Дело всей смерти

Но пока он отдыхал от пекла и толчеи преисподней в холодильнике планеты, завершенное дело не шло у него из ума. По возвращении, воцарившись в своем новом кабинете – начальника контрразведывательного отделения – в форменном облачении с соответствующими высокому чину распростертыми десятиметровыми крылами, он затребовал дело и вчитался в него.

Оттиснутые на пергаменте строки наливались кровью под взглядом горящих глаз падшего ангела. Да, сомнения не напрасно точили его. След нашел, где дело проседает, понял, что же осталось не выясненным следствием.

Демон поднял огненный взгляд от кожаных страниц и задумчиво вперил его в прямоугольник картины, мерцающей на стене во мраке кабинета. На холсте был он сам, реющий над алебастровыми наконечниками гор. Тело атлета вытянуто в стрелу, в чеканном лице – вдохновенная дерзость. Мятежно развернутые крылья похожи на черную мантию, полог беспросветной ночи, который он хотел бы опустить над всем мирозданием.

«Демон летящий» [2] . След узнавал себя в изображении и очень гордился им. Только он обладал законченным шедевром. Автор, чья фамилия была как удар долота по мрамору, коротавший вечность в геенне, не отказал ему в просьбе сделать повторение. А вот на земле вызывал восторги недоработанный первенец.

2

«Демон летящий» – картина художника Михаила Врубеля, незаконченная. Находится в Русском музее в Санкт-Петербурге.

Мастер писал два земных года. На это время хлопотами Следа его освободили от адских мук. Райского блаженства художник был лишен как раз за воплощенную в красках «демониаду». Впрочем, покинул своего заказчика художник без сожаления.

– Творчество – это пытка пострашнее любых ваших терзаний. А наслаждение от творчества я испытал такое, что все прелести рая меркнут перед ним, – оставил он демону парадокс, возвращаясь во тьму и скрежет зубовный адских застенков.

Портрет всегда окрылял демона, если можно так выразиться о крылатой твари. Он ощутил прилив сил и бодрости. И перестал винить себя в недостатках следственной работы.

Упущения в таком исключительном расследовании извинительны. Никто ведь не хотел думать о мелочах, внимание к частностям расценивалось как саботаж. Начальство требовало гнать дело, интересуясь только подтверждением главного – факта Отступничества.

И когда факт этот был, безусловно, доказан собранными уликами, темный мир охватило неслыханное ликование. Ад узрел надежду на решительную победу в историческом соперничестве с силами света.

Только подумать, впервые три души, уже спасенные и допущенные в рай, добровольно отринули райские услады и общество самого Всевышнего! Проявив свободу воли, они направили деяния на то, чтобы, пребывая рядом с Богом, вредить ему. Эта троица – Круглов, Непейвода и Зуев – была незамедлительно вышиблена из небесного рая, подобно Адаму и Еве, изгнанным из рая земного. Но если первых людей после выдворения из Эдема ждала полная превратностей земная жизнь, то души отступников были брошены в ад.

Разоблачение шайки было целиком заслугой демона сыска. А все потому, что След всегда стоял за пресечение любых контактов между миром живых и миром мертвых. Кое-кто в их системе сквозь пальцы смотрел на спиритические диалоги людей и духов. В конце концов, рассуждали такие попустители, вреда от этой «почты» не много.

Ведь духи умерших, которых наивные земляне считали всеведущими, на самом деле не могли сообщить достоверных сведений ни о судьбах Вселенной, ни об устройстве загробного мира, ни о будущем человечества или отдельных индивидуумов. Духи грешников – потому, что не имели доступа к этим секретам. А духи, вызываемые из рая, способны были только тарахтеть об испытываемом блаженстве общения с Богом, прочие темы их не интересовали. Разве что посредством спиритических «свиданий» со своими почившими родичами, организованных медиумом, люди узнавали о припрятанных завещаниях и банковских счетах…

Созданная демоном сыска служба психопеленгации позволила быстро выявлять эти наводимые спиритами мостки. Она же засекла устойчивый спиритический канал, через который группа богоотступников сливала информацию.

И эта информация была не чета пустословию духов. Она была из райской святая святых – библиотеки судеб. Проникнув туда, грязные души видели будущее, как на ладони. К своим прегрешениям они добавили еще одно: склонили к преступному соучастию смотрительницу библиотеки – Атлантиду. И подвели ее под исключение из рая.

