Дело о фальшивом глазе

Мейсон жестами попросил ее поднять окно.

Сильвия Бассет подняла раму.

– Вы что, с ума сошли?! – закричала она. – Как вы смеете мыть окно, когда я одеваюсь? Я пожалуюсь управляющему.

– Говорите потише, – сказал ей Мейсон.

– Это вы?! – воскликнула она, узнав юриста.

– Тихо! У нас мало времени, – сказал он. – Нам нужно обо всем договориться. Вы знаете, что Брунольд арестован?

– Брунольд? – спросила она и нахмурилась.

– Да, Брунольд.

– А кто это?

– Разве вы не знаете его?

– Нет.

– Почему вы скрылись под чужим именем?

– Я хотела отдохнуть.

Он указал на вещи, стоявшие возле кровати:

– Это ваши вещи?

– Да.

– Вы все это взяли ночью?

– Нет.

– А когда?

– Дик принес рано утром.

– Что там лежит?

– Мои личные вещи.

– Вы решили удрать?

– У меня нервы не в порядке. Я хочу уехать на несколько дней, пока все не уляжется.

– Вы несчастная маленькая дурочка. Неужели вы думаете, что вам это удастся?

– А почему бы и нет?

– Бегство равносильно признанию виновности.

– Никто меня не найдет.

– Полиция следит за вами. Стоит вам отсюда выйти, как вас арестуют.

– Вы заблуждаетесь, – сказала она. – Я вовсе не убегаю. Я просто не хочу…

– Послушайте, – перебил он ее. – Внизу и возле вашей комнаты сыщики. У лифта тоже. У коммутатора сидит полицейский. Вы окружены со всех сторон, следят и за вашим сыном. Ваши разговоры прослушиваются. Теперь…

Она схватила себя за горло, словно ее душили.

– Боже мой! Вы думаете, что?..

– Расскажите мне все, что случилось после моего ухода.

– Ничего особенного. Они задали мне несколько вопросов. Потом я устроила истерику.

– Что вы им рассказали?

– Я сказала правду. Что хотела видеть мужа по делу, вошла в приемную и обнаружила там на полу Хейзл Фенвик. Рассказала, как я приводила ее в чувство и что Фенвик, очнувшись, сообщила нам об одноглазом мужчине, который вышел из кабинета мужа.

– Спросили, почему вы не пошли к мужу?

– Я ответила, что была так озабочена состоянием Фенвик, пытаясь привести ее в чувство, что забыла о муже.

Мейсон сделал недовольную гримасу.

– А что здесь плохого?

– Все, – ответил Мейсон. – Что же было дальше?

– Дальше они стали спрашивать настойчивей, а у меня началась истерика, и я стала лгать им.

– Какую ложь вы им подсунули?

– Вначале я сказала, будто знала, что муж вышел, а потом сказала, что была уверена, что он был дома. Меня спросили, знаю ли я кого-либо с искусственным глазом, а я сказала, что мой муж имел искусственный глаз. Я смеялась и плакала, и они позвали доктора. Я настояла на том, чтобы Дик вызвал моего врача, а когда он пришел и понял ситуацию, то дал мне успокоительное и отправил в спальню.

– Что дальше?

– Когда Дик убедился, что за нами никто не следит, он отвез меня сюда и уложил в постель. Я была одурманена снотворным и шла сюда, опираясь на плечо Дика. Проснувшись рано утром, я позвонила ему, используя фальшивое имя. Но если меня подслушивали… О боже!

– Вы сделали какое-нибудь признание?

– Нет. Ничего определенного я не сказала. Только про истерику.

– А как истерика?

– Он спросил, не сообщила ли я чего-то, а я ответила, что моя истерика обманула полицейских.

– Что еще?

– Я говорила с Диком два или три раза.

– О чем?

– Так, пустяки. Говорила свободно, но не сказала ничего опасного для себя.

– А он?

– Он сказал, что рад смерти моего мужа. Дик ненавидел его. Особенно в последнее время.

– Теперь выслушайте меня. Вам не удастся провести полицию в следующий раз. Ваш рассказ нужно упорядочить. Первый вопрос – оружие.

– Я скажу правду, что дала его Дику, чтобы он защитил меня.

– Этот пистолет был использован для убийства?

– Не знаю.

– Второй вопрос – Брунольд.

– Я не знаю никакого Брунольда.

– Должны знать, – сказал Мейсон. – Он отец вашего Дика.

Она отшатнулась:

– Что?

Мейсон кивнул:

– Я узнал это с помощью собственных детективов. Полиция еще этого не знает, но вполне может узнать. Брунольд пока ничего не сказал. Но он под арестом.

– Этого даже Дик не знает.

– Но он подозревает?

– Думаю, что нет.

– Брунольд был у вас прошлым вечером.

– Нет.

– Говорите мне правду.

– Да.

– Когда он ушел?

– Незадолго до того, как я нашла Хейзл без сознания.

– Что вам нужно было в приемной вашего мужа?

– Я пошла искать Хейзл, чтобы узнать, договорилась ли она с Хартли. Она долго отсутствовала, и я начала беспокоиться.

– Брунольд до самого ухода был с вами?

– Да.

– Вы все время были вместе?

– Нет. Я уходила к себе в спальню, а он оставался в гостиной. Кажется, он зачем-то выходил в коридор. Когда я вернулась, его на месте не оказалось. Но вскоре он пришел.

– Вы знали, что Хейзл Фенвик пошла к вашему мужу?

– Да. Я сама послала ее.

– Глаз, который нашли у Бассета, принадлежит Брунольду?

– Думаю, что да.

– Давно вы знаете Хейзл Фенвик?

– Недавно.

– Не кажется ли вам, что в ней есть что-то фальшивое?

– Этого я не могу вам сказать.

– То есть не хотите. С женитьбой Дика что-то не совсем так?

– Как вам сказать? Она пришла в дом в ночь убийства. Дик – наследник Хартли. И Хартли хотел контролировать женитьбу Дика. Я ожидала, что будет скандал, когда он узнает, что Дик женился без его согласия. Мне хотелось, чтобы сначала она поговорила с Хартли. Я полагала, что она произведет хорошее впечатление.

– Кто в доме знает, что она замужем за Диком?

– Никто. Овертон, шофер, привез ее со станции. Он думает, что она моя приятельница. Эдит Брайт, экономка, может подозревать, но я не верю в это. Кроме них, никто ее не видел.

– Прошлой ночью вы видели Маклейна?

– Нет.

– Послушайте, вы постоянно мне лжете. Это скверная тактика – лгать своему адвокату. Она не доведет вас до добра. Еще раз задаю вопрос: вы видели прошлой ночью Гарри Маклейна?

– Нет.

– Если бы он был у вас в доме, вы знали бы об этом?