Дело об исчезнувших вампирах

Рышкевич - сердечный гоблин, когда дело касалось любимых курочек, он же хозяин таверны, ловит меня напротив выхода из курятника. Он прямо как японка, встречающая гостей, только вместо холеных ручек, огромные лапища, сложенные в изящном жесте под животом и с выражением живейшего интереса на широком лице. Интересные у них лица. Вроде бы и широкие, а носы и губы тонкие. С зеленоватой кожей и черными глазами. Среди них встречаются действительно красивые экземпляры, но это уже полукровки. Если, например, вместо черных, как у Рышкевича, глаз, случались светлые. Или на безволосом черепе вырастала вдруг копна волос умопомрачительного цвета. Дочка Рышкевича, синеволосая голубоглазка, походила на папу лишь мускулатурой.

Вообще завидую чадам Нави. Мне кажется, они рождаются с кубиками пресса на животе.

– Господин Рышкевич.

– Орри. Мягко поправляет меня, за что получает сдержанную улыбку.

– ... петух не виновен.
– честно признаюсь я.
– Но нужно вызвать ночниц.

Благожелательность гоблина как ветром сдуло. На меня уставился немигающий черный взгляд. Зря беспокоить ночниц никто не станет.

– Под жердью. Коротко поясняю.

Рышкевич в два шага скрылся в курятнике и почти тотчас оттуда вышел.

Судя по всему, блюстителей он еще в сарае вызвал, но находится с опасной вещью рядом, не желал.

Теперь его волосатые руки покоились на груди, а меж бровей образовались глубокие складки, отчего шрам, рассекающий лоб стал заметней.

Старый вояка соображал быстро, попрожигав меня взглядом для порядка, вынул из кармана белоснежного фартука оговоренную плату в два золотых. Он меня, конечно, не брал в круг подозреваемых, но по привычке все-таки кинул короткий взгляд на руки. Железо людям не причиняет вреда, но следы на несколько дней ввиде ржавых подтеков оставляет.

Мы молчали до самого прихода ночниц. К слову сказать, появляются они всегда очень быстро и совершенно бесшумно, плавно и беззвучно выныривая из ближайшей тени.

На свет выходят двое ночниц в бордовых сюртуках, подпоясанных кожаными ремнями с портупеей стягивающей грудь и плечи. На подвесках плотно к бедрам прилегали короткие и длинные мечи. Кроме блюстителей оружие в общественных местах разрешено носить только представителям аристократии.

– О, СерафИ.

– СерАфи. Привычно поправляю и узнаю в одном из страж знакомое лицо.

Краас, кажется. Ну конечно он. Это в его смену я регистрировалась по прибытию в город.

Да, да, он. Насыщенно рыжие волосы, стоящие торчком похожие на языки пламени. Тонкие четы лица и чуть вздернутый нос. Помниться, тогда он целый концерт устроил с участием скряжного домового, не желавшего отдавать конфискат, самогон из еловых шишек собственноручного производства. Бедняга покраснев от возмущения решил не отдавать добро, а поглотить его тут же в регистратуре. Прямо под носом начальства Краас ухитрился принять у всех желающих ставки на то что домовой не одолеет два литра чистого как слеза самогона. Ну, а после изъятия выигрыша и помещения еле живого домового в карцер, прошелся по "настоящей живой человечке".

– О малышка! Так это ты с запрещенными металлами мухлюешь?

Игнорирую провокацию.

– Вот дерьмо. Гоблин вдруг нашел на моем плече белесый след куриных испражнений и фартуком попытался вытереть.

– Как это верно сказано,- встрял рыжий.

– Ничего, фитюлька, богатой будешь.

Недовольно кошусь на тщетные старания Рышевича.

Только размазал.

– Я могу идти?- Как ни в чем не бывало спрашиваю рыжего.

– Хм, да кто ж тебя держит?

Кивнула на понимающе улыбающегося гоблина и не успела дойти до черного входа в таверну как услышала остервенелое: "Серафи, стой!"

Послушно останавливаюсь и невинно смотрю на стремительно вылетающего из сарая Крааса.

– А ну иди сюда. Скомандовал он.

– Задержана?

– Нет...пока.

– Тогда сами справляйтесь.

– Серафи!

Черт живо подлетает ко мне, придерживая мечи.

– Давай так, я тебя не задерживаю как важного свидетеля, а ты помогаешь мне доставить железяку в участок.

Его рыжая голова склоняется на бок и взгляд такой убеждающе - ласковый.

Строю очень задумчивый вид. Палец на губах, морщинка между сведенных бровей. И резко просияв, нагло выдаю:

– А давай так, ты больше не коверкаешь моей фамилии, остаешься мне должным, а я так уж и быть отнесу железку к Вам в участок.

Накопитель действительно имел большую ценность, раз сверкнув белоснежной улыбкой, черт с превеликим облегчением соглашается на сделку. А значит я не ошиблась заставляя Крааса быть у меня в долгу.

Не думала, что будет так просто заключить сделку с чертом. Может продешевила?

– Через теневой тоннель нельзя. Я вызвал подкрепление с транспортом. Оперативники в сопровождении.

К нам подходит второй ночница. Мне сложно скрыть удивление, накопитель из железа оставил на нем неизгладимое впечатление - черт трансформировался, явив свою истинную ипостась, и теперь длинный хвост с рыжим наконечником выписывал нервные круги в воздухе.

– Час от часу не легче. Продолжал остроухий ночница, беспокойно оглядывая черный вход таверны и ограду.

Больно он нервный.

– Суматоха отчего? Орри тоже замечает взвинченное состояние стража, и инстинкт подсказывает ему, готовится к худшему.

Краас глянул на напарника, потом на меня и хозяина таверны, раздумывая говорить или нет.

– Мы никогда не видели таких накопителей. Не знаем откуда он. Скорее всего сейчас начальство занято запросом кого-нибудь из столичной шушеры.

Эти трое, старые знакомые и обмениваться секретными сведениями им не в новинку, это видно сразу, а меня, как всегда, не брали в расчет - всего лишь человеческое существо.

Мне грех жаловаться. Часто именно это и спасало мне жизнь, поэтому стою, помалкиваю.

– И он из железа, понимаешь что это значит?

– Тайная канцелярия. Орри поджимает тонкие губы, хмуриться.

– Угу, жди в гости.

Напарник Крааса хлыстнул в воздухе хвостом, высекая желтые искры, что говорило о высокой степени стресса: "Только бы это не было связанно с ...нахараром"

Краас не понимающе уставился на него: "С каким именно?"

– С князем Эзра.
– Вместо него мрачно произносит Рышкевич.

Угрюмая троица замолкает, а я пытаюсь понять почему имя некого князя, повергает в уныние всех знакомых мне мужчин.