Дело о демоническом коте

Он направился к полке, чтоб изучить стоящие там вещицы, а дверь распахнулась, и в помещение вошли Марк и Ламбер, а следом высокий человек в тёмном костюме и полотняных нарукавниках. Под мышкой он держал папку с бумагами, а за его ухо было заткнуто гусиное перо. Окинув всё вокруг острым взглядом, он радостно улыбнулся:

— Это настоящее логово настоящей ведьмы!

— Вот и отлично, господин де Лабранш. Я могу надеяться, что вы всё подробно и со знанием дела опишете и дадите ваши учёные пояснения для королевского суда?

— С наслаждением! — воскликнул тот и осмотрел стол, думая, куда пристроиться со своими бумагами.

Марк тем временем подошёл к застывшей ведьме и, не удержавшись, сдёрнул с неё парик. Под ним оказалась коротко остриженная голова. Осмотрев её лицо и не обращая внимания на злобный взгляд, он убедился, что оно покрыто слоем грима и дёрнул за длинный нос. Он тут же отклеился, и Марк кивнул.

— Она не так красива, как мне показалось в Ламарше, но, по крайней мере, я убедился, что это Элоиза Ганьон.

— А что это у неё на лбу, — поинтересовался внезапно оказавшийся рядом Эдам.

Марк неодобрительно посмотрел на него и уже собирался спросить, кто позволил ему войти, но лис, не отвлекаясь от изучения колдовских инструментов, пояснил:

— Это магическая печать. Она запечатала все её силы, так что в течение трёх дней она не сможет не только колдовать, но и говорить, и шевелиться.

— А потом?

— Потом печать рассеется.

— И?.. — оруженосец тревожно взглянул на него.

— И я нарисую новую!

— Что ж, господин де Лабранш справится здесь и без нас, — произнёс Марк. — Ламбер, на всякий случай оставь здесь пару наших рыцарей. А мы пойдём, обыщем дом.

— Признайся, тебе не терпится найти тот красивый белый парик! — рассмеялся Джин Хо.

— Может быть, — не стал спорить Марк. — И до утра нам ещё предстоит выкопать тела трёх разбойников и несчастной горничной Мари Дерош. Тогда убийцы ответят и за её смерть, хотя не думаю, что это каким-то образом повлияет на вынесенный им приговор, разве что казнь будет более жестокой!

Он вышел из сарая и направился к дому, когда в открытую калитку, возле которой уже начали собираться сонные, но очень заинтересованные происходящим соседи, вошёл комендант де Лажуа.

— Как вы и велели, мы задержали Менара по пути в замок. Я велел доставить его в подвал Северной башни.

— Отлично! Я хочу допросить его сам, как только закончу здесь!

— Вам нужна моя помощь?

— Я был бы признателен, если б вы нашли двух землекопов с лопатами, чтоб откопать тела.

Комендант не удивился и, немного подумав, кивнул.

— Я знаю, к кому обратиться. Через час они будут здесь и приступят к работе.

Обыскав домик госпожи Картье, Марк обнаружил, что за захламлённым коридором и бедной маленькой гостиной расположены небольшие, но богато обставленные комнаты, в которых было много изящных дорогих вещей. Элоиза Ганьон и здесь не желала расставаться с роскошью. И хоть она появлялась на людях только в старом тряпье, в сундуках у неё хранились красивые наряды из дорогих тканей, украшенные золотым шитьём, самоцветами и речным жемчугом. И помимо того самого белого парика, здесь были и другие: ярко-рыжий, насыщенно каштановый и чёрный, как вороново крыло. Здесь же были изысканные драгоценности и пачка бумаг, среди которых Марк неожиданно для себя нашёл именную грамоту на имя Габриель де Лабонте, являющейся дочерью графа де Лабонте из Марля. А на дне сундука с одеждой, завёрнутый в шёлковый лоскут лежал маленький эмалевый медальон в золотой оправе, изображавший юную девицу, очень похожую на Элоизу Ганьон. Однако новая загадка Марка не заинтересовала.

