Дело огня

Но Кацуру до сих пор никто не мог схватить за руку: слишком умен. Рёма тоже далеко не дурак. И один зачем-то послал паренька с поручением к другому. Явно что-то назревало, вот знать бы, что…

— Какое поручение морского министра ученик морской школы может исполнять в Столице, где и река-то по-настоящему течь не желает? — спросил Хидзиката, придирчиво разглядывая документ. Как он ни всматривался, ничего подозрительного найти не мог: подорожную составили по всем правилам, через заставы юноша прошел законно. Конечно, можно прицепиться к возрасту — но как доказать, что парню нет еще восемнадцати?

— Когда ваш покорный слуга попал в морскую школу, неожиданно открылось, что он жестоко страдает от морской болезни и не в силах перенести даже слабейшую качку. Но господин Ава-но ками пожелал принять участие в судьбе этого бесполезного человека и отправил его в Столицу, дабы он поступил в распоряжение господина Сакумы Сёдзана и занялся изучением голландских наук под его руководством. Вот, — юноша полез за пазуху и достал еще один сложенный лист. — Это рекомендательное письмо. Соизволите взглянуть?

Хидзиката поморщился. Рекомендация, судя по тому, как уверенно протягивает ее парень, тоже настоящая.

— Не стоит, — сказал он. — Однако подорожная подписана более двух недель назад. От Кобэ до Столицы самое большее два дня пешего пути. Вы уже неделю как должны пребывать в резиденции господина Сакумы — а я нахожу вас в веселом квартале, в обществе господина Кацуры…

— Эй-эй, — примирительным тоном сказал Кацура. — Господина Сакумы нет в городе, а его слуги не пожелали пустить юношу без согласия хозяина. Я дал парню приют в резиденции хана Тёсю, а сегодня взял его проветриться в Гион. Ну же, господин Хидзиката, вы-то сами сюда разве не развлекаться пришли? Вас ждет прекрасная гэйко — давайте же не будем портить друг другу удовольствие.

Хидзиката столь же примирительно улыбнулся в ответ.

— Вы правы, господин Кацура. Кто из нас не был молод, кто не хотел бы вернуть молодость…

Кацура засмеялся:

— Полно, господин Хидзиката. Мы и сами не такие уж старики. Идем, Такэси.

Хидзиката вернул юноше подорожную и проводил взглядом две фигуры, удаляющиеся от моста.

— Не слыхал, чтобы Кацура увлекался «южным ветром», — Сайто хмыкнул. — Хотя при виде такого отрока немудрено и забыть прекрасную Икумацу…

Хидзиката протянул гэйко руку, чтоб она не споткнулась на выщербившейся кладке моста.

— Но «южный ветер» там если и веет, то не в нем дело, — добавил Сайто, шагая вперед с фонарем. — Это телохранитель.

— Слишком уж молод, не находишь?

— Можно подумать, я был старше, когда начинал.

* * *

Новый совет собрали наутро, уже при участии Кондо [34] и всех командиров, не только ветеранов Сиэйкан [35] . На сей раз командиры совещались официально, так что все, даже Харада, явились одетыми по форме, и никто не позволил себе ни завалиться набок, ни скрестить ноги.

34

Кондо Исами (1834–1868) — сын фермера из Тама, усыновлен самурайской семьей. Руководитель фехтовальной школы Тэннэн-рисин-рю, командир Синсэнгуми. В 1968 году был схвачен и казнен сторонниками императора.

35

Фехтовальная школа, которую возглавлял Кондо. Из нее вышел «костяк» Синсэнгуми: Хидзиката, Окита, Харада, Яманами, Нагакура, Тодо, Сайто, Иноуэ.

Кондо, который вчера провел совершенно бесполезный вечер в резиденции князя Мацудайра, выслушал доклад о вновь открывшихся обстоятельствах. Затем слово получил Окита:

— В окрестностях храма в Фусими тел не находили, — доложил он. — Дети обещали посмотреть, но… я не особенно надеюсь на успех. Извините.

