Дело обеспокоенного опекуна
Шрифт:
— Не сразу.
— Нет? Сколько же вам понадобилось времени, чтобы отыскать его? Десять, двадцать секунд?
— Не знаю, может, восемь, может, десять.
— Допустим, — сказал прокурор. — А теперь я хотел бы попросить вас сойти со свидетельского места и сделать кружок по залу. А я вам скажу, когда будет десять секунд.
Даттон начал прохаживаться кругами. Наконец Бюргер остановил его:
— Десять секунд. Теперь представьте, что вы начали ходить от седьмой лунки. Тело Палмера лежит внутри сделанного вами круга?
Ну, возможно, там
— Может быть, вы прохаживались двадцать секунд, после того как стали приглядываться?
— Пожалуй, даже тридцать.
— Тридцать — самый больший срок?
— Да, сэр, думаю, да.
— Прекрасно. Значит, вы обошли круг за тридцать секунд, пока не наткнулись на тело?
— Я увидел что-то темное на земле и толкнул этот предмет ногой.
— И поняли, что это человеческое тело?
— Да, сэр.
— И вы тотчас опустились на колени возле него?
— Да.
— Я буду считать с запасом. В десять часов шесть минут вы оказались на коленях около трупа… Вы согласны?
— Да.
Что вы сделали после этого? Убедились, что он мертв? Для этого вам хватило десяти секунд?
— Приблизительно.
— А потом?
— Я поспешил, чтобы позвонить в полицию, но споткнулся обо что-то, лежавшее в траве… Нагнувшись, я понял, что это револьвер, мой револьвер…
— Вы были уверены, что это именно ваш револьвер?
— Я был почти убежден в этом.
— И тогда?
— Тогда я понял, что попал в чрезвычайно щекотливое положение…
— Я бы сказал… как нельзя более щекотливое положение!!!
— Да, сэр.
— И вам захотелось немного подумать, прежде чем что-либо предпринимать?
— Совершенно верно.
— И наконец вы решили как можно скорее покинуть место происшествия и не сообщать полиции, что обнаружили труп?
— Да, сэр.
— Приняв это решение, вы быстро вернулись в здание клуба, пробежали через него насквозь, вскочили в свою машину и рванули прочь на предельной скорости?
— Да, сэр.
— Мы знаем, что вы выехали в двадцать две минуты одиннадцатого. Тело вы обнаружили в десять часов шесть минут. Таким образом, между двумя этими событиями прошло пятнадцать минут. Целых пятнадцать минут, мистер Даттон!
— Я не имел понятия, как долго это продолжалось.
— Неопровержимые доказательства свидетельствуют, что это продолжалось именно так долго, мистер Даттон. Вы стояли на коленях возле трупа Роджера Пал-мера целых пятнадцать минут.
— Не может быть!
— Что еще вы делали?
— Ничего.
— Пятнадцать минут, четверть часа. Что вы пытались сделать, мистер Даттон?
— Я старался привести в порядок свои мысли.
— И утаить некоторые факты?
— Нет, вовсе нет!
— Вы отдаете себе отчет, что револьвер является важной уликой?
— О да, конечно!
— И тем не менее вы унесли его с собой и спрятали в сточной трубе… Вы хотели скрыть эту улику!
— Да, пожалуй…
— В таком случае не притворяйтесь, будто вы не способны спрятать вещественное доказательство преступления. Именно
поэтому я вас спрашиваю во второй раз: что вы делали в течение этой четверти часа?— Не знаю…
— Теперь скажите: было темно?
— Да, но светила луна.
— Но земля была темная?
— Ну, не совсем.
— Но тем не менее вы не сразу разглядели тело?
— Я увидел что-то черное.
— Только что вы сказали, что вам потребовалось от двадцати до тридцати секунд, чтобы обнаружить тело.
— Нет, поменьше… Я возвращаюсь к своему первому утверждению: секунд восемь — десять.
— Вы хотите изменить показания?
— Я думаю, это вы настаиваете на том, что мне потребовалось тридцать секунд. Я же сказал: больше, чем десять секунд. Возможно, двадцать. А вы предположили, что все тридцать для полной уверенности.
— Да, да, конечно, — с легкостью согласился Гамильтон Бюргер. — Значит, ваша собственная оценка времени — двадцать секунд?
— Да, сэр.
— Но сейчас вы говорите, что вам хватило десяти секунд?
— У меня же не было с собой секундомера!
Тем не менее вы под присягой сказали, что вы ходили кругами дольше десяти секунд. Примерно двадцать секунд.
— Да, правильно.
— А теперь вы настаиваете на том, что это потребовало меньше десяти секунд.
— Возможно.
— Так где же истина? — Голос Гамильтона Бюргера сорвался на крик. — Десять или двадцать секунд?
— Скорее все-таки десять. Прокурор удовлетворенно кивнул.
— Когда вы подобрали револьвер, вы подумали, что он ваш?
— Да.
— Почему?
— Да потому, что это был «смит-и-вессон» той же модели.
— А как вы разглядели, что это «смит-и-вессон»? Я знаю, небо было ясное, но все же?
— У меня был карманный электрический фонарик.
— Что?! — вскричал Бюргер, как будто Даттон сознался в совершении преступления.
— У меня был карманный фонарик, — повторил Даттон.
— А почему вы до сих пор не сказали о нем?
— Потому что меня никто не спрашивал.
— В самом деле? Существуют, видимо, и другие предметы, совершенно невинные, о которых вы не упомянули только потому, что никто вас о них не спросил?
— Но я не считаю ношение фонарика противозаконным. А вы?
— Нет, но если у вас был электрический фонарик, то почему вы не воспользовались им, когда искали тело на земле?
— В этом не было необходимости, вот и все.
— Даже чтобы осветить человека, когда вы его нашли?
— Мне не нужен был свет, чтобы понять, что он мертв.
— А для того, чтобы опознать его?
— Я не был знаком с Роджером Палмером и никогда его не видел, только говорил с ним по телефону.
— Вы просто предположили, что это именно он?
— Да.
— Но это мог быть и кто-то другой?
— Да.
— И вы не проявили любопытства и не посмотрели на него при свете?
— Нет.
— Другими словами, вы знали, чей это труп, мистер Даттон, не правда ли?
— Нет, я только предполагал, что это он.