Дело заботливого опекуна

– Да.

– Но с какой целью вы записали их на свое имя?

– Дело в том, что это было мошенничество – эти акции все равно должны были продолжать падать!

– Не понимаю, – сказал Бергер. – Значит, если бы акции продолжали падать, вы собирались принять убытки на себя, но если бы они стали повышаться, вы вернули бы их, согласно поручительству, наследнице?

– Вроде так!

– Вроде так, – повторил Бергер саркастическим тоном. – И вы действительно вернули эти акции наследнице?

– Да.

– Благодаря этому она и стала обладательницей двухсот пятидесяти тысяч?

– В значительной мере так.

– Все это представляется мне в некотором роде финансовым жонглированием, но, поскольку я профан в этой области, не буду судить о вашей правомочности... Поскольку вы советник по вложениям капитала, у вас, вероятно, есть клиенты и кроме мисс Эллис?

– Да, конечно.

– Вам случалось продавать принадлежащие им ценности без их ведома?

– С другими клиентами положено совершенно другое...

– Они спрашивают от вас время от времени отчет, я полагаю? А сколько раз вы отчитывались перед мисс Эллис?

– Ни разу.

– Вы восстановили акции «Стир Ринд Ойл» до 21 сентября или после?

– Как раз к этому дню.

– К этому дню, – повторил Бергер. – Это крайне интересная деталь. Значит, когда Палмер вам позвонил по телефону, вы уже восстановили акции по поручительству?

– Это не оказало никакого влияния на мои действия.

– Скажите, не обращались ли вы случайно к этому времени к какому-нибудь юристу?

Даттон колебался.

– Да или нет? – настаивал Бергер. – Обращались ли вы к юристу перед 21 сентября?

– Да.

– Подвожу итог. После консультации с человеком, знающим законы, незадолго до убийства вы восстановили акции, которые мисс Эллис просила вас не продавать и которые без ее ведома вы сначала реализовали, а потом купили, записав уже на свое имя. Перекрестный допрос оказался полезным. Допрашивая вас первым, ваш адвокат с большой тщательностью избегал задавать вам эти вопросы, не правда ли?

– Протестую! Свидетель не знает, каковы мои намерения и чего я избегаю, – сказал Мейсон.

– Протест принят! – сказал судья.

Бергер широко улыбнулся присяжным:

– Перекрестный допрос исчерпан!

Он двинулся на свое место с торжествующим видом, как человек, который наконец сделал то, о чем давно мечтал.

Глава 17

– Вызовите мистера Холбрука! – попросил Мейсон служителя.

Появился Холбрук. Выполнив требуемые формальности, он занял место свидетеля.

– Есть ли у вас особые причины запомнить события, произошедшие 21 сентября сего года? – спросил Мейсон.

– Да. В этот вечер приехала моя золовка, для того чтобы провести свой отпуск вместе с нами.

– Поехали вы ее встречать на вокзал или в аэропорт?

– Да. В аэропорт. Ее самолет прибывал в 22.50.

– Не произошло ли в тот же вечер какое-нибудь событие, которое обратило на себя ваше внимание?

– Да, сэр.

– Что именно?

– Примерно около девяти вечера, когда я вышел покурить, я услышал выстрел.

– Протестую! – сразу же закричал Бергер. – Свидетеля подталкивают к выводу.

– Ну, скажем, звук взрыва, – поправил его Мейсон. – Вы можете определить, откуда он донесся?

– С площадки для игры в гольф.

– Как ваш дом расположен по отношению к площадке?

– Он стоит на улице, которая идет вдоль нее.

– Вам известно место, где находится седьмая лунка?

– Да, примерно в ста пятидесяти метрах от моего дома.

– Чтобы избежать ошибки, покажите и пометьте карандашом на этом плане место вашего дома и седьмой лунки.

После того как это требование было выполнено, Мейсон обратился к Бергеру:

– У вас есть вопросы к свидетелю?

Оторопевший Бергер обратился к судье:

– С согласия вашей чести, я прошу, чтобы этот план был аннулирован как не имеющий никакого отношения к рассматриваемому делу.

Судья обратился к Мейсону:

– Прошу вас объяснить, для какой цели вы пригласили сюда этого свидетеля?

– Охотно, ваша честь, – ответил Мейсон. – Судмедэксперт заявил, что смерть Палмера наступила между половиной десятого вечера и двумя часами ночи. Но во время перекрестного допроса он признал, что этот факт нельзя установить с точностью, и допустил, что, возможно, хотя и маловероятно, что смерть Палмера наступила в половине девятого. Мы все помним утверждение Даттона, что, когда он прибыл на место свидания, Палмер был уже мертв.

Бергер разразился хохотом и сделал вид, что не может успокоиться.

– Похоже на то, что свидетель слышал шум детонации мотора или разрыва шин, но под давлением защиты убедил себя в том, что это был выстрел! А теперь он хочет убедить присяжных не только в том, что это был выстрел, но и в том, что именно этим выстрелом был и убит Роджер Палмер! Ваша честь, это все настолько странно, что едва ли стоит терять на это время.

Судья отрицательно покачал головой.

– Ваши слова, господин прокурор, на мой взгляд, подчеркивают важность этого свидетельства и его допустимость. Продолжим допрос свидетеля.

Бергер вздохнул и протянул руки к присяжным, как бы показывая им, что его заставляют терять время против его воли, затем спросил:

– Откуда вы знаете, что услышали звук именно в 21 час?

– Я вышел покурить на крыльцо и вспомнил, что как раз начинается передача новостей по телевидению.

– Эту программу вы слушаете каждый вечер?

– Да, почти.

– Это единственная информационная программа, которую вы слушаете?

– О, нет.

– Вы следите и за другими?

– Конечно, особенно за той, которую ведет Карлтон Кенни.

– Она начинается, кажется, в 23 часа?

– Да. Иногда я слушаю и другие информационные программы.

– Что же начиналось тогда, когда вы услышали звук выстрела?

– Новости Ральфа Вудли.

– Вудли, – повторил Бергер.

– Нет, нет, – ответил свидетель. – Я хотел сказать – Джорджа Тилмэна.

– Одну минутку! Вы только что сказали о новостях Вудли.

– Да, я оговорился. Но потом вспомнил...

– Что передача Вудли идет в десять, а не в девять вечера?

– Да.