Деликатная проблема

Мужчина Моей Мечты улыбается (Зощенко тает) и идет к выходу из кабинета. Я быстро отодвигаюсь, давая ему пройти.

Зощенко, меж тем поменяв тон с умильно-игривого на деловой, обращается уже ко мне:

— Что у вас?

— Учащенное мочеиспускание, — отзывается вместо меня Мужчина Моей Мечты.

Мое лицо каменеет.

Краснеет.

Полыхает.

Еще чуть-чуть — и я умру от стыда, но в этот самый момент Мужчина Моей Мечты, наконец, выходит.

Все, вот теперь можно умереть.

— Давно она такая?

— Как с приема вернулась. Думаешь, все настолько плохо?

— Это насколько должно быть плохо, что она стала вот такая? Ты ее растормошить пробовала?

— Конечно, пробовала! Она вообще ни на что не реагирует! Как зомби!

— Зомби реагируют на мозги. Вряд ли в столовой есть мозги, но можем попробовать дать ей мясо.

— Это не смешно! А если и в самом деле что-то не так?

— Мы этого не узнаем, пока она сама нам не расскажет.

— Так я тебе уже несколько минут втолковываю, что она только мычит и смотрит вперед с пустым лицом!..

Голоса звучат как-то приглушенно, как будто я нахожусь где-то в толще воде. А, наверное, я утопилась. Теперь я русалка.

Буль-буль.

— Булькает, — жалостливо причитает Майка, — с катушек съехала.

— Вызовем психушку? — деловито предлагает Алька.

А еще подруга называется.

— Не надо никого вызывать, — я со вздохом выпрямляюсь и осматриваюсь. Мы в столовой, передо мной поднос с едой. И когда только успела набрать? — Все в норме.

— Тебе Зощенко что-то плохое сказала? Какой диагноз?

— Цистит.

— Это же не страшно? Это же легко лечится, да? Попил таблетки — и все?

— Да.

— Тогда что с тобой?

Секунду я раздумываю, потом машу рукой:

— Я встретила МММ.

— МММ? Что это? — не поняла Алька. — Пирамида?

— Мужчина Ее Мечты, — шикает на нее Майка. — Это же замечательно, да?

— Мужчина Ее Мечты? — снова встревает Алька. — Тогда это не МММ, а МЕМ.

— МЕМ, не МЕМ, все равно мне с ним ничего не светит.

— Это еще почему?

— Привет, девочки, к вам можно?

— Да, конечно, садись.

Прежде, чем мои подруги успевают опомниться и разочарованно отстраниться, я отодвигаюсь, освобождая место Альбине.

Альбина — четвертая в нашем квартете. Она непостоянное звено, вроде как и входит в нашу группу, а вроде как и нет: мы можем тесно общаться одну неделю — а потом целый месяц она может нас игнорировать, став членом какой-то другой группы. Ей рады везде. А все потому, что Альбина — секретарь руководителя проекта, самого-самого большого нашего босса. Она, если можно так сказать, первая леди офиса, но только не в романтическом смысле. В самом начале проекта она включалась буквально во все области, не делая различия между своими обязанностями и обязанностями других, частенько приходила на помощь, даже когда у нее самой было мало времени; а еще она человек просто ангельского терпения. Ни разу я не слышала, чтобы она повысила на кого-то голос, ни разу ни видела, чтобы она вышла из себя, хотя руководитель нашего проекта тот еще крикун и она запросто может попасться к нему под горячую руку. Каждый в офисе знает: если возникла проблема, иди к Альбине. Она все разрулит — тихо, спокойно, уверенно. Как-то Майка пошутила, что рядом с Альбиной утихомирится даже пылающий вулкан.

