Дело о заморском чуде
Шрифт:
Увидев банкноту, Лешка отрицательно замотала головой и даже обиделась.
— Не надо, я не возьму. Это же был сюрприз. Подарок Кате.
Но Юрий Евгеньевич не отступил.
— Считай, что я тебе тоже делаю подарок, и не отказывай мне в таком удовольствии. Только интересно, откуда у тебя доллары? — с удивлением спросил Катькин отец. — Неужели дали родители?
— Я их заработала. — Лешка покраснела. Ей не очень хотелось рассказывать о том, как она не так давно продавала на Старом Арбате чужие картины, что принесло ей кучу денег. Но Юрий Евгеньевич не стал ее ни о чем расспрашивать, а только сказал:
— Тем более.
В
Значит, купюру следовало поменять на рубли, а уж потом делиться ими с братом.
— Погоди, я сейчас вернусь, — сказала Лешка и, не слушая, что Ромка кричит ей вслед, выскочила во двор.
Поскольку Лешке еще не исполнилось четырнадцати лет, то и паспорта у нее не было, а без паспорта в обменном пункте делать нечего. Когда она покупала платье Катьке, то операцию по обмену валюты взяла на себя девушка-продавец. Тем более что пункт находился в самом магазине, и это не составило продавщице особого труда. А как быть теперь? Может быть, подойти к парням, которые всегда толкутся у обменных пунктов? Но говорят, что они часто обманывают, подсовывают фальшивые купюры. Ее-то, конечно, им не провести, самонадеянно подумала Лешка, но, с другой стороны, зачем зря рисковать?
И тут во дворе она увидела Олега Пономарева. Вот с кем можно посоветоваться, как обменять деньги. Хоть она Олега и недолюбливала: вечно он втягивал Ромку во всякие истории, — но именно Пономарев был сведущ в подобных делах.
Олег и дал ей нужный адресок, и рукой указал, куда идти. Даже ехать ни на чем не пришлось.
— Подойдешь к двадцатой кабинке, спросишь Володю. Там честно, без обмана, — напутствовал Лешку Ромкин дружок, догадавшись, что она старается для брата, то есть для того, чтобы Ромка вернул ему, Олегу, свои долги.
Помотав головой в ответ на предложения поменять доллары крутившимся возле входа парням, Лешка робко вошла в довольно мрачное здание, на первом этаже которого располагался пункт обмена валюты. Только в этот пункт почему-то никто не заходил, а, минуя его, все шли наверх, на второй этаж.
Поднялась по выщербленной темной лестнице и Лешка.
На втором этаже теснились маленькие кабинки, в каждой из которых стояли стол, два стула и сейф и могли поместиться только два человека. Таких клетушек-кабинок здесь было не меньше сорока. В коридоре, на стульях возле лестницы сидели какие-то подозрительные личности и внимательно оглядывали каждого входящего.
Лешка нашла двадцатую кабинку, подергала дверь. Кабинка была прочно заперта.
— Тебе кого, девочка? — подозрительно прищурился мужчина с красной повязкой на руке, очевидно, блюститель местного порядка.
— Мне? Володю, — робко ответила Лешка.
— Володя заболел, его сегодня не будет. — Мужчина пошел дальше, а к Лешке подскочил молодой парень из тех, что сидели на стульях в коридоре.
— Тебе зачем Володя? Деньги поменять?
Лешка молча кивнула и направилась к лестнице. Она решила вернуться назад и посоветоваться с Олегом, как быть дальше.
Но парень забежал вперед и преградил ей дорогу.
— Я могу его заменить. Шел
тоже в двадцатую кабинку и только что узнал, что Володи нет. Ты продавать или покупать?— Продавать.
— Ну вот, а я как раз хотел купить. Лешка покачала головой.
— Я посторонним не продаю.
Парень слегка возмутился и даже обиделся.
— Какой же я посторонний? Я свой, а Володя мой друг. Давай отойдем отсюда. Курс знаешь? Я даю на пятьдесят рублей больше, чем в обменном пункте, так что не прогадаешь. Меня, кстати, Валерой зовут, я из ближайшей кассы. Когда понадоблюсь, придешь к кассе, спросишь Валеру, тебе меня сразу позовут. — Не переставая тараторить, он увлек Лешку в темный проем между двумя кабинками.
Лешка нерешительно оглянулась и замялась: все-таки она этого человека не знала, а иметь дело с незнакомыми людьми ей не хотелось. Но парень уже совал ей в руки толстую пачку денег.
— Не веришь, что ли? На, считай.
Ничего не оставалось делать, как взять у него пачку. Лешка, наморщив лоб, принялась считать мятые бумажки. Сначала шли сотни, но скоро они сменились десятирублевками. Сколько же у него этой мелочи! Знала бы, не связывалась. Но отказаться от предложенной сделки уже было неудобно, и она тщательно пересчитала все деньги, потом сделала это еще раз и уверенно заявила:
— Ста рублей не хватает.
— Да ты что? Не может быть! Дай сюда!
Парень взял пачку назад, на ее глазах, очень быстро, как карточную колоду, перебрал каждую бумажку и с удивлением признал:
— Ну надо же! Ты права. Вот, бери.
Вытащив из кармана недостающую сторублевку, он пришлепнул ее к пачке, свернул ее пополам и протянул Лешке. Она хотела сказать «спасибо», но парень уже исчез. Лешка положила пачку в карман, а в голове моментально зародилась мысль: а не подложил ли он ей фальшивые купюры? В полумраке она толком ничего не видела, вполне могла проскочить сотня, отпечатанная на обычном ксероксе, да, может, и не одна.
Лешка спустилась вниз, вышла из здания. По дороге рассматривать деньги было неудобно, и поэтому она решила потерпеть до дома.
А у подъезда ее уже поджидал Ромка.
— Олег мне звонил, сказал, что ты пошла менять доллары. Откуда у тебя баксы?
Пришлось сознаваться.
— Юрий Евгеньевич, Катькин отец, мою сотню назад вернул.
— А мне, значит, ты о них говорить не хотела? Вот так, да? — Ромка было надулся, но мигом одумался, сообразив, что обижаться не в его интересах, и тут же сменил гнев на милость. — Ну ладно, говори, поменяла? Тогда давай сюда мою долю, а то Олег ждет.
— Погоди, сначала я их пересчитаю.
Глава II ЗАЛОМЩИК
Чтобы не тратить время попусту, Лешка не стала подниматься в квартиру, а направилась к стоящей в углу двора круглой беседке. Здесь, к счастью, сейчас было пусто. Сев за стол, она вытащила из кармана полученную пачку, чтобы проглядеть каждую сотню на просвет и убедиться в наличии на деньгах водяных знаков.
К ее облегчению, первая бумажка оказалась настоящей, и вторая, и третья, и четвертая… Лешка не глядя взяла пятую, но в ее руке оказалась десятка. Потянулась за следующей — опять десятка. Тогда она быстро-быстро пролистала всю пачку. В ней остались одни десятирублевки. Крупных купюр больше не было.