Дело Аляски Сандерс

Под конец исповеди Салли Кэрри была совсем разбита.

– У меня будут неприятности из-за того, что я скрыла правду? – сдавленным голосом спросила она.

– Нет, мэм, – пообещал Гэхаловуд. – У вас и так было достаточно неприятностей.

Он встал, подошел к одной из жаровен для барбекю, стоявших на газоне, положил туда фото и негатив и поджег.

* * *

Признания Салли Кэрри означали новый поворот в расследовании. С одной стороны, они раскрывали темную сторону личности Эрика, но с другой – доказывали, что обвинения Уолтера Кэрри против него были продиктованы исключительно местью.

По вполне очевидным причинам Лорен с нами на встречу не ездила. Она ждала нас дома и, выслушав наш рассказ, не поверила своим ушам:

– Эрик шантажировал Салли?

– Таким способом он заполучил университетскую стипендию, – пояснил я.

– Почему Эрик позавчера нам ничего не сказал? – Лорен была в явном смятении.

– Может, не видел связи между этим случаем и обвинениями Уолтера? – предположил я. – Или боялся, что еще глубже себя закопает?

– Если совсем честно, Лорен, – сказал Гэхаловуд, – после визита к вашему брату у меня не было реальных причин верить в его невиновность. Может, это покажется парадоксом, но откровения Салли Кэрри утверждают меня в мысли, что ни Уолтер, ни Эрик не убивали Аляску. Думаю, за всем этим стоит кто-то другой, и этот другой с самого начала водит полицию за нос. Тут на днях Патрисия Уайдсмит говорила об идеальном преступлении – преступлении, подстроенном так, чтобы направить полицию по ложному следу. Начинаю думать, что она права. Подогнано все было идеально, в том числе секреты вашего брата. Идеальный виновник имеет секреты, в которых не может признаться, и тем запутывается еще крепче. Отсюда вопрос, Лорен: мог ли кто-то другой быть в курсе связи Эрика и Салли Кэрри? Или в курсе того, что Эрик ее шантажировал?

– Не знаю, сержант, – ответила Лорен. – Надо спросить у самого Эрика. Что же до Патрисии Уайдсмит, мне надо немедленно ее предупредить.

Пока Лорен звонила Патрисии, Гэхаловуд подошел к стене, повесил на нее еще один листок бумаги и написал на нем “Шантаж”.

Я разглядывал фотографии на стене. Телескопическая дубинка, найденная в озере, испачканный кровью пуловер, письма с угрозами.

– О чем думаете, писатель? – спросил Гэхаловуд.

– О том, что все это складывается в странный пазл. А главное, что есть какой-то элемент, связывающий все это воедино. Что-то, что бросается в глаза, но чего мы не видим.

– Например? – спросил Гэхаловуд, принимавший мои гипотезы всерьез.

– Вы сейчас задали хороший вопрос: кто был в курсе шантажа Эрика? Я связываю его с другими фактами: пуловер Эрика был в машине Уолтера, кто мог иметь к ней доступ? И кто мог иметь доступ в дом Донованов, к принтеру Эрика? На нынешнем этапе я вижу только одного человека, который соответствует всем этим параметрам, – Салли Кэрри.

– Твою ж налево, писатель, а ведь верно! Она мстит Эрику. Сооружает виновного из всех подручных средств, не подозревая, что ее план выстрелит прямо в нос ее собственному сыну. Довольно убедительно, но зачем убивать Аляску?

– Она думает, что Аляска изменяет ее сыну.

Гэхаловуд с минуту полистал блокнот:

– В момент убийства Салли находится в сотнях километров отсюда, отдыхает с мужем в Мэне. Весьма солидное алиби.

– Сержант, не мне вас учить, что любое алиби можно сфабриковать.

Гэхаловуд недоверчиво скривился:

– Это бы значило, что Джордж Кэрри тоже посвящен в козни. Чета родителей объединяется, чтобы наказать Эрика и убить неверную подружку, – по-моему, это немножко чересчур.

