Дело бойца Егорова

– Это вам так кажется или тоже все во мраке?

– Чего вы со мной, как с маленьким?- обиделся Мишка. – Я даже песню помню : « Киев бомбили, нам объявили, что началася война». И вообще я точно помню, что они взяли Минск на четвертый день.

Тут Мишка заметил, что капитан делает в блокноте какие-то пометки странными закорючками. Могли бы и диктофончик включить. Хотя может нынешние диктофоны полкомнаты занимают.

– Извините,- сказал Ершов ,- а с кем я разговариваю? Или это секрет? Вот я, Михаил Ершов, рядовой запаса, служил в мотопехоте.

– Не секрет,- сказал капитан.- Я капитан НКВД Зуев, а мой напарник - майор Золотько из ГПУ.

– Разве это не одно и то же?

– Нет. НКВД - внутренние дела, а ГПУ- политические, понятно?

– Это которые комиссары - замполиты?

– Они самые. Продолжим.

Через два часа Мишка почувствовал себя рыбой, выброшенной на берег. В заключение его попросили написать биографию в самом расширенном виде.

– Мне не сложно,- выдохнул завявший Ершов.

Выйдя из камеры, капитан и майор направились в другой корпус.

– Что ты скажешь?- спросил майор, закуривая. Хмыкнув, он поднял брови:

– Курить, видите ли у них не модно.

– Для начала вот рапорт медиков из его части о состоянии здоровья. Никакой шизофрении ни при первичном осмотре, ни при последнем. Вот докладная товарища Бротмана. Любопытный документ. Надо передавать дело наверх. Тут пахнет большой политикой. Возьмем подписку о неразглашении со всех лиц, причастных к событиям.

– Хорошо бы на всякий случай раскидать их по удаленным частям.

– Резонно. Я уже подстраховался.

– Ну что же. Завтра везем бойца в Ленинград в округ.

– Паша, давай так. Отписываемся по форме, но не торопимся с выводами. Дело скользкое.

– Договорились.

В городе на Неве разговор о бойце Егорове состоялся в кабинете, хозяином которого был обладатель двух ромбов в петлицах и фуражки с васильковым околышем.

– Феномен, говоришь. Конечно, если бы он знал хотя бы в общих чертах о предстоящей кампании в Польше - это одно. Однако твой боец выдает целую цепочку событий, которые реально произойдут.

– Извините, значит конфликт с финнами?...

– Дело решенное. Так вот товарищ Егоров выдает картину самих кампаний и далеко не в радужном свете. Вот откуда он знает о тактике белофиннов? Но пес с его предсказаниями, как ты уверяешь, человека из 21 века , тут голова затрещала от другого; а вот если сбудется хоть часть тех ужасов, что он живописал о нападении фашистов? Опять же парнишка молоденький из глухомани несусветной, а изложение материала как минимум на уровне студента ВУЗа.

– Утверждает, что получил эти сведения в школе и из «ящика», то есть телевизора. В общих чертах сумел разъяснить общие принципы телевидения. Обратите внимание, он говорит не о электронно-лучевых трубках, а о аппаратах, работающих на совершенно другой элементной базе.

– Да, парень убедителен, очень убедителен. Психиатры не находят у него никаких отклонений от нормы. Отличная память, я уж не говорю про мускулы. Опять же смущают его приемы стрельбы из пистолета. Такой методикой не владеет никто. Пора передавать его повыше или подождем?

– Товарищ старший майор, парень может недельку прихворнуть. А мы пока тряхнем его еще раз.

Мишку тряхнули со всем усердием и он стал нервничать по-настоящему. В один из моментов, когда он был доведен до белого каления тянувшим из него жилы следователем, Мишка не выдержал и наорал на мучителя, за что и огреб. Однако физические муки были прописаны уже не для него, а только для бойца Егорова.

Придя в себя и проморгавшись, он обнаружил, что лежит на кровати с воткнутой в руку иглой, из которой капала какая-то жидкость. По конструкции одноразовой капельницы Мишка сразу понял, что экскурсия в прошлое закончилась. Чувствовал он себя отвратительно, тем более, что мочевой пузырь шел просто на разрыв. Повернув голову, Мишка увидел , что на соседней кровати сидит сосед с забинтованной головой и с огромным фингалом под глазом и с интересом наблюдает за его манипуляциями.

– Давно я здесь?- спросил Мишка, удивляясь своему слабому голосу.

– Три дня был в полном отрубе, столько же бредил, нес какую-то хрень про майора Золотько.

– А врачи что говорят?

– Электротравма. Да и упал ты неудачно, приложился башкой обо что-то твердое. Ты бы на свою рожу посмотрел - обхохочешься.

– На себя посмотри,- огрызнулся Мишка, не зная радоваться ему или огорчаться - уж больно занимательным было виртуальное приключение.

– И вы говорите, что вот этот кретин, - указывая пальцем на бойца Егорова, говорил комиссар госбезопасности, - сообщил сведения государственной важности?!

Перед ним тянулись в струнку двое военных в немалых чинах:

– Товарищ комиссар, все запротоколировано, есть свидетели.

– Что говорит профессор Филин?

– Утверждает, что мы столкнулись с очередным случаем раздвоения личности. В то же время ему неизвестны аналогичные случаи. Подобная логика и гибкость мышления у шизоидов не встречаются.

– А это что?
– Комиссар опять ткнул пальцем в Егорова, втянувшего голову в плечи и втихаря продолжавшего жевать заначенный сухарик. – А это просто придурок, который только и умеет молчать и жрать без остановки. А его почерк? Двух слов связать не умеет! И вот все это написал он?
– комиссар кивнул на пухлую папку на столе.- Вот этот сраный Лаокоон? Отправьте его с глаз долой, на кухню на веки вечные.

Однако капитан Зуев подстраховался и, доверяя никогда не подводившей его интуиции, на всякий случай установил за бойцом наблюдение. А вот боец Егоров очутился на своем любимом месте и был доволен больше всех - ведь кухня была совсем другого уровня.

1 сентября комиссар госбезопасности получил информацию о нападении немцев на Польшу и команду на формирование особого отряда для наведения порядка на освобождаемых от « панов» территориях Западной Белоруссии. Тут же было приказано извлечь Егорова из теплого местечка. И вот тут выяснилось, что упомянутый боец бесследно исчез.

Глава третья.

Между тем Мишка Ершов пришел в себя, был выписан из больницы без всяких последствий для здоровья и продолжил трудовую деятельность на ниве холодильников и морозильных агрегатов.

Странное происшествие произвело таки определенные изменения в характере и не только в нем. Еще в палате, выпросив у соседа планшетник, Мишка сунулся в дела давно минувших 30-х годов прошлого столетия и был поражен, насколько форма одежды и знаки воинских различий совпали с его бредовыми воспоминаниями. Выписавшись, он стал пропадать в читальном зале библиотеки своего микрорайона, а затем перебрался и в более серьезные книгохранилища. Через месяц он довольно свободно разбирался в хронологии событий тех далеких лет. С толку сбивали творения современных исследователей, несших порой такую околесицу, которая сделала бы честь самому бойцу Егорову.