Закончив обыск, он прошёл за дом, где на земле, рядом с неглубокими ямами лежали накрытые рогожей четыре тела. Вскоре к калитке подъехала телега, запряжённая крепким мулом, и немногословные землекопы перенесли в неё тела, а рядом с ними уложили и неподвижную ведьму, которая с яростным отчаянием косилась по сторонам, но уже ничего не могла сделать. Невозмутимый возница закрыл свой странный груз серым тентом и, развернув мула, двинулся в сторону Северной башни. Марк и его спутники отправились туда, оставив в доме Картье и вокруг него несколько человек на страже.

Явившись в башню, Марк сразу же спустился в подземелье. Ему отчаянно хотелось спать, но он должен был сначала допросить секретаря сира де Легаре. Менар уже ждал его, прикованный к стене, а рядом, позвякивая своими инструментами, готовились к работе палачи. С ужасом глядя на них, он обливался холодным потом, и похоже был готов рассказать господину королевскому комиссару всё, что он хочет знать. Взглянув на него, Марк прошёл к резному креслу, стоявшему напротив, и сев, кивнул клерку, уже готовому вести протокол.

Спустя пару часов, просмотрев его записи, Марк велел отвести перепуганного Менара в камеру и, наконец, поднялся в покои коменданта, где для него уже была приготовлена постель в гостевой комнате.

Отчёт о проведённом расследовании

Утром в главном зале замка барона де Ранкура было шумно. Именитые горожане, богатые купцы, старосты ремесленных цехов и члены магистрата стояли вдоль стен, украшенных отполированными дубовыми колоннами, и тревожно переговаривались. Они посматривали туда, где в конце зала на возвышении стояло резное кресло с высокой спинкой, в котором уже сидел молодой барон. Он был нарядно одет и на его волосах поблескивал обруч венца, оплетённого жемчужной нитью, но выражение лица было мрачным, а встревоженный взгляд скользил по затейливым узорам мозаичного пола. Сидевшая рядом вдовствующая баронесса выглядела более спокойной, но по тому, как она теребила в руках белый, вышитый шёлком платочек, было ясно, что и она чем-то взволнованна. Стоявший за спиной внука сир де Легаре болезненно хмурился и иногда наклонялся, чтоб спросить что-то у Себастьяна, но тот раздражённо отмахивался. Толпившиеся вокруг приближённые тоже, судя по всему, не знали, в чём дело, и почему их так рано подняли с постели и велели явиться в этот зал.

У всех дверей зала стояли рыцари коменданта де Лажуа, и сам он, один из немногих, не испытывавший никакой тревоги, застыл неподалёку, бросая острый взгляд то на барона, то на его деда, то на центральный вход в зал, словно ожидал чьего-то появления.

Наконец двери открылись, и первым на пороге появился юный герольд, известивший присутствующих о прибытии комиссара тайной полиции Сен-Марко барона де Сегюра, графа де Лорма. Все взгляды устремились в его сторону, и никто, кроме коменданта, не заметил, как сир де Легаре испуганно вздрогнул и поспешно обернулся в сторону ближайшего выхода.

Граф де Лорм вошёл в зал в окружении своей свиты, и хоть его наряд не блистал дорогой отделкой, он выглядел величественно, и даже не благодаря драгоценной цепи королевского комиссара, висевшей на его груди. Благородство его облику придавали высокая статная фигура, гордая осанка и уверенные движения. Оглядевшись по сторонам, он взглянул на молодого барона, смотревшего на него с некоторым напряжением.

— Ваше сиятельство, — произнёс юноша, — сегодня рано утром я получил ваше письмо, в котором вы сообщили, что готовы дать отчёт о выполнении моего поручения. И хоть я не настаивал на том, что вы обязаны вести это расследование до конца, вы сами изъявили желание закончить его. Потому я готов выслушать вас в присутствии моих подданных.