Дело о похищенных туфельках
Шрифт:
— А что ты знаешь о нашей работе? Думаешь, в ней ничего интимного и сближающего нет, одни сухие факты? — обиделась Ода.
И вдруг выпалила:
— Вот клянусь тебе, если Флая вытащит именно Медоед — сама ему сделаю предложение.
— Флаю? — ахнула Тони.
Нет, она, конечно, сама только что разрешила Оде «забирать его», но не рассчитывала, что та настолько ответственно к этому подойдет!
— Кокусу, — фыркнула Ода. — Чего уж мелочиться?
— Ты же шутишь? Вы же расстались, — изумилась девушка.
— Мы расстались, потому что он дурак, а я устала ждать предложения, — отрезала
— Нет, — сердито возразила Тони. — Не вечно. Я вообще не жду. Я просто хочу, чтобы у меня было с кем танцевать, о большем я пока даже не думаю!
Но Оду было не обмануть.
— Ох, врешь, — сказала она, прищурившись. — Между вами связь куда более крепкая, чем тебе кажется.
— Ну и пусть, — буркнула Тони.
Но, помолчав, тихо вздохнула:
— Главное, пусть будет живой.
ГЛАВА 36, в которой Медоед, Орлео и Рести слышат музыку
Рация в машине Руиса ожила, когда агент Рести скучала за рулем. Изрядно стемнело, плохо освещенная улица, где были только склады, казалась жутковатой. Руис и Медоед ушли осматривать ряд под литерой К, от пятидесятого до восьмидесятого — длинный, кажущийся бесконечным, уходящий в темноту. Вниз, а потом вдоль реки. Фонарей тут и правда было маловато, а зачем здесь много света? Сюда после наступления темноты и грузовики-то небось не подъезжали, разве что задержатся в пути да приедут поздновато. Да и то — у грузовиков есть фары, у сторожей — карманные фонари.
Сидеть и ждать было скучно и немного страшно. Рести уже начала жалеть, что не пошла с мужчинами. Хотя должен же кто-то оставаться на месте! «Но в следующий раз, — подумала агент, — в следующий раз вот пусть Винфи сидит! А я пойду пройдусь!»
Она вышла из душного салона автомобиля и закурила. Давно было пора избавиться от этой привычки. Рести вот только недавно вычитала в журнале, что и выглядят курящие старше, и кожа вроде как темнеет и делается суше. А все равно по привычке чуть что — брала сигарету. Особенно если нервничала. Вот как сейчас — очень уж тихо было на улице. Только где-то далеко и приглушенно прозвучала музыка, будто кто-то баловался со звуком — добавил громкости, а потом испугался и убавил. Рести слегка вздрогнула и прислушалась. Музыка не повторялась, но агент Сольвинс не теряла надежды. Откуда тут быть музыке? Тем более какой-то современной, со всеми этими трескучестями и мощными басами…
Далеко ли, интересно, ушли парни? Рести вгляделась в темноту, а потом не выдержала. Взяла из машины фонарик, заперла дверцу, расстегнула кобуру на боку — чтобы в случае чего… Проверила все — и направилась в сторону нечетного ряда складов. Именно туда и двинулись Винфи с Орлео. Там, стало быть, и искать их надо. Рести услышала их голоса почти сразу, как миновала первые десять номеров.
— Медоед, — окликнула она. — Ты там?
— Я там, а вот ты почему не там? — тихо и отчетливо прозвучало от склада номер шестьдесят три.
Там как раз горел фонарь. В круг света вступили оба — и полицейский, и агент. Рести подошла к ним.
— Я слышала музыку, — сказала она.
— Тебе показалось, — ответил Медоед неуверенно.
А
Руис Орлео спросил:— Где слышали, агент Сольвинс?
— Оооой, сейчас она тебя за «Сольвинс» пристукнет, — полушутливо сказал Медоед.
— Я тебя скорее пристукну за шутовство. Человека ведь ищем, а ты хохмишь, — буркнула Рести и повернулась к Орлео. — Я слышала музыку откуда-то оттуда, может быть, от реки.
Они прошли до конца ряда, до восемьдесят первого склада — но нигде не услышали и не увидели ничего подозрительного. Проверили каждое складское помещение — некоторые только снаружи, так как там были засовы и замки. К таким лишь прислушивались, прикладывая ухо к холодным бетонным стенам и железным дверям. Отпертые склады пустовали — и нигде ни звука.
— Теперь пошли по четной стороне, — предложил Кокус. — Чего уж там… Проверять так проверять. Хоть бы Муха наш пожужжал, что ли.
Рести снова фыркнула, но Руис вдруг взял ее за руку.
— Не надо, — сказал он. — Он же тоже переживает за Лида.
— Ничо я не переживаю, — протянул Медоед, шагая чуть впереди. — Чего мне за него переживать? Подумаешь — стажер. Невелика шишка.
— Его вчера произвели в агента, — поправила Рести сухо. — Я приказ видела. Удостоверение вот еще не успели…
— А, ну другое дело, — хмыкнул Медоед. — Тогда конечно, тогда переживаю. Целого агента, хоть и в юбочке, какому-то там маньяку отдавать — это не дело. Тем более, пускай сперва удостоверение получит, а потом уже…
Он прервал сам себя, остановился на месте и повертелся туда-сюда.
— Слышали? — спросил шепотом.
На этот раз Рести чуть не сказала, что ему послышалось, но нет: слабая музыка, и в самом деле чуть громче комариного писка, звучала справа.
Они боялись дышать. Они пытались определить — откуда.
Слишком тихо. Так тихо, что было слышно, как вдалеке плещет рыба в реке и как поскрипывает где-то несмазанными петлями незакрытая дверь.
— Орлео! Вызывает Тидо! — взорвалась шипением, треском и искаженным голосом рация на поясе полицейского. — Ответь! Прием! Ярриховы погремушки, Орлео, ты там? Руис!
— Да, капитан, — сказал Руис.
В свете фонаря его лицо казалось жутковатым: ямы вместо глаз и лица, провалы на месте щек, острый нос. Но Рести встала поближе к полицейскому, чтобы не пропустить ни словечка.
— Где вы? — спросила Тидо.
— Три Угла, склады, литера К, — сказал Орлео. — Вы не вовремя, мы, кажется, что-то слышали.
— Хорошо, вы рядом. Проверьте ряд под литерой Л, — распорядилась капитан Тидо. — Есть информация, что Муха наш где-то там. Склады номер семьдесят, семьдесят один, семьдесят два.
— Ого… Ага, — растерянно пробормотал Орлео.
— Едем к вам. Без нас ничего не делайте! Конец связи.
Рести вдруг почувствовала, что ей нехорошо. Сердце так и подскакивало туда-сюда, казалось, что оно мечется внутри, от живота к горлу и обратно. Но, конечно, таких фокусов ни одно сердце бы не проделало. Просто она сейчас точно знала, что Флай уже почти погиб. Она видела, как заканчиваются его силы. Она видела его огоньком, и ей казалось, что вот-вот угаснет свеча, фитилек с секунды на секунду утонет в расплавленном воске, и останется лишь крохотная красноватая точка да слабый дымок.