Дело табак

– Да, я вижу, но… как конкретно вы делаете горшочек?

И вновь мастер обратился за вдохновением к вселенной, глядя вверх, вниз и по сторонам – всюду, где не было Ваймса. Наконец его осенило.

– Я делаю горшочек.

Ваймс мрачно кивнул.

– Спасибо, что поделились секретами мастерства, – произнес он и повернулся к Фини: – Пошли дальше.

Оказалось, что любая гоблинская пещера – нора, логово, в зависимости от эффекта, который вы хотите произвести, – это вовсе не адская дыра, как можно было подумать. На самом деле Ваймс увидел просто… ну да, нору, полную дыма многочисленных маленьких костров, в которых гоблины явно нуждались, и запаха, исходящего от кучек гниющего топлива, не говоря уже о личных отходах.

Гоблины, старые и молодые, внимательно наблюдали за стражниками, словно ожидая, что те вдруг устроят развлекательную программу. Разумеется, были там и совсем юные гоблины. Ваймс признал, что среди всех говорящих существ гоблинские дети отличались прямо-таки призовым безобразием и представляли собой уменьшенные копии родителей, которые и сами по себе были не картинки – и даже не эскизы. Он сказал себе, что бедняги ничего не могут поделать – какой-то неумелый бог нашел множество оставшихся деталек и решил, что миру недостает существа, похожего на помесь волка и обезьяны. Вдобавок этот бог дал им одну из самых бесполезных религиозных догм, даже по меркам божественного идиотизма. Гоблины выглядели правонарушителями, а без вмешательства Призывающей Тьмы и на слух от них не отличались. Если бы орехи могли кричать, когда их колют, люди сказали бы: «Правда, похоже, как гоблины разговаривают?» И, наконец, насмешливый бог, не удовлетворившись всем перечисленным, внезапно дал им худший из даров – сознание, оставив гоблинов пребывать в уверенности, что они – просто ходячий мусор. В результате у бедняг даже недоставало сил, образно выражаясь, прибрать за собой.

– Блин, я на что-то… во что-то наступил, – сказал Фини. – Вы, сэр, кажется, видите намного лучше, чем я.

– Трезвость, морковка и все такое.

– Джефферсон вполне может быть где-то здесь. Наверняка мы проглядели не один туннель.

– Я уверен, что кузнеца здесь нет, парень, только не спрашивай меня, откуда я это знаю, потому что мне придется соврать. Я просто совершаю привычные действия, чтобы голова заработала. Это старый полицейский трюк.

– Да, сэр, и наступаете во все подряд.

Ваймс улыбнулся во мраке.

– Ловко сказано, парень. Чувство юмора – друг копа. Я всегда говорил, что, если день прошел без шутки-другой, он не удался… – Он помедлил, потому что что-то лязгнуло об шлем. – Мы добрались до железных разработок Джефферсона, сынок. Я только что нашел масляную лампу, раньше их не было.

Ваймс пошарил в кармане и чиркнул спичкой.

«Что ж, – подумал он, – это, конечно, не шахта, но, наверное, всё лучше, чем покупать у гномов по их цене».

– Я не вижу здесь выхода, – сказал Фини. – Наверное, мистер Джефферсон вытаскивал руду через главный вход.

– Сомневаюсь, что гоблины настолько глупы, чтобы жить в пещерах, у которых только один вход. Наверняка должен быть запасной, который не видно с поверхности. Кстати, нетрудно заметить, где по камням тащили что-то тяжелое…

Ваймс замолк. В пещере находился еще один человек.

«Спасибо, Тьма, – подумал он. – Теперь, наверное, стоит спросить, кто это?»

– Сэр, я думаю, что здесь не только добывают руду. Вы посмотрите, – сказал Фини за спиной у Ваймса.

Он держал в руках несколько книг – детских, судя по виду. Они были замусолены – в конце концов, в пещерах жили гоблины, – но Ваймс открыл первую страницу в первой попавшейся книге и без особого удивления увидел огромный арбуз, изрядно запачканный прикосновениями многих грязных рук.

