Дело о похищенных младенцах (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)

Я, конечно, понимал. "Юг" является частью империи Лома. Лом, он же Ломакин Михаил Иванович, очень обижался, когда его называли лидером ОПГ, и считался одним из самых влиятельных бизнесменов нашего тихого городка. Вот и получается, что братва помогает демблоку. Хотя любимая песня всех кандидатов - все на борьбу с криминалом. Впрочем, чему удивляться: одним нужны деньги, другим - свои люди во власти. Обычный бартер. А деньги не пахнут.

– Ладно, Витек, это надо переварить. Увидимся в конторе.- Я выключил трубу.

***

Спозаранник всегда отличался высокой штабной культурой. Поэтому я не удивился, когда он торжественно вручил мне толстую папку-скоросшиватель с указателем "Кандидаты в губернаторы" на корешке и надписью "Уровень секретности 1" на обложке. Вообще-то Глеб, несмотря на скверный характер, хороший мужик. Говорят, что в нерабочей обстановке он не такой деловой и может даже улыбаться девушкам, которые обычно его боятся. А секреты любимая фенечка Спозаранника. Правда, по-моему, никто не видел его документов со степенью секретности выше единицы.

– Досье.- Глеб был подчеркнуто официален, давая понять, что его загрузили никчемной работой, оторвав от важных дел, но он, как человек исполнительный и дисциплинированный, задание выполнил, хотя прекрасно понимает, что все задания начальства полнейшая чушь.

– Мы ознакомимся, и вас вызовут.- Я тоже умею быть официальным, хотя удается мне это не очень хорошо.

На самом деле Спозаранник молодец. В папке я нашел ключевые сведения по основным кандидатам. Паспортные данные, ближайшие родственники, бизнес, недвижимость, автомобили.

Любопытно. Откуда, например, у Дьяконова целых три квартиры, да еще по одной на жене и дочери. А сын нашего вице-губернатора, оказывается, руководит фирмой, через которую осуществляются поставки мазута в город. Это у них, наверное, семейный подряд. Благотворитель-каратист и вовсе привлекался за вымогательство, но дело, как водится, до суда не дожило. "Он вышел чистым и ни в чем не виноватым".

Обычная история. Интересно, есть ли эти сведения у избирательной комиссии. Впрочем, это их проблемы. Материал вполне потянет на неплохую статейку. И, пожалуй, можно встречаться с имиджмейкером. Про его машину мы расскажем ему на словах. В качестве спонсорской помощи. Может быть.

Я набрал телефон Захара.

– У меня здесь запара, но подъезжай!- Он продиктовал адрес на Мойке.

Штаб представлял собой большой зал с десятком столов. На каждом компьютер и телефон. Техника, судя по всему, абсолютно новая, потому что у стены штабелем были сложены картонные коробки. В углу стояли три телевизора с видеомагнитофонами. Несколько рабочих прокладывали телефонный кабель и подсоединяли к линиям аппараты. Захар вышел из закутка, отгороженного от основного зала стеклянной перегородкой, и махнул рукой. За перегородкой оказался небольшой кабинет для совещаний с овальным столом темного дерева в центре и мягкими креслами вокруг.

– Посиди минуту, я сейчас.- Захар вышел в- зал.

Я огляделся. На стене висела большая подробная карта города, поделенная на участки. На каждом написано по фамилии, но несколько клеток оставались свободными. Не иначе как схема работы полевых бригад.

Это наш основной штаб.- Захар прикрыл дверь и уселся в кресле во главе стола.- Здесь проходят ежедневные оперативки. С завтрашнего дня сажаем сюда журналистов будут строчить статьи и листовки. Кстати, у тебя нет знакомых журналюг, желающих подзаработать?

– Надо подумать, может быть, и есть. Что платишь?

– Тридцать "бакинских" в день можем гарантировать.

– Неплохо. И что делать?

– Только писать. Площади в газетах уже закуплены. Кроме того, начинаем выпускать газету, где будем мочить всех подряд, кроме Кабанова. "Боже мой". Хорошее название?

– Черт его знает.- Я пожал плечами.- Какое-то слишком клерикальное.

Это же не церковный вестник.

– Ладно, показывай, чего принес.

Я пододвинул к Захару папку, и он принялся с интересом листать материалы. В дверь постучали. На пороге появилась симпатичная длинноногая девушка.

– Захар, к тебе пришел Синьков.

– Я сейчас.- Он кивнул барышне.- Видишь, некогда поговорить. Хотя жаль. Здесь есть весьма любопытные детали. Давай пересечемся через пару дней. Я посмотрю внимательно, может быть, потребуются какие-то дополнения.

Захар закрыл папку.

– Сколько?

Момент был щекотливый. Конечно, можно назвать хорошую сумму, и это было бы абсолютно по-честному. Тем более что деньги нашей конторе очень не помешают. Но я решил сыграть в другую игру.

– Предлагаю бартер.

– Это как?

– Мало ли нам что понадобится.

Случаи разные бывают...

– Элементарно. Давай так и договоримся.

Рассчитывать на полную откровенность имиджмейкера не приходится.

Работа не позволяет. Они ведь, отчасти, как врачи-венерологи. Часто знают о клиентах такое, что другим знать совершенно необязательно. С другой стороны, такой контакт не помешает, а если взять деньги, то отношения будут совсем другими.

Выходя, я увидел Синькова, которого знал только визуально. Я сел в машину и уже собирался ехать, но вдруг подумал, что не мешает дождаться Синькова. В конце концов, стоит самому разобраться, что у них происходит.

Он появился через полчаса и не спеша пошел в сторону Невского. Я выскочил из машины.

– Юрий Олегович!

У меня не было никакого плана, и я просто сказал, что работаю в агентстве "Золотая пуля" и хочу поговорить о выборах. Он не возражал. Мы стояли на набережной над черной водой, по которой лениво плыли серые льдины с накопившимся за зиму мусором.

– Что ж, давайте поговорим. Но только не под запись и не для печати.

– Говорят, вы можете отказаться от участия в выборах.

– Они ставят меня в такое положение!

– В смысле?

– Неужели вы не понимаете?!- горячился Синьков.- Эти выборы большой бизнес. Все давно куплено и продано. На хорошую избирательную кампанию нужен хотя бы миллион долларов. Естественно, у демблока таких денег нет. Но они есть в Москве, у тех, кто заинтересован поставить губернатором своего человека. Кто платит, тот и заказывает музыку. Они решили поставить на Кабанова. Мне же предложено не мешать. Иначе обещают устроить веселую жизнь и конец политической карьеры как нарушителю конвенции.