«Но почему они замахнулись на Божий промысел? Почему действовали согласованно? Когда успели сговориться?» – ставил След вопрос за вопросом на полях пергаментов. Вот на что дознание не дало ответ. А именно здесь демон сыска увидел опасность. Он поручил этапировать фигурантов дела к себе для дополнительного допроса.

В ожидании преступников След сложил крылья и с подобающей важностью прошелся по кабинету. Он был доволен собой. За каких-то пять тысяч земных лет из рядового ангела мрака, с крохотными, размером с капустный лист, крыльями, он выбился в значительные персоны! А начинал-то, смешно вспомнить: с кочегара в секторе огненного воздаяния. Швырял уголь в топку печи на миллион погибших душ, а позже подкладывал дрова под сковороды эксклюзивно поджариваемых грешников. Тяжелая, грязная работа, и только следи, как бы искры не подпалили оперение! С тех самых пор он возненавидел пламя, пекло, брызги кипящего жира, маркую золу.

Впрочем, его восхождение на административные высоты могло быть стремительнее. Не один и не два раза на этом пути он заходил в тупики, надолго застревал между этажами.

Опыт пригодится в новом походе. Ведь почивать на лаврах След не собирался. Вон как дерзок и честолюбив взгляд на любимом портрете. Даже, пожалуй, излишне, разоблачительно честолюбив. Не кликнуть ли опять художника? Пусть притушит бросающиеся в глаза гордыню и вызов. Не время выдавать свои амбиции.

След вернулся за стол, расправил крылья, вдохнул полной грудью. Из этого кресла открывались захватывающие карьерные дали. Только теперь и настала пора крупной игры. Отсюда начиналась дорога на самую вершину власти. К трону Сатаны.

У демона сыска сладко заныли клыки от предвкушения триумфа. Он грезил наяву, уже видя себя владыкой ада. След фантазировал, как геенну огненную сделает ледяной. Его царство теней – не крематорий, а морозильник с мириадами скованных льдом грешников. Пропащие души здесь будут наказывать не вечной болью, а безмерным одиночеством. Зачем каждое утро раскаленными щипцами вырывать у бывшего карманника отрастающие за ночь ногти, как по старинке практикует нынешняя администрация, если довольно один раз ампутировать у него все ощущения: от зрения, слуха, обоняния, осязания. Лишить равновесия, ориентации в пространстве, чувства времени. И на века оставить в сиротстве и покинутости.

О, какое восхитительное мучение, какая безнадежность вырастут в такой заброшенной душе! Демон даже застонал от удовольствия. Тут смертной боли запросишь, как наслаждения. Грубого прикосновения палача возжаждешь, как ласки. Бесчувственная душа обречется на самые чудовищные переживания! И если телесные ощущения узников ледяного ада будут погашены, то ярче вспыхнут чувства у людей на земле. Он, князь тьмы, позаботится о таком перераспределении «напряжения».

Возрастет накал впечатлений, сила восприятия. Тем самым увеличится сладость удовольствий, которые ведут к гибели души. Обнаженные тела станут желаннее, кушанья аппетитнее, краски тропических морей еще интенсивнее и ярче, ереси обольстительнее! Полевые работники ада – вербовщики и искусители, ловцы человеков – не преминут этим воспользоваться для заманивания в греховные сети. Какой двуногий откажется от услад, даже грозящих вечной погибелью, если они несказанно приятны?

– Все, все, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья, – с пафосом вслух продекламировал След пушкинские строки. Он знал не только земную живопись, но и литературу – отдавая предпочтение детективам, и другие людские искусства, придерживаясь правила, что бить врага можно, только изучив его оружие.

И совсем короток станет шаг от насыщения к обжорству, от любви к разврату, от сомнения к богохульству.

«У всякого найдем слабину. Каждого ухватим! Не станет праведников, и рай опустеет. И в конце истории не Он, Бог, а я, хозяин ада, буду судить род людской. Ко мне перейдет право сильного, а у Папочки, так издевательски демон именовал Отца Небесного, останется только право первородства. Он – породил, а я воспитаю. Взращу порочное племя и уведу в тлен и небытие. И поставлю точку в проекте „Человек“. И посмеюсь, и восторжествую над ним!»