Чей-то голос – женский голос – произнес в темноте:

– Не на все вопросы есть ответ, командор, но, к счастью, к некоторым ответам можно поставить вопрос. Я пытаюсь учить маленьких гоблинов. Разумеется, мне пришлось принести сюда арбуз, чтобы малыши могли на него посмотреть, – добавила женщина, стоя во мраке. – Мало кто здесь знал, что это такое, и уж тем более – как это называется. Троллий язык невероятно сложен по сравнению с языком гоблинов… Добрый день, мистер Наконец, я вижу, вы не прячетесь от истины в каталажке?

Ваймс развернулся вокруг своей оси, когда услышал этот голос, и стоял теперь с открытым ртом.

– Вы? Вы ведь… э…

– Дама с какашками, да, командор Ваймс. Удивительно, под каким именем порой входишь в историю, правда?

– Ну, признайте, что это действительно… как бы сказать… врезается в память, мисс Фелисити Бидл.

– А, вы запомнили меня командор. Хотя мы виделись всего один раз.

И тогда Ваймс заметил рядом с ней гоблина – молодого, судя по размеру, – но не вполне обычного, потому что он смотрел на Ваймса пытливо и внимательно, совсем не как другие гоблины, которых он видел до сих пор, не считая разве что злополучного Вонючки. Фини, напротив, изо всех сил старался не встречаться с мисс Бидл взглядом, как заметил Ваймс.

Ваймс улыбнулся.

– Мэм, я вижу ваше имя как минимум раз в день. Когда я вчера укладывал сына спать, знаете, что он сказал? Он сказал: «Папа, ты знаешь, что коровы оставляют большие мокрые какашки, а у лошадок они маленькие, мягкие и пахнут травой? Странно, да? Лошадь и корова какают по-разному, хотя они одного размера и кушают одну и ту же траву, да, папа? А в книжке сказано, это потому, что коровы жувачечные, они жуют еду, пока из нее все-все не выйдет, а лошади не жувачечные, они не жуют долго, поэтому их какашки остаются больше похожи на траву и не так плохо пахнут».

Ваймс увидел, что женщина улыбается, и продолжал:

– Не сомневаюсь, завтра он непременно спросит у матери, можно ли ему пожевать свой ужин как следует, а на следующий день чуть поменьше, а потом сравнит запах. Как вам это нравится, мэм?

Мисс Бидл засмеялась. Смех у нее был очень приятный.

– Ну, командор, мне кажется, Юный Сэм сочетает ваше аналитическое мышление с врожденным талантом Овнецов по части экспериментов. Наверное, вы очень им гордитесь. Искренне надеюсь, что так.

– Да уж не сомневайтесь, мэм.

Детеныш, стоявший рядом с мисс Бидл, тоже улыбался. Ваймс впервые видел улыбающегося гоблина. Но прежде чем он успел что-нибудь сказать, мисс Бидл неодобрительно взглянула на Фини и продолжила:

– Жаль только, что вы в такой неподходящей компании, командор. Полагаю, вам известно, где мой друг Джетро, офицер?

Даже при свете лампы Фини казался взбешенным, но всякий, умеющий читать людей – а Ваймс читал их как открытые книги, – понял бы, что гнев старшего констебля изрядно сдобрен страхом и стыдом. Тогда Ваймс перевел взгляд на скамеечку, на которой лежали какие-то инструменты и несколько книг в ярких обложках. Улица научила Ваймса, что порой лучше посильнее взвинтить того, кто и так нервничает, поэтому он взял книжку, как будто предыдущего чудовищного обмена репликами не было вовсе.

– А, это же «Где моя коровка». Юный Сэм ее обожает. Вы учите по ней гоблинов, мисс?

Не сводя глаз с взволнованного Фини, мисс Бидл ответила:

– Да. И это нелегкий труд. Кстати говоря, чисто теоретически я – миссис Бидл. Мой муж погиб на клатчской войне. Я снова стала называться «мисс», потому что это больше подходит для писательницы, и потом, я все равно толком не успела привыкнуть к «миссис».

– Соболезную, мэм. Если б я знал, то вел бы себя посолиднее, – сказал Ваймс.