Я завел привычку записывать на телефон (разумеется, с согласия заинтересованных лиц) свои разговоры по поводу расследования. Завел я ее во времена дела Гарри Квеберта. По просьбе Гэхаловуда я прокрутил фрагменты нашего позавчерашнего разговора с Салли и Джорджем Кэрри. В частности, тот момент, когда она рассказывала о звонке сына, который сообщил, что Аляска его только что бросила:

Уолтер еще раз повторил, что между Эриком и Аляской ровным счетом ничего нет. В конце концов я ему сказала, что Аляска ушла потому, что у нее, наверное, кто-то есть. Он ответил, что с недавних пор сам это подозревает. Что с какого-то времени она изменилась. А главное, получает подарки. Он упомянул новые туфли-лодочки, появившиеся у нее на днях. Аляска уверяла, что купила их где-то в Вулфборо. Но он проверил: обувь этой фирмы продают только в одном магазине в Салеме. И заверил: “Аляска сошлась не с Эриком, мама, а, наверное, с кем-то, кто живет в Салеме. К тому же сомневаюсь, что она в самом деле навещает родителей, она с ними не очень ладит. Если она ездит в Салем, то, скорей всего, встречаться с этим человеком”.

– Романтический ужин! – воскликнул Гэхаловуд.

– Это вы о чем? – спросил я.

– Накануне гибели Аляска рассказала своему патрону Льюису Джейкобу, что ее ждут на романтический ужин. В свое время мы рассматривали такую возможность – искать любовника, но потом изменили траекторию расследования. У Аляски был любовник, и это, судя по всему, не Эрик, потому что тот жевал гамбургеры с сестрой и Уолтером.

Поскольку Лорен все еще говорила по телефону, я добавил:

– Или как раз Эрик. Назначает Аляске где-то свидание, пресловутый романтический ужин, но динамит ее, чтобы обеспечить себе алиби. Она весь вечер пытается с ним связаться, он залегает на дно. Вплоть до этого самого свидания в полночь.

– Как же вы меня бесите, писатель! Ваша теория могла бы быть годной, если бы не один факт: те самые туфли-лодочки из магазина в Салеме…

– Эрик в Салеме пять лет прожил, – заметил я, – наверняка знает этот магазин.

– Только, судя по всему, из Салема он сбежал. Если так, ему совершенно незачем туда возвращаться за парой туфель для какой-то девицы. Наоборот, ему надо держаться подальше от этого города. Остается выяснить, уволили его или он сам уволился.

– Эрик уволился, – внезапно сказала Лорен у нас за спиной. – Вы меня просили справиться у его прежнего работодателя. Я с ним связалась. Созвонилась с его тогдашним патроном, вполне симпатичный тип, возглавляет небольшую империю. Эрик ему очень нравился. Он прекрасно его помнит, возлагал на него большие надежды в своей фирме. Эрик, ко всеобщему изумлению, ушел одним днем, хотя все складывалось как нельзя лучше.

– За этим уходом что-то кроется, – сказал Гэхаловуд.

– Согласна, сержант. Думаю, Эрик не все нам рассказал в этой истории.

– Пора ему нам довериться. Ложь только усугубляет подозрения.

– Знаю, – вздохнула Лорен. – Если Патрисия ему велит все вам рассказать, он расскажет. Он перед ней преклоняется. Почему вы заговорили об увольнении Эрика?

– То, что он уволился, наводит на мысль о бегстве, – пояснил я. – Это могло бы сыграть в его пользу. У Аляски был любовник, который вроде бы дарил ей подарки, в том числе пару туфель, которые можно купить только в Салеме. Но если Эрик из Салема сбежал, то уж вряд ли станет туда возвращаться из-за пары туфель, значит, любовник – не он.

– К чему вы клоните? – спросила Лорен.

– Думаю, что любовник и есть убийца, – сказал Гэхаловуд. – В свое время мы это упустили. Его надо найти. И как можно скорее.

– И с чего начнем? – спросил я. – Он испарился одиннадцать лет назад, у нас никаких зацепок нет.

– Неправда, – возразил Гэхаловуд. – Нам известно, что он был знаком с Эриком и Уолтером, ведь это он их подставил. И что он прекрасно знает Салем. Вот вам и исходная точка.

– Раз уж мы заговорили про Салем: я прошлась по контактам друзей Аляски, которые вам передали ее родители. Большинство удалось найти. Те, с кем я поговорила, мало что могут рассказать. Об угрозах в адрес Аляски никто не упоминал.

– Надо с ними повидаться, – решил Гэхаловуд. – Поверьте, когда у людей на кухне сидят копы и ворошат прошлое, из глубин памяти всплывает масса подробностей.

В этот момент у Гэхаловуда запищал телефон. Звонила ассистентка Долорес Маркадо, бывшего агента Аляски, спрашивала, на какой имейл послать файл – видеопробу Аляски, записанную сразу после присуждения ей титула мисс Новая Англия.

Через несколько минут мы уже просматривали его на компьютере Лорен. Аляска декламировала длинный монолог. Она была очень убедительна. Мы попытались понять, где это снято. За ее спиной висела большая картина – закат над океаном. Задник не был похож на дом семейства Сандерсов.