Кондо важно кивнул. В обществе своих, кантосцев, он непременно сказал бы: «Да что ты, Содзи, за что ж тут извиняться — радоваться надо, что никого не убили». Но здесь присутствовали и кансайцы, которые не знали его с юных лет, не обращались к нему по детскому имени «Кат-тян» [36] , перед которыми он не мог предстать деревенским парнем из Тама, а должен был непрерывно держать лицо наставника школы Сиэйкан из Эдо, самурая Кондо Исами на службе князя Мацудайра. И все, кто знал его с давних пор, поддерживали эту игру.

36

Детское имя Кондо — Кацугоро, в уменьшительно-ласкательной форме Кат-тян.

— Визит к гадателю Ямада Камбэю, — заговорил Яманами по знаку командира, — принес неожиданные плоды. Господин Ямада разъяснил мне смысл убийств, которые казались бессмысленными. По его словам, некто и в самом деле приносит кровавые жертвы, имея целью разрушить защиту города и вызвать гнев богов-хранителей, чтобы учинить… нечто ужасное.

— Нечто ужасное в эту погоду случится, даже если кто-то случайно свечку опрокинет, — буркнул Нагакура.

— Согласен, — сдержанно кивнул Яманами. — Но тот, кто творит эти преступления, возможно, планирует больше, нежели обычный поджог. Не это важно. Важно то, что сказал господин Ямада о следующей жертве: это будет ребенок, скорее всего, девочка. Ее постараются заколоть или зарубить в храме Инари.

— Интересно, — проговорил Хидзиката. — Ты сказал «нечто большее, чем обычный поджог»?

— Господин Ямада попросил меня, если мы не сможем предотвратить жертвоприношение, предупредить его, чтобы он успел вывезти из города семью. Поджог, наводнение, нашествие войска…

— Кстати, в нашествие очень даже верится, — вставил Такэда Канрюсай, командир пятой десятки и главный знаток военного дела. — Войска Тёсю стоят лагерем не так уж далеко от Столицы. Якобы на случай вторжения иноземцев…

Хидзиката понял, что настала его очередь говорить.

— Вчера мы ходили в театр Минамидза, — начал он. — И там лицезрели господ Миябэ Тэйдзо, Кусаку Гэндзуя и Ёсиду Тосимаро. Господа явно о чем-то договаривались.

— Думаешь, они причастны к этим убийствам?

— Вряд ли. Кусака поклонник варварских наук, а попытка заклясть столицу отдает древними суевериями. Одно с другим не срастается. Но совпадение… настораживает. Если ты видишь в небе стаю воронов — значит, где-то на земле валяется падаль. А господа рыцари возрождения — как раз такая пестрая братия, среди которой есть и те, кто спит с револьвером — и те, кто от варварской пушки думает веером закрыться. Что-то заваривается у них.

Кондо опять важно и одобрительно кивнул.

Сайто осторожно кашлянул.

— А, да, — вспомнил Хидзиката. — Там была еще одна любопытная персона. Некто Ато Дзюнъитиро, вассал господина дайнагона Аоки.

Кондо прищурился. Мысли его явно потекли в нужном направлении: главным очагом смуты в Столице был императорский дворец. Как и во времена Гэмпэй, подумал Хидзиката, как и во времена Намбокутё [37] …

— Ато? — вскинулся Окита. — Вы сказали — Ато?

37

Война Гэмпэй (1180–1185) — борьба за власть между кланами Тайра и Минамото.

Намбокутё (1336–1392) — период «двоецарствия» в Японии, когда во главе страны стояли одновременно «южная» (нан) и северная (хоку) династия.

Все воззрились на него — обычно самый младший из командиров на советах рта не раскрывал, и даже по просьбе старших говорил скупо, словно отмерял рис в голодный год. А тут…

— Это имя назвала мне девочка, Момоко из харчевни Танабэ. Она сказала, что хозяйка вела переговоры с господином Ато, понимаете? И через этого господина продала ее в дом дайнагона Аоки! За ней, сказала, скоро паланкин пришлют!

— Ребенок, — губы Яманами сжались так плотно, что почти исчезли. — Ямада сказал, что следующей жертвой будет ребенок, скорее всего — девочка.