлении Сан рассказал о жизни на родине, о том, что за одно неосторожное слово попал в трудовые лагеря, где работал по двенадцать часов в день. Там он чуть не умер от лихорадки, а когда его поместили в лазарет, он, не дождавшись выздоровления, бежал, перебрался через границу и, в конце концов, оказался в Америке. Теперь он поддерживает республиканцев, потому что демократы хотят построить здесь социализм, от которого он с таким трудом унёс ноги.

Игорь знал эту историю и, хотя он тоже считался беженцем, но по сравнению с Саном жил в тепличных условиях. Выступать сразу после Нгуена ему было бы неловко, но, к счастью, до его собственного выхода было ещё далеко.

Часа через полтора группу из пятнадцати человек, в которой он состоял, выстроили по списку, и девушка-волонтёрша повела их по узким коридорам за сцену. Замыкал шествие приятный молодой человек. Они остановились перед занавесом и стали ждать своей очереди. Скоро Игорю надоело стоять на одном месте, и он стал прогуливаться взад и вперёд. Заметив в закутке одного из проходов стул, он сел, закрыл глаза и попытался расслабиться.

Минут через десять он пошёл обратно и, повернув за угол, увидел девушку, которая их привела. Она стояла спиной к нему в нескольких метрах от своих подопечных и тихо говорила в телефон:

– Джон, я не вижу восьмого человека в моей группе, проверь.

Восьмым был он, но сказать ей этого не успел: сделав пару шагов, он увидел молодого человека, замыкавшего шествие, который пересчитывал людей. Игорь подошёл к нему и назвался. Джон успокоился, а Ноткин, присмотревшись, обратил внимание, что парень очень хорошо сложен, одежда на нём свободная и при необходимости он может легко продемонстрировать все приёмы маршал арт.

– Если это не плод моей фантазии, - подумал Игорь, - то республиканцы правильно делают. В той атмосфере, которая теперь царит в стране, всё может быть.

Девушка, между тем, собрала группу и сказала:

– Когда очередной оратор закончит выступление, вы можете идти к микрофону. Внизу, слева от подиума, стоит моя коллега с секундомером. У неё есть три небольших плаката. На первом написано "Осталось тридцать секунд", на втором - "Осталось десять секунд", на третьем - "Время!". Как только вы его увидите - уходите с трибуны. Если вы этого не сделаете, к вам сзади подойдёт наша сотрудница, - она указала на другую девушку, сидевшую в нескольких шагах от подиума, - и тронет вас за плечо, после чего отключат микрофон.

– Значит, в моём распоряжении есть ещё несколько секунд, - обрадовался Игорь, - и я успею процитировать Черчилля, а моя речь будет логически и композиционно закончена.

И ему вдруг стало обидно за тех республиканцев, которые собирали деньги на нужды партии, приходили на митинги, стояли с плакатами на мостах над скоростными дорогами и ходили по домам, агитируя за своих представителей. Они заслужили поездку в Кливленд гораздо больше, чем он, но он придумал отличную речь, хорошо владеет микрофоном и умеет красиво себя подать, поэтому выберут его, и в Кливленд поедет он, а не они, незаметные труженики. Несправедливо, конечно, но в жизни никогда справедливости и не было.

Часть II.

Он подошёл к микрофону, сделал паузу, заставив всех сконцентрировать своё внимание на себе, и только после этого начал презентацию.

Уинстон Черчилль сказал, что идеальных обществ нет, но капитализм - это неравное распределение блаженства, а социализм - равное распределение убожества.

Я испытал это на себе, потому что приехал сюда с женой и дочерью из Советского Союза. Там я мечтал о демократии, поэтому здесь поначалу голосовал за ослов (3), но вскоре понял, что слово "демократия" не имеет к ним никакого отношения. Судя по их целям и программе, они должны называть свою партию коммунистической, а я не хочу, чтобы эта великая страна стала вторым Советским Союзом.