Дело иллюзорной удачи

– И вы понимаете, что я не могу сказать вам то, что вы хотите знать.

– А я надеялся, что скажете.

– Если Уоррен нанял меня и хочет скрыть этот факт, то я вряд ли могу выбалтывать кому-либо такую информацию.

– Я не прошу вас этого делать. Я прошу вас сказать мне… будут ли у меня какие-нибудь неприятности из-за того, что я натворил.

– Не думаю, – ответил Мейсон. – По-моему, вы действовали открыто и честно. Если обстоятельства именно таковы, как вы мне их описали, я не вижу, почему кто-то может на вас обидеться.

Баррингтон просиял.

– Благодарю вас, мистер Мейсон. Правда, я вам очень благодарен! Я понимаю, что вы не можете открыть мне все карты.

– И даже не могу вам сказать, светский или деловой характер носило мое присутствие на этом обеде, – добавил адвокат. – Могу лишь заверить вас, что Джадсон Олни пришел в этот офис для того, чтобы увидеться с Деллой Стрит, и рассказал мне ту же самую историю о круизе, которую потом рассказывал всем остальным.

– Значит, бизнес тут ни при чем, никакой связи с…

– Погодите минуточку, – остановил его Мейсон. – Я не хочу, чтобы вы приписывали мне ваши слова. Я вам сказал, что Олни пришел в этот офис увидеться с мисс Стрит. И что потом он рассказал мне ту же самую историю.

– Хорошо, хорошо. Наверное, кто-то пытается мне навредить.

– У вас есть какие-нибудь соображения, кто бы это мог быть? – поинтересовался адвокат.

– Полагаю, это женщина. По-моему, голос она изменяла очень неумело.

– А у вас есть какие-нибудь соображения, кто эта женщина?

– Ну, соображения всегда есть, – Баррингтон сделал неопределенный жест рукой, – но необязательно они что-то значат. Как вы, адвокаты, говорите, нужны доказательства. Не хочу никого обвинять даже намеком без доказательств.

– Иными словами, теперь ваша очередь быть осмотрительным, – констатировал Мейсон.

Баррингтон встал:

– Благодарю вас за то, что приняли меня, мистер Мейсон. Мне очень жаль, что я заварил всю эту кашу.

– Вовсе нет, – возразил адвокат.

– И вы сохраните мой визит в строгом секрете?

Мейсон пояснил:

– С точки зрения света все, что вы мне рассказали, конфиденциально. С точки зрения бизнеса я представляю клиентов. Я должен представлять моих клиентов, и время от времени мне приходится давать им информацию, которую мне удается добыть.

– Погодите, погодите минутку! – воскликнул Баррингтон. – Я рассказал вам все это не для того, чтобы вы передавали мои слова вашим клиентам.

– Тогда вам не надо было мне ничего рассказывать, – заявил Мейсон. – Адвокат – представитель своих клиентов. Он их агент. Он должен вести с ними честную игру.

– Ладно… Ну ладно, – притих Баррингтон. – Я к вам пришел, выложил перед вами все мои карты, пусть так оно и будет. Я верю в ваше умение держать язык за зубами и… почему-то думаю, что вы не выдадите меня без необходимости. До свидания, мистер Мейсон.

– До свидания, – довольно мрачно пробурчал Мейсон.

Через некоторое время он выглянул в приемную и обнаружил, что Герти ушла домой. Закрыв кабинет, по дороге к лифту Мейсон остановился перед офисом Пола Дрейка.

– Ваш шеф на месте? – спросил он у секретарши, самозабвенно болтающей с кем-то по телефону.

Та кивнула, махнула рукой в сторону массивной деревянной двери, ведущей во внутренний коридор офиса, и продолжила свою болтовню.

Адвокат отодвинул потайной засов на деревянной двери, прошел по длинному коридору с рядами маленьких кабинетов на каждой стороне, в которых оперативники обычно допрашивали клиентов и свидетелей, и вошел в кабинет детектива в конце коридора.

Там едва помещались стол и стул, два кресла для клиентов и корзина для мусора. На столе у Дрейка стояли четыре телефона, и по одному из них он говорил.

Пол кивнул Мейсону, знаком пригласил его сесть и проговорил в трубку:

– Хорошо, посмотрим, что вам удастся выяснить, но не раскрывайте ваши карты больше, чем это необходимо. Работайте по очереди, посмотрим, что можно выяснить сейчас же… Я знаю, это трудно, но постарайтесь. – Повесив трубку, он обратился к Мейсону: – Ты, наверное, хочешь знать, выяснили ли мы что-нибудь о человеке, который был в твоем офисе?

– Верно, – подтвердил тот.

Детектив усмехнулся:

– У этого парня хвосты, как у кометы Галлея.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, во-первых, за ним установлена грубая слежка. А в деле особой важности это означает и тонкую слежку по меньшей мере из двух, а то и из пяти человек.

– И твой человек осуществил тонкую слежку?

– Мои люди, – поправил Дрейк. – Я привлек двоих, дав им указание сменяться и постоянно держать меня в курсе дела… Вот что я могу тебе сказать, Перри. Этот парень знает, что за ним следят, и, думаю, ему известно, что в этом деле задействованы мои люди, хотя не очень уверен, потому что о таких вещах можно лишь догадываться. Но он, безусловно, знает, что за ним установлена грубая слежка.

– Да, я это знаю, – подтвердил Мейсон.

– Он остановился в маленькой гостинице «Эксман». Это небольшое здание, которое никак не соберутся снести. Оно зажато между двумя долгожителями. Скорее бы уж нашелся кто-нибудь, кто спроектировал бы современное офисное здание, тогда весь квартал пошел бы под снос. Номера в гостинице «Эксман» особенно дешевые.

– Под каким же именем он зарегистрировался?

– Под фамилией Ньютон, хотя я сомневаюсь, что это его настоящая фамилия.

– Он направился туда прямо из моего офиса?

– И все мои люди потопали за ним, – сообщил Дрейк. – Он заметил по крайней мере одного из следящих, но он ни от кого не пытается оторваться.

– Пол, с шантажистами я безжалостен, – напомнил Мейсон.

– А кто не безжалостен? – откликнулся тот.

– С ними я сделал бы даже то, что не укладывается в строгие рамки деловой этики.

– Когда имеешь дело с шантажистами, законы этики неприменимы, – согласился Дрейк.

– К твоему сведению, этого человека зовут Колли-стер Дамон Гидеон, он шантажист, и очень умный. А поскольку Гидеон только что вышел из федеральной тюрьмы, его положение довольно уязвимо. Иначе он уже давно смешал бы меня с грязью. Я вынужден блефовать с ним, но мне приходится вести игру так, словно у меня четыре туза.