Дельфинодевочки для неземного удовольствия. Книга 3

Одним сильным ударом приклада точно по голове сидящего на моём плече цанини Ипулари вырубила того. Теперь хищник просто болтался, но уже не грыз. Боль же всё усиливалась, чувствовалась более остро. Детёнышей осталось всего-ничего. Их мы добили без особого труда, но мне было тяжело целиться, поэтому часто промахивался.

В конце концов, взрослые особи, увидев, как мы расправились с мелочью, издали рёв, чуть ли не взвыли и ускакали прочь. Чтобы немного облегчить боль, я тут же бросил ружьё и сел на траву, стараясь снять с плеча мёртвого детёныша цанини. Ко мне сразу подошла Ипулари и предупредила:

«Не надо, Фортис. Будет очень больно. Давай я лучше сама».

«Давай, если так будет легче. По-моему, плечо у меня уже отнимается от боли».

«Дай руку. Быстрее только. Они могут ещё вернуться»

Как только я протянул левую руку Ипулари, она взяла мою ладонь в свою, а второй ухватилась за тушку цанини. Через несколько секунд моё сознание поплыло, стало невероятно хорошо и уютно, всё кругом показалось приятным и мягким. Неземное блаженство. Я будто бы весь растёкся по пространству, ощущая себя единым целым с самой Вселенной.

Сильнейшая боль прошибла плечо, чувство эйфории испарилось моментально, но зато тушка зверя теперь была в руке Ипулари. Этот детёныш едва ли достигал полуметра, а вот клыки его — навскидку сантиметров двадцать. Глядя на них, почти целиком покрытых кровью, я понял, что эта падла прокусила плечо насквозь. Шевелить рукой стало почти невозможно.

«Я сейчас вызову наших, нас заберут. Тебя срочно нужно лечить, — сообщила Ипулари, выбросив мелкого цанини. — Жалко, что пришлось маленьких убивать. Но у нас не было другого выхода. Экстренный случай».

«Который вообще непонятно как произошёл», — сдерживаясь от боли, послал я ментальный ответ дельфинодевочке.

«Потом об этом поговорим. Всё будет в порядке, не волнуйся. За нами уже летят».

Она посмотрела наверх, следом и я сделал то же самое. Небольшой космический корабль синего цвета, овальной приплюснутой формы плавно опустился рядом с нами. Лихо они работают. Только Ипулари вызвала — корабль тут как тут.

Два дельфидента, судя по всему медики, быстро покинули кабину, открыли задний широкий отсек, из которого вылезла механическая рука, что аккуратно подцепила меня и уложила на выехавшую из того же отсека круглую площадку. Далее площадка въехала внутрь, после чего туда забралась Ипулари со своим и моим ружьями. Отсек закрылся, внутри зажёгся мягкий белый свет. Корабль бесшумно поднялся, возвращаясь в город.

«Хорошо у вас работают, оперативно», — проговорил я.

«Мне очень жаль, что ты пострадал. Всему виной моя оплошность, не успела тебя защитить», — судя по тону ментального голоса Ипулари, она искренне сожалела и винила себя. Этого ещё не хватало.

«Не стоит, всякое бывает. Главное, что жив. Подлечусь, выздоровею. Зато сколько эмоций», — усмехнулся я и сразу испытал ещё большую боль в плече, из-за чего снова нахмурился и чуть не прикусил губу.

«Эмоции — это хорошо, но не такой же ценой. В бою мне даже некогда было следить за приливом сил, хотя вроде бы ещё немного удалось получить. Всё это потом. Сейчас тебя надо лечить. Я буду с тобой всё время».

«Спасибо, приятно, что заботишься».

«Потому что обязана».

Продолжать разговор дальше не представилось возможным, так как отсек открылся, и всё та же механическая рука погрузила меня на некое подобие тележки. Ипулари выпрыгнула из корабля, следуя за мной и медиками, сопровождающими автоматическую телегу, которая, как я мог только догадываться, ехала по уже известному маршруту. Вот ещё почему дельфиденты делают всё быстро и слаженно — большую часть работы они переложили на идеально работающую робототехнику.

Тележка доставила меня в медцентр к врачам, причём так скоро, что я на город посмотреть не успел. Я ведь наземный город этой планеты толком-то и не видел. Но ничего, лишь бы залечили скорее раны — терпеть боль долго не очень приятно, хотелось поскорее облегчения. У меня появилась даже мысль попросить Ипулари погрузить меня снова в состояние эйфории, но не стал. Скорее всего, у дельфидентов силы ограничены, и они не могут на постоянной основе пользоваться иллюзией и гипнозом, иначе она бы точно помогла.

К удивлению, мне выделили отдельную палату. Да, небольшую, но уютную, чистую и светлую. Медики осторожно переложили меня на кровать и удалились. Ипулари села на стул рядом, печально глядя в мои глаза. Её самобичевание по поводу случившегося мне уже не нравилось. Нет, не раздражало. Просто она преувеличивает всё, что только можно. Всегда виновата. Ну не дело это.

«Ты меня не переубедишь», — вмешалась Ипулари в мои мысли.

«Может быть. Но всё равно зря ты так думаешь о себе».

«Не зря».

В палату внезапно вошёл врач, быстрой походкой направившись ко мне. Молча осмотрев раны, он кого-то позвал. Через несколько секунд два дельфидента подкатили ко мне какой-то странный аппарат со множеством мониторов, проводов, пробирок. Мне эта штуковина напомнила некое подобие машины времени из фантастических фильмов, которые я видел у нас на Земле.

«Сейчас ты будешь без сознания, — предупредила Ипулари. — Врач знает своё дело, поэтому ничего не спрашивает. Не беспокойся ни о чём. Проснёшься уже здоровым. Можно я сделаю, как у вас принято?»

Я засмотрелся на процесс, как доктор удручённо настраивал аппарат, постоянно что-то нажимая на экране, поэтому ответил не сразу.

«Это как?»

«Поцелуй для заботы».

«Кажется, ты неправильно это говоришь, — с трудом улыбнулся я. — Может, поцелуй с заботой? Ну или заботливый поцелуй? Для заботы — точно звучит странно».

«Да, с заботой».

«С заботой — конечно можно».

Сразу после моих слов Ипулари встала со стула, приблизилась ко мне и робко поцеловала в лоб. Затем вернулась и села на место с улыбкой, какую я никогда у неё не видел. Она как-то преобразилась после этого. Я даже не задавался вопросом, откуда знает, что поцелуй в лоб означает заботу — недаром они мысли читают и ментально общаются.

«Это так необычно. Мне понравилось, хотя у нас так не делают», — прокомментировала Ипулари.

«Для людей зато много чего необычного у вас».

«Пациент, — услышал я врача, — приготовиться. Остальным — покинуть палату».

Очень строгий доктор, прям конкретный такой.

Ипулари перед выходом сказала, что будет ждать меня с обратной стороны палаты, и удалилась вместе с помощниками врача. Он же принялся цеплять на меня разные провода, попутно что-то настраивая на мониторе и пристально глядя за графиками, которые я не мог понять, хотя смотрел просто из любопытства.