Дело об «Иррегулярных силах с Бейкер-стрит»
Шрифт:
Но они не могли удержать палец на курке. Когда Фернесс уже повалил юриста на пол, а Финч стоял над ним с табельным револьвером наизготовку, этот палец шевельнулся, автоматический пистолет изверг весь свой заряд, и свежая кровь окрасила бинты Харрисона Ридгли III.
Федерхут с ужасом взирал на свою убийственную руку.
— Я не имел этого в виду, — выдохнул он. — Это мне не хотелось. Herr Leutnant! — восклицал он. — Почему вы не стреляете?
— Думаю, — вслух выразил свои мысли Финч, — что лучше я увижу вас в суде. Это поможет очистить Америку.
Глава 25
Гостиная в 221б вновь почти опустела. Финч и Ватсон исполнили свой долг; Отто Федерхут уже был на полпути в тюрьму округа. Прибыла и вновь удалилась скорая
— Тебе пора спать, Морин, — сказал лейтенант. — Финч хороший парень; он постарается хранить всё в тайне, пока сможет. Но репортёры тут скоро возникнут.
— Пожалуйста, — сказала Морин. — У меня всё ещё кружится голова и всё внутри звенит. А завтра мне предстоит встреча с Ф. Х. и прессой, а я всё ещё не знаю точно, что произошло. Не мог бы ты присесть на минутку и позволить мне задать вопросы?
— Не знаю, смогу ли я сам на всё ответить, — усмехнулся Джексон. — Но готов попробовать.
— Я всё ещё не могу поверить, что этот милый старик был шпионом и убийцей. Но он не оставил нам повода для сомнений, не так ли? Однако что я действительно не понимаю, это насчёт мистера Ридгли. Федерхут не мог застрелить его — он был в «Ратскеллере», когда это случилось. Мы все трое видели его там. Значит, это был доктор Боттомли, как сказал Ридгли? И зачем Ридгли так прыгнул на Федерхута? Он должен был знать, что это верная смерть. И я знаю, что мы должны говорить хорошо о… о мёртвых, но он мне не показался похожим на человека, который бы пожертвовал жизнью ради сержанта Ватсона.
— О-ох, — запротестовал Джексон. — Для начала хватит.
— Прости, Энди. Я всё ещё путаюсь. Но почему?..
— Думаю, вот в чём дело. Вспомни, что сказал сержант. Мы узнали, что три сфабрикованных Уорром разоблачения были истинными. Разве невозможно, что тогда верны и остальные? Отлично, тогда Федерхут был шпионом, а Ридгли убил свою сестру. Это не слишком приятная мысль, но она делает всё логичным. Русская старуха Эванса была поддельной, но её история была достаточно близка к правде, чтобы заставить Ридгли встревожиться. Он убил свою сестру из ревности и обнаружил, что жизнь без неё ничего не стоит. Отсюда вся его горечь и пьянство. Теперь всё выглядело так, что правда выйдет наружу. Поэтому он попытался покончить с собой; но его сардоническому чувству юмора льстила мысль, что это самоубийство будет похоже на убийство Уорра. К счастью для него, трюк из «Торского моста» сделал это возможным. Он порезал губу, написал «RACHE» на стене и застрелил себя из автоматического пистолета, к которому привязал за окном груз. Возможно, он держал пистолет сквозь чёрную траурную повязку, чтобы обмануть тест на отпечатки. Затем, по счастливой случайности, он выжил, и ему пришлось пройти через это, притворившись, что на него покушались. Бросаясь на Федерхута, он не жертвовал своей жизнью ради справедливости; он ухватился за возможность завершить самоубийство, которое не задалось.
Лицо Морин посерьёзнело, и она тихо промолвила:
— Бедняга.
— Всё это трагично, — проговорил Фернесс. — Розыгрыш Уорра никому не принёс ничего хорошего. Подумайте о той бедной девушке Ларсен и её рецидиве болезни.
— Ещё есть вопросы? — уточнил Джексон.
— Да. Один. Как, ради всего святого, Уорр провернул этот розыгрыш? Я видела его…
— О, — сказал лейтенант. — Так. Слушайте-ка — подождите здесь, как хорошие дети. Я смогу лучше объяснить, если схожу пока наверх.
Прошла почти минута с ухода лейтенанта, когда Дрю Фернесс нарушил тишину.
— Раз лейтенант ушёл, есть ещё вопросы, на которые я могу попытаться ответить?
— Да, Дрю. Один.
— И какой?
