Дело о золотых рыбках

Судья Саммервил улыбнулся:

– Мистер Мейсон, хотите ли вы, чтобы сержант Дорсет остался в здании суда в качестве свидетеля со стороны защиты?

– Да.

– Свидетель остается в Суде, - объявил Саммервил, - и если у него есть документ, полученный от Джеймса Стонтона, касающийся рыбок, принадлежавших Харрингтону Фолкнеру, свидетель должен быть готов представить его по требованию защиты.

– Это то же самое, что чесать правой рукой левое ухо, - с чувством произнес Мэдфорд.

– Вы сами выразили протест относительно более легких способов, заметил судья.
– Суд не желает быть слишком суровым по отношению к обвинению, но всегда придерживался точки зрения, что во время предварительного слушания, подсудимый имеет право представить любые доказательства и факты, способные пролить свет на само преступление и участие в нем подсудимого. Суд будет всегда придерживаться такой точки зрения. Вызывайте следующего свидетеля.

Несколько помрачневший и потерявший было лоск Мэдфорд вызвал фотографа, делавшего снимки тела и окружавших его предметов. Фотографии одна за другой были представлены Суду, и каждая из них была скрупулезно изучена судьей Саммервилем.

В одиннадцать тридцать Мэдфорд сказал Мейсону:

– Свидетель ваш, господин защитник.

– Все снимки были сделаны вами лично на месте преступления и показывают состояние места преступления на момент вашего прибытия, не так ли?

– Именно так.

– Но вы видели фотографируемые предметы не только через объектив, но и собственными газами?

– Естественно.

– И можете считаться непосредственным свидетелем?

– Да, сэр. Именно таковым я себя и считаю.

– Эти фотографии, возможно, помогут освежить вашу память относительно увиденного на месте преступления.

– Возможно, сэр.

– Я хочу привлечь ваше внимание к этой фотографии, - Мейсон передал свидетелю один из снимков, - и спросить: видели ли вы эмалированный сосуд. Он показан на фотографии.

– Видел, сэр. Это был сосуд емкостью в две кварты, он был погружен в воду.

– В ванне плавали две рыбки?

– Да, сэр.

– На полу лежали три журнала. Они показаны на фотографии.

– Да, сэр.

– Вы обратили внимание на даты выпуска этих журналов?

– Нет, сэр.

– Ваша Честь, - вмешался Мэдфорд, - смею заметить, что эти журналы помечены надлежащим образом и находятся у обвинения, но я надеюсь, что защита не будет со всей серьезностью утверждать, что эти журналы имеют отношение к убийству Харрингтона Фолкнера.

– Я полагаю, Ваша Честь, - спокойно возразил Мейсон, - что эти журналы станут очень интересным, возможно важным, звеном в цепи вещественных доказательств.

– Не будем тратить время на споры, - произнес Мэдфорд.
– Мы согласны представить журналы Суду.

– Вы знаете, какой журнал был верхним?
– спросил Мейсон.

– Уверен, что нет, - заявил Мэдфорд.
– Я также не знаю, какая из рыбок лежала головой на юг, а какая - на юго-юго-восток. На мой взгляд полиция расследовала наиболее важные аспекты дела и пришла к логическому заключению, в правильности которого невозможно усомниться. Это все, что я знаю, и все, что хочу знать.

– Не сомневаюсь в этом, - сухо произнес Мейсон.

Мэдфорд покраснел.

– Вы уверены, что положение журналов настолько важно?
– спросил судья.

– Уверен. Я думаю, когда обвинение представит журналы, мы изучим фотографии при помощи увеличительного стекла и определим положение журналов относительно друг друга. Верхний журнал мы сможем хорошо рассмотреть, не сомневаюсь в этом. На фотографии, которую я держу в руке, все ясно видно.

– Хорошо, - согласился Мэдфорд.
– Журналы будут представлены Суду.

– Они находятся в этом здании?
– спросил судья.

– Нет, Ваша Честь, но я могу доставить их сюда после обеда, если Суд согласится сейчас уйти на дневной перерыв.

– Объявляется перерыв до двух часов.

Зрители, шаркая ногами и шепотом обмениваясь замечаниями, потянулись к выходу. Салли Мэдисон, не сказав ни слова Перри Мейсону, поднялась со стула и спокойно подождала, пока судебные исполнители выведут ее из зала.

17

Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк обедали в маленьком ресторанчике недалеко от Дворца Правосудия. Они часто посещали этот ресторан, когда участвовали в судебных разбирательствах, владелец ресторана знал их и всегда держал свободным небольшой кабинет.

– У тебя все неплохо получается, Перри, - сказал Пол Дрейк.
– По крайней мере, тебе удалось заинтересовать судью Саммервила.

– Для нас интерес судьи к делу - самая приятная новость за последнее время, - признал Мейсон.
– Некоторые судьи стараются завершить предварительные слушания как можно быстрее. Они придерживаются точки зрения, что подсудимый в любом случае предстанет перед Судом Присяжных, поэтому стараются максимально быстро завершить слушание и передать дело по инстанциям. Судья Саммервил придерживается другой точки зрения. Он считает, что в функцию Судов входит защита прав граждан на всех стадиях слушания, а в функцию полиции входит следствие и сбор вещественных доказательств по свежим следам. Я давно знаком с судьей Саммервилом и однажды в неофициальном разговоре он сказал, что прекрасно знает о стремлении полиции побыстрее найти подходящего обвиняемого и не принимать во внимание улики, опровергающие первоначальную версию.

– Но что ты сможешь сделать?
– спросила Делла.
– Не обращать внимания на все вещественные доказательства и вызывать всех свидетелей в качестве свидетелей защиты?

– Другой тактики я просто не смею придерживаться.

– Итак, - заметил Дрейк, - насколько я понимаю ситуацию, Салли Мэдисон лжет. Ее письменные показания содержат неправду. Она солгала полицейским, солгала тебе... Впрочем, тебе она продолжает лгать до сих пор.

– Клиентам ничто человеческое не чуждо, даже невиновным.

– Но по этой причине им не позволяется обманывать собственных адвокатов, - с чувством произнес Дрейк.
– Лично я относился бы к ней менее терпимо.

– Пол, я стараюсь относиться к происходящему без предубеждения, а просто выясняю, как все происходило на самом деле.

– В одной лжи ее уличить не составляет труда. Она не получала деньги от Дженевив Фолкнер.

– А я и не утверждаю, что она мне говорила об этом, - сказал Мейсон, сверкнув глазами.

– Я могу сделать выводы и без твоих слов, - сухо заметил Дрейк.
– Она взяла деньги из того саквояжа, а остальные двадцать три тысячи где-то припрятала.