Делирий

— Арчибальд Феллер, если не ошибаюсь? — сказал Ылтыын, хотя блэкзор был зарегистрирован в отеле под именем американского бизнесмена Джорджа Торнтона.

— Кто вы? — спросил Феллер по-английски.

— Мне поручено обсудить с вами одну проблему, — продолжал Ылтыын на английском.

— Какую?

— Может быть, мы пройдём в номер? Я не вооружён. — Ылтыын показал зубы в «японской» улыбке. Он рассчитывал, что Феллер узнает его, несмотря на изменённый облик, и, судя по всему, это произошло.

— Проходите.

Номер был роскошен. В глазах рябило от обилия деталей интерьера, сверкающих позолотой, серебром, хрусталём и зеркалами. Справа через полуоткрытую дверь был виден хозблок, слева — спальня, ход прямо вёл в гостиную с розовыми диванами и дорогими картинами на стенах.

Феллер жестом предложил гостю сесть на диван.

— Привет от Вышеня, — выговорил Ылтыын по-русски.

Глаза американца сузились, на лицо упала лёгкая задумчивость. Он медленно сел в кресло напротив дивана, не спуская глаз с гостя. Но длилась его задумчивость недолго. Когда Ылтыын, убедившись в срабатывании «закладки», открыл рот, что-бы дать ему новое задание, Феллер вдруг тихо презрительно рассмеялся. Словно змея зашипела.

Лицо его приобрело прежнее каменное выражение, глаза просияли ледяным блеском.

— Думали, что я вас не узнаю, господин Алтынов? — заговорил он на русском. — Рассчитывали инициировать установленную пси-программу? Или как вы там называете меж собой — зомби-закладку?

Ылтыын привстал.

— Сидите! — Феллер качнул пальцем. — Не делайте резких движений, коллега, вас не выпустят отсюда живым. Я ждал кого-то из ваших. гм-гм, триэновцев, но не вас лично. Жаль, вы мне нравитесь, но теперь нам придётся поменяться местами. «Закладку» сделаю я, а вы в нужный момент исполните приказ.

Ылтыын нанёс блэкзору мысленную оплеуху.

— Шит! — выругался Феллер, отшатываясь. — Всё время забываю, что вы умеете манипулировать слабеньким раппортом. Придётся подкорректировать ваши способности.

Глаза его загорелись острым ледяным огнём, и на голову Ылтыына упала глыба искрящегося льда, ломая изнутри биоэнергетические оболочки. Сила Феллера превосходила его энергетику, хотя изначально он и не собирался бороться с ним на психофизическом уровне.

Последним мысленным усилием он позвал: Рома-а!

После чего связь с миром оборвалась.

Изнывая от безделья и дурных предчувствий, Роман слонялся по квартире приятеля, смотрел телевизор, пил кофе, потом позвонил Афанасию:

— Ты в курсе последних событий?

— Ты о чём? — осведомился полковник рассеянно; скорее всего он был очень занят. — Если о дикой жаре на севере Америки и урагане на Восточном побережье, то да.

— Я имею в виду встречу с.

— А об этом прошу не по телефону, висв. Не дёргайся, всё идёт по плану: если господь хочет наказать американцев, то насылает на них ураганы, потопы и пожары, а когда хочет наказать остальные народы, насылает на них американцев.

Роман хмыкнул.

— Старая шутка.

— Придумай что-нибудь поновей. Что ты хочешь узнать конкретно?

— Где чукча.

— Уже пошёл, — перебил его Вьюгин. — Ждём вестей. Если понадобишься, тебе позвонят.

Роман снова подсел к телевизору, прислушиваясь к своим ощущениям. Над головой, образно говоря, сгущались тучи, и объяснить их появление можно было лишь интуитивным ожиданием неприятностей.

Свяжись с Алтыном по менталу, посоветовал «второй Я».

Помешаю, угрюмо отказался «первый».

Тогда жди.

Но ожидание оказалось столь невыносимым, что он наконец решился позвать Ылтыына через «неслух». И тотчас же услышал тихий прозрачный вызов: Рома-а!

В мысленном голосе друга не было страха, зато присутствовала боль и растерянность, и это придало Роману решимости и сил.

Первым делом он попытался завязать диалог.

Ылтыын не ответил. Его мыслесфера провалилась в темноту бессознательного состояния, что означало: Феллер перехитрил команду триэновцев и не подчинился «закладке», нанеся удар первым. А поскольку он не знал о присутствии в Москве Волкова, можно было попытаться нанести неожиданный ответный удар.

Вторым мысленноволевым усилием Роман вычислил место встречи Ылтыына и Феллера: Большая Якиманка, Президент-отель.

Теперь надо было добраться до отеля как можно быстрей и сделать так, чтобы никто не помешал замыслу.

Он набрал номер Олега Харитоновича.

— Знаю, — сразу же отозвался координатор. — Ё-группа пошла на перехват.

— Отзовите! — выдохнул Роман.

— Зачем?

— Арчибальд просто убьёт Алтына! У нас есть небольшой люфт во времени. Не зря же он сохранил ему жизнь. Мог убить сразу.

Две секунды тишины.

— Что предлагаешь?

— Мне надо в отель! Быстро! Но главное — остановите группу захвата!

— Спускайся во двор, жди.

Роман переоделся в более-менее приличный костюм из имевшихся, похвалив себя, что захватил его с собой: белые брюки, белая рубашка с чёрной окантовкой рукавов и воротника, белые туфли с пряжками, — обнаружил на полке трюмо чёрные очки, надел. Выглядел он теперь почти как иностранец, а отросшие на полсантиметра светлые волосы вообще придавали облику модную законченность. Охрана отеля должна была принять его за постояльца.

Во дворе он ждал минуты две, не больше.

С визгом тормозов из арки выскочила жёлтая «Ауди-ТТ», распахнулась дверца.

— Садитесь!

Роман нырнул на сиденье.

Водитель — небритый, в чёрной майке, с виду — чистой воды бандит, погнал машину по улицам города с такой скоростью, что Роман невольно вжался в сиденье, вспомнив поездку с Ылтыыном. Эскимос тоже любил бешеные маневры и рисковое вождение.

От Цветного бульвара до Большой Якиманки, где располагался Президент-отель, доехали всего за восемнадцать минут. Роман даже не понял, как они ехали, потому что водитель гнал «Ауди» по каким-то переулкам и дворам.

За это время он успел сосредоточиться на «штурмовом» применении биоэнергетики и дважды попытался достучаться до сознания Ылтыына. Однако тот не отвечал, что говорило о полной потере мышления.

Рисковать выходом в ментал — в месте, где состоялась встреча, Роман не стал. Феллер мог засечь его, и сюрпризное появление «мертвеца», то есть Романа, не произвело бы на американца должного впечатления.

«Ауди» остановилась перед шлагбаумом на территорию отеля.

Роман бросил взгляд на водителя, так и не произнёсшего ни слова, вышел.