Делирий

— Мне нужна ещё пара минут.

— Хорошо, посижу там. — Она умчалась, лёгкая и стремительная.

Роман сосредоточился на вычисленном мединституте (похоже, сведения Афони действительно не точны, раз речь идёт не о больнице) и легко нашёл в пространстве колючую ниточку злобного замысла.

Его не ждали.

Ниточка намерения привела его эфирное тело сначала в клинический отдел врождённых и наследственных заболеваний (он прочитал название по мысленно-звуковому обмену в коллективе; оказывается, можно делать и такое), а потом к исполнителю замысла, который оказался, первое: врачом-психоневрологом, завотделом, второе: женщиной.

Русская, вспомнилось резюме Афанасия, муж погиб в Дагестане. Она или не она?

Последним мысленно-волевым усилием он проник в сознание психоневролога и в течение нескольких секунд получил ответы на все свои вопросы.

Кто-то посмотрел на него изнутри пси-струи, контролирующей сознание женщины-врача, с удивлением и угрозой.

Роман отключил все свои «рецепторы», оборвал мысленную связь и лёгкой пушинкой вознёсся в космос. Метнувшаяся за ним колючая «клешня» потеряла его в сиянии солнца.

Лица коснулось что-то влажное и мягкое.

Он открыл глаза.

Юна с испугом смотрела на него, держа в руке салфетку.

— Ты был как каменный, не отвечал!

— Всё в порядке. — Роман слабо улыбнулся, отвёл её руку с салфеткой. — Не надо, я умоюсь.

Он с наслаждением смыл пот с лица и шеи, вышел из душевой, вытираясь на ходу.

— Я не нашла у тебя пива, — заявила Юна.

— Не пью.

— Я тоже. А вино или что-нибудь покрепче, коньяк, например?

— Алкоголь не ласкает рот. Хотя есть исключения.

— Какие?

— Ликёры. Позволяю себе изредка вишнёвый или айриш. Но гораздо больше люблю

морсы из клюквы и брусники.

— Ты ходячая реклама безалкогольного образа жизни.

— Если тебе не нравится, начну пить.

Юна фыркнула.

— Пьяным я тебя ни разу не видела, интересно будет посмотреть. Идём, кормить буду.

— Подожди. — Он взялся за телефон. — Позвонить надо.

Афанасий отозвался мгновенно:

— Слушаю, Рома!

— Это не больница.

— Не может быть! Я сам лично.

— Не перебивай. Это Московский институт педиатрии и детской хирургии, Талдомская улица, дом два. Врач-психоневролог Лисина, заведующая отделом врождённых и наследственных синдромов. Она закодирована. Уже полгода таскает в институт взрывчатку — по пятьдесят граммов, чтобы не заметили. Сколько собрала — не знаю, много. Когда поступит команда на подрыв — тоже не знаю. Но её стерегут в ментале, следят. Могу попробовать нейтрализовать программу, хотя боюсь, что запаникуют её контролёры.

— Понял, не надо, теперь мы сами.

— Брать надо осторожно.

— Не беспокойся, оперативная группа зубы проела на таких операциях, сделает всё без шума и пыли. Больше ничего?

— Чего ещё?

— Позвоню. — Голос Афанасия пропал.

Роман выключил телефон, повернулся к Юне.

Глаза у неё были большими и серьёзными.

— Ты. искал. террористку?

— Она не террористка, хотя её мужа действительно убили в Дагестане в прошлом году. Она — кодирант. Кто-то нашёл её и решил усилить внутренний негатив, заставить служить Поводырям человечества.

— Кому?

— Пусть тебя это не волнует.

— Кто она? Что ещё за кодирант?

Роман отвесил себе мысленную пощёчину. Он разговаривал с Юной как с сотрудником «Триэн», а она была всего лишь дочерью сотрудника и могла не знать, чем занимается отец.

Он подошёл к девушке вплотную.

— Извини. Я иногда занимаюсь очень непростыми делами, не связанными с целительством. Жить со мной трудно и опасно. Если ты не захочешь.

— Нет! Я с тобой! — не дала она ему договорить. — Всегда и везде! Я сильная и ничего не боюсь, вот увидишь! И никогда никому ничего не скажу!

Он молча прижал её к себе, вдруг подумав, что вся жизнь ещё впереди.

В Санкт-Петербург на этот раз Фурсенюк поехал официально, для участия в международном симпозиуме «Нанотехнологии — рывок в будущее». Вообще он посещал «вторую столицу» России часто, хотя «нормальным» транспортом не пользовался. Под

Питером у него была своя база, замаскированная под старинный особняк князей Юсуповых, находившийся на реставрации.

Реставрировали особняк уже больше двадцати лет, но его мало кто видел вблизи, а тем более внутри. Делегации от мэрии города, комиссии по культурному наследию, пожарному надзору и прочие посещали его не чаще одного раза в три года, однако придраться ни к чему не могли. Все бумаги, подтверждавшие право нынешнего собственника на этот объект, находились в полном порядке, инструкции пожарных соблюдались, а причина того, что реставрация шла медленно, крылась в отсутствии у собственника необходимых средств, а также в тщательности, с которой проходил процесс восстановления древней архитектурной развалины.

Эдмон Арбенович переносился в особняк с помощью технологий, доступных на Земле только воображению фантастов, со многими из которых он был знаком, а некоторых, таких как Серго Лукьянов, даже использовал в программах зомбирования читателей. Выступая по ТВ, он иногда ёрничал на тему придуманных писателями «кабин нуль-Т», «линий мгновенного транспорта — метро» и «струнных звездолётов». При этом АПГ давно применяла «струнные» технологии для перемещения в пространстве и снабжала своих представителей портативными модулями перемещения, называемыми на Земле с лёгкой руки фантастов В-порталами, то есть — вневременными.

Фурсенюк побывал на приёме у питерского градоначальника, где много говорил о «возрождении культурных традиций Севера», потом отобедал в ресторане «Вита-Нова» на Литовском проспекте и направился в особняк князей Юсуповых, отпустив сопровождавших его московских и питерских чиновников.

Особняк располагался на окраине города, на берегу небольшого озерца, окружённый со всех сторон старым, но ухоженным лесом. Ничего особо примечательного в нём не было, такие здания возводились по всей России в восемнадцатом и девятнадцатом веках и благополучно дожили до нынешних времён.

Он был двухэтажным, имел два крыла, колоннаду у центрального входа, арочную крышу и сильфид на фронтонах.

Любоваться дворцом можно было только издали, хотя ни со стороны дороги, ни со стороны новых многоэтажек Санкт-Петербурга он виден не был. Для отпугивания же любопытных здесь всегда была включена система защиты базы, внушающая людям страх либо безразличие к данной местности. Особняк в принципе как бы не существовал, потому что им практически никто не интересовался.

На ступеньках центрального входа Эдмона Арбеновича встретил бледнолицый молодой господин, одетый во всё чёрное, не считая модного белого галстука. Это был эмиссар Кочевника по особым поручениям Арчибальд Феллер, американский гражданин, сотрудник ЦРУ, магистр Американской Ассоциации экстрасенсов, черный маг, короче — блэкзор, по американской терминологии.