Дело сумасбродной красотки

– И в тот момент вы были уверены, что мисс Минден, обвиняемая, не была тем лицом, которое снимало квартиру?

– Да, абсолютно уверена.

– Из-за того что вам так сказала полиция?

– Нет. Совсем, совсем по-другому. Я убедилась сама…

– Благодарю вас, – наклонил голову Мейсон. – У меня больше нет перекрестных вопросов.

– Вы свободны, миссис Диксон, – сказал Парма. – А теперь я намерен вызвать на свидетельское место лейтенанта Трэгга, совсем ненадолго, просто по вопросу опознания…

– Очень хорошо, вызывается лейтенант Трэгг, – провозгласил судья Флинт.

Трэгг подошел, принял присягу, дал свидетельские показания о том, что прибыл в квартиру 907 в меблированных комнатах Паркхэрста в ответ на вызов, обнаружил там умирающего, и тот впоследствии был опознан как частный детектив Марвин Биллингс.

Итак, что же произошло с мистером Биллингсом?

Он умер.

– Когда?

– По дороге в больницу. Он получил ранение в грудь, и эта рана оказалась смертельной. Это произошло двенадцатого сентября.

– А как скоро после вашего прихода его увезла «скорая помощь»?

– В пределах десяти, ну, самое большее – пятнадцати минут.

– Благодарю вас, – сказал Парма и повернул голову к адвокату. – Вы можете приступить к перекрестному допросу.

– У меня нет вопросов, – развел руками Мейсон.

– Вызовите Делберта Комптона, – приказал Парма.

Комптон, солидного вида грузный субъект лет пятидесяти с небольшим, осторожно втиснулся в кресло для свидетелей и внимательно изучил зал суда колючим запоминающимся взглядом.

– Ваше имя – Делберт Комптон, вы проживаете в этом городе на протяжении нескольких последних лет и являетесь младшим компаньоном и управляющим делами детективного агентства «Биллингс и Комптон». Верно?

– Да, сэр.

– На вас лежала основная часть работы в конторе, а ваш компаньон, Марвин Биллингс, отвечал за внешние операции?

– Да, сэр.

– Если высокий суд позволит, – поднялся прокурор Гамильтон Бюргер, – замечу, поскольку мой младший коллега несколько тушуется, что вот этот мужчина, свидетель, настроен враждебно. Я хотел бы получить постановление высокого суда о том, что это – свидетель, настроенный враждебно, и разрешить нам задать основные вопросы.

– Но он пока что не выказал никакой враждебности, – рассудительно сказал судья Флинт. – Если же до этого дойдет, вы сможете возобновить ваше ходатайство. На данный момент высокий суд примет реплику к сведению. Продолжайте, мистер Парма.

– Вы продолжали заниматься своей работой в этом городе шестого сентября?

– Да, сэр.

– Были ли вы в течение сентября наняты обвиняемой в данном деле?

– Ну… полагаю, что так… да.

– Кто вас нанимал?

– Представитель обвиняемой, управляющая ее делами миссис Генриетта Халл.

– Какова была задача найма?

– Я получил указание поместить в газете объявление, подыскивающее незамужних женщин с определенной внешностью.

– Вы поместили в газете такое объявление?

– Да.

– Вознаграждение было высоким?

– Тысяча долларов в месяц.

– Что вы делали дальше?

– Я поручил одному из моих оперативников, женщине, снять номер в гостинице и провести беседы с претендентками.

– Какие указания вы дали вашей оперативнице?

– Возражаю против этого вопроса, – приподнялся Мейсон, – как некомпетентного, неуместного и несущественного, основанного на слухах и домыслах, вне пределов, доступных подсудимой…

– Поддерживается, – сказал судья Флинт.

– Хорошо, я поставлю вопрос иным образом, – сказал Парма. – Какие указания были даны вам Генриеттой Халл для передачи вашей оперативнице?

– Она мне ничего не говорила.

– Она не говорила, что вам надлежит делать? – изумился Парма.

– Нет, я этого не сказал. Я буквально сказал сейчас, она не говорила мне, какие указания надо давать моей оперативнице.

Парма как-то беспомощно посмотрел на судью Флинта.

– Хорошо, – сказал судья Флинт. – Берите дело в свои руки. Задавайте основные вопросы.

– Я поставлю вопрос вот так, – ожил Парма. – Не советовала ли вам Генриетта Халл, выступающая от имени обвиняемой, придумать некий спектакль с этим отбором: устроить тщательно разработанную систему опроса претенденток, но при этом их данные, какими бы они ни были, не должны были иметь никакого отношения к результату отборочного конкурса, вам надо было просто дожидаться, пока не явится молодая женщина, похожая на фотографию, которую вам вручили? Нанять следовало ту особу, у которой будет наиболее полное сходство с фотографией…

Свидетель колебался довольно долго.

– Отвечайте на вопрос, – сказал судья Флинт.

– Ну… да.

– Вы наняли молодую женщину по имени Дорри Эмблер, она потом звонила вам каждый день по незарегистрированному номеру для того, чтобы получить указания, что ей следует делать, так?

– Да.

– И вы сообщили Генриетте Халл, что смогли не то что нанять претендентку, похожую на молодую женщину на той фотографии, но наняли именно эту самую особу, снятую на фотографии, так?

– Да.

– Генриетта Халл воскликнула, что это невозможно, а вы предложили ей взглянуть самой и для этого отправили молодую женщину прогуляться в установленное время через определенный перекресток, чтобы Генриетта Хачл могла тайком за ней понаблюдать и убедиться сама, так?

– Так.

– Затем Генриетта Халл поручила вам начать изучение прошлого молодой девушки, да?

– Да.

– И вы, исполняя указания, полученные от Генриетты Халл, поручили ей прогуливаться взад-вперед по Голливудскому бульвару, поблизости от перекрестка с Западной улицей, вдруг да свидетельница миссис Элла Грэнби опознает в ней особу, управлявшую шестого сентября автомобилем, который совершил наезд и скрылся с места происшествия, так?

– Ну нет, не совсем так.

– Что вы подразумеваете под «не совсем так»?

– Я не говорил ей всего этого…

– Но вы же велели ей прогуливаться по Голливудскому бульвару, вблизи от перекрестка с Западной улицей, да?

– Ну… да.

– И велели сообщить вам обо всем, что бы там ни произошло?

– Да.

– И что же, она сказала вам, что неизвестная женщина опознала в ней кого-то?

– Да.

– И после этого вы велели ей в течение следующего дня отдыхать и ничего не делать?