Однако и у Альбины, в силу ее приближенности ко всем начальникам предприятия, развилась одна интересная черта: она не скажет лишнего. Ничего. Необходимость держать язык за зубами о ходе работ, о возникающих затруднениях, о различного рода эксцессах наложила на нее непоправимый отпечаток. Почему я назвала это интересной чертой? Потому что ее скрытность вышла за пределы работы и стала, я бы даже сказала, профдеформацией. Мы не знаем о ней ничего, кроме ее имени и возраста. Я серьезно. Ни родного города, ни членов семьи, ни увлечений — она хранит все эти данные в том же сейфе, где держит суммы контрактов, условия договора и все прочие тайны нашего офиса. На все вопросы отшутится, в крайнем случае — наклонит голову набок, и ты поймешь, что дальше этого барьера ты не пройдешь.

Но это молчание также работает и в обратную сторону: она не выдаст твою тайну. Даже под пытками.

Девочки нервно елозят и бросают на меня пытливые взгляды.

— Я точно не помешала? — замечает настроение тактичная Альбина. — Я могу пересесть.

— Ну что ты, — я качаю головой. — Просто я только что кое-кого встретила в больнице, вот им и любопытно.

— Ммм, — с намеком тянет Альбина, — это кто-то симпатичный?

Я невольно краснею и спешно выпиваю сразу полстакана сока.

— Ну, он неплохо выглядит, да.

Алька хмыкает.

— Ты с ним познакомилась?

Я вспоминаю подробности своего «знакомства» — и меня окатывает знакомой волной жара.

— Да, можно и так сказать. Слушай, я зайду к тебе после обеда, нужно пару бумаг подписать у главного.

— А почему подписывать подходишь ты, а не Карпушкин? Это вообще-то по его части.

— У него полно работы, — Майка презрительно хмыкает: Карпушкина она ни в грош не ставит. Откровенно говоря, мало кто ставит. Утюжкова вечно тянет одеяло на себя, я же, со своей стороны, не даю ей стянуть это одеяло с Карпушкина. Он в роли моего босса нравится мне куда больше, чем эта стерва. — Так я зайду?

— Да, конечно, — легко соглашается Альбина, и я невинно радуюсь своей маленькой хитрости, благодаря которой мне удалось увести разговор в сторону.

Мои подруги, однако, в сторону не увелись. Дав мне небольшую передышку, они увели меня в офис и затащили в чайную.

Чайной мы называем маленький кабинет-буфет. В нем есть мойка; кухонный гарнитур; два холодильника; маленький стол с несколькими стульями; два больших стола, на одном из которых стоит большой, всегда готовый к разливу термопот, а на втором вечно громоздятся какие-то коробки; и в нем есть своя «tealady» — разносчица чая Фируза. Вся ее работа состоит, как несложно догадаться, в разносе чая и кофе по кабинетам офиса. Как это выглядит? Очень просто. В течение рабочего дня она заглядывает в каждый кабинет с вопросом, желает ли кто-нибудь выпить горячего напитка. Все озвучивают свои пожелания, и спустя минут десять она возвращается с подносом, на котором теснятся дымящиеся чашки.

Однако чайная открыта и просто так. В любой момент, если тебе вдруг захочется настоящего турецкого кофе или обычного растворимого, можно пойти в чайную и оформить себе все по вкусу. Очень удобно.

Вот туда-то под предлогом выпить горяченького после сытного обеда меня и затащили девочки. Я отбивалась, но вяло и неубедительно — рассказать все равно придется. Хорошо, хоть Фирузы не было на месте. На одну пару ушей меньше.

— Выкладывай! — велит Майка, подавая мне чашку сладкого чая.

И я выкладываю, сухо и кратко. Рассказываю не этим двоим, а одноразовой чайной ложке и одноразовому стаканчику — так легче.

После того, как мой недолгий, но эпичный рассказ заканчивается, Майка молча меня обнимает.

Алька же хохочет.

— Ну подумаешь, что здесь такого?

Майка, продолжая удерживать меня в конце своих рук, прожигает ее возмущенным взглядом.

— Ты что, не понимаешь? — шипит она. — Это же был МММ! Где она второго такого найдет?

— А зачем второго? — не понимает Алька. — С этим-то что не так?