— Сегодня — ох, много лет назад — когда на тебя надевали наручники, ты сказал….
Фернесс отвёл от неё глаза.
— Это было нечестно, моя дорогая. Использование преимуществ эмоциональной обстановки. Ты никогда…
— Дрю! Посмотри на меня! Вот так. Ты имел в виду то — то, что не до конца сказал?
—
Ты знаешь, что да.— Тогда, ради спасения моей души, веди себя так, как будто ты это имел в виду!
— Думаю, — промолвил Дрю Фернесс спустя счастливую вечность, — кто-то нас зовёт.
— Чёрт, — сказала Морин и прислушалась. — Это сверху. Наверное, Энди — похоже, он нашёл что-то.
— Полагаю, нам лучше…
— Думаю, да. Но, пожалуйста, дорогой, не забудь стереть эту помаду. Боюсь, — задумчиво проговорила она, — с тобой нам придётся взламывать собственный дом.
Из двери пустой комнаты, которую они всё ещё воспринимали комнатой Уорра, падал свет. В нескольких футах от двери стоял, пьяно перебирая ногами, лейтенант Джексон.
— Энди! — выдохнула Морин. — Что ты задумал?
Внезапно лейтенант как будто пошатнулся и ухватился за воздух перед собой. В этот момент раздался звук выстрела. Он рухнул, прижав руки к сердцу. Между его пальцами сочилась влажная краснота.
Морин побледнела и схватила Дрю Фернесса за руку.
— О боже, он… — и вдруг она рассмеялась. — Здорово, Энди! Великолепно.
Открылась ещё одна дверь, и оттуда выбежал доктор Боттомли с калабасовой трубкой в руке.
— Только не говорите, — восклицал он, — что опять стреляли!
— Я подумал, — пояснил Джексон, вставая с пола, — что будет более впечатляюще продемонстрировать, а не просто рассказать вам. Морин, это то, что ты видела в вечер, когда Уорр был якобы убит?
— В точности, — сказала Морин.
— Вы имеете в виду, — вмешался доктор Боттомли, — что раскрыли суть розыгрыша?
— Похоже, что так. Входите, и я покажу вам. Кстати, где Эванс?
— Полагаю, на кухне с нашей славной экономкой. Мрмфк. Но мы можем сообщить ему потом.
Меланхолия доктора Боттомли постепенно рассеивалась под дуновением этого нового достижения дедуктивного мастерства.
— Кресло для вас, доктор, — сказал Джексон. — Вы двое можете сесть на кровать.
Морин тут же это сделала. Фернесс колебался, пока она не взяла его за руку и не усадила рядом с собой.
— Ты привыкнешь, — прошептала она. — А теперь, Гордость Полиции, поясни.
— Основной подсказкой стал тот осколок стекла. Помните, что было на нём написано?
— Да, — сказал Боттомли. — Буквы OV, а над ними часть арки.
— И где, — потребовал Джексон, — можно найти стекло с надписью OV? Где, как не на электрической лампочке! О — это не буква; это цифра 0, часть надписи 120V или какое там напряжение. Прибавьте к этому, как Уорр ухватился за воздух прямо перед тем, как его «застрелили», и всё очевидно. Смотрите, — он триумфально приступил к демонстрации, говоря так быстро и с таким жаром, какого Морин и представить в нём не могла. — Берёте тонкую нитку и протягиваете её вот так через всю комнату. (Видите на стене два скола — туда вбивались гвозди.) Затем наматываете вторую нитку на лампочку и крепите к ней колечко. Пропускаете сквозь колечко нить, натянутую сквозь всю комнату, и сдвигаете его так, чтобы лампочка свисала прямо над металлической корзиной для мусора. Потом хватаетесь за воздух, рвёте нить, лампочка падает в корзину, и — бум! Хватаетесь за сердце, разрываете мешочек в нагрудном кармане (я использовал просто чернила; Уорр, вероятно, использовал настоящую кровь — её можно купить в лаборатории, это по вашей части, доктор), и готово.
— Я всё ещё не уверен, что я… — нахмурился Фернесс.
— Смотрите. Вот заметки, которые я набросал по дороге сюда сегодня вечером. Вот вид сверху:
— А вот вид устройства, если смотреть на него со стороны двери:
— Ты, конечно, ничего этого не видела. Дверь скрывала лампочку, а светлую нитку ты не заметила. Затем Уорр всё убрал, оставив только сколы на стене и стеклянный осколок в корзине.
— Лейтенант, — промолвил Дрю Фернесс, — это великолепно.