Демокрит

Старость и смерть

Демокрит, согласно ряду источников, был долгожителем и прожил больше ста лет (см. 13, XLVIII—LIII), не прекращая научных занятий. Среди легенд о нем рассказы о старости и смерти Демокрита занимают особое место.

Под конец жизни Демокрит потерял зрение. Вокруг этого факта ходили разные слухи. Многие говорили, что Демокрит сам, преднамеренно лишил себя зрения, даже описывали, каким образом: он сконцентрировал в вогнутом медном зеркале (щите) луч солнца и, направив его на свои глаза, выжег их. Сделал же он это якобы с той целью, чтобы свет, чувственно воспринимаемый глазом, не затмил остроты его ума. К. Маркс в своей диссертации передает эту легенду. Он считает, что если это и вымысел, то очень правдоподобный, так как подчеркивает внутреннюю противоречивость, присущую Демокриту и отличающую его от Эпикура: Демокрит, отчаявшись в знаниях, лишает себя зрения (см. 1, 40,163).

Это, конечно, вымысел. Способ ослепления здесь фантастический. Плутарх назвал эту историю ложью. Весь рассказ основан, видимо, на теории Демокрита о ясном и темном познании, а также на его учении о зажигательных зеркалах (см. 13, 342а). Однако легенда характерна. Немудрено потерять зрение в 90 или больше лет, тем более что теория цвета Демокрита заставляет думать о какой-то аномалии его глаз (см. там же, комм. 7 к 484). «Эмпирическому естествоиспытателю», пользовавшемуся опытом и наблюдением, зрение было необходимо. Но, ослепнув, Демокрит мужественно считал, что теперь он зато сможет полностью углубиться в исследование умопостигаемой истины, которую считал глубоко сокрытой и часто противоречащей чувственному восприятию. Это касалось и моральных истин. По свидетельству Цицерона, «Демокрит, потеряв зрение, не мог отличать белое от черного, но хорошее и дурное, справедливое и несправедливое, благородное и позорное, полезное и вредное, великое и малое различать он мог; не умея различать цвета, он мог жить счастливо, а без правильной оценки вещей он не мог» (там же, XLII). В поздних источниках мотивировки мнимого самоослепления Демокрита меняются. Самая удивительная версия (вполне достойная христианского аскета) высказана Тертуллианом: «Демокрит ослепил себя, так как не мог смотреть на женщин без вожделения...» (там же, XLVII). Это в глубокой старости?! Поистине вражда к «безбожнику» и материалисту ослепляет без зажигательных стекол! Между тем, согласно источникам, Демокрит, занятый наукой, не обращал внимания на женщин. Он даже считал, что настоящему философу и мудрецу лучше не иметь своих детей (см. там же, 721—724; 804а; 804в), за что подвергался критике. Но он не проповедовал аскетизма, и среди предметов его научных изысканий были и вопросы эмбриологии (см. там же, 522—539).

Когда Демокрит почувствовал, что он уже совершенно немощен, он, подобно Анаксагору, добровольно ушел из жизни (см. там же, LII—LVI).

Наследие

По свидетельству древних, Демокрит написал два основных произведения: «Большой мирострой» (Megas diakosrnos) и «Малый мирострой» (Mikros diakosrnos), а также свыше 50 трактатов, составленных Фрасиллом в тетралогии, и 9 книг «Причин» (Aitiai) (см. 13, CXV). Часть источников приписывает авторство «Большого миростроя» Левкиппу. Но ничто не мешает допустить, что такое же произведение, развивающее и дополняющее взгляды Левкиппа, было и у Демокрита: одинаковые заглавия сплошь и рядом встречаются у древних философов. Остальные произведения демокритовского «корпуса» (свода сочинений) энциклопедически охватывают все известные в античности области философского и научного знания. Это сочинения моральные, «физические» (естественнонаучные), математические, географические, сочинения о музыке и, наконец, «технические» (по медицине, сельскому хозяйству, искусству и военному делу). Однако «ни для одного великого философа древности судьба его сочинений не оказалась такой мачехой, как для Демокрита» (23, 3).

В последней главе этой книги мы еще постараемся проследить судьбу Демокрита и его наследия в истории. Сейчас нам достаточно узнать, что произведения его погибли. Из огромного литературного достояния философа остались фрагменты, цитируемые древними авторами, свидетельства античных историков и философов, остались изречения, сохраненные в различных сборниках, и, наконец, мы имеем сведения о некоторых взглядах и содержании работ Демокрита из сочинений тех авторов, которые полемизировали с ним, иногда при этом до неузнаваемости искажая его точку зрения. Впрочем, это касалось не только Демокрита, но и большинства древнегреческих философов, близких к линии материализма.

Вплоть до 60-х годов XIX в. фрагменты Демокрита нигде не были собраны: ученый, занимающийся античной философией, собирал источники сам. Такой исследовательский подвиг был совершен молодым К. Марксом, когда он темой своей докторской диссертации избрал различие натурфилософии Демокрита и Эпикура. Маркс собрал и критически Использовал все доступные в его время разбросанные у древних авторов фрагменты и свидетельства об этих мыслителях.

В 1860 г. в Париже вышло первое собрание фрагментов греческих философов, а в 1879 г. немецкий исследователь Г. Дильс впервые издал своих «Греческих доксографов» — труд, который создал ему мировую славу (недавно переиздан в ГДР). Но еще более значительным стало собрание фрагментов «досократиков» того же Г. Дильса, продолженное В. Кранцем (начиная с 1903 г. выдержало уже 13 изданий). Издание Дильса — Кранца стало основой многих изданий в разных странах, в частности труда А. О. Маковельского «Древнегреческие атомисты», вышедшего в Баку в 1946 г. Самое обширное собрание фрагментов и свидетельств о Демокрите с переводом и комментариями вышло в 1970 г. в Ленинграде; на это издание главным образом опирается наша книга.

История хранит свои клады. Под вулканическим пеплом, укрывшим развалины италийского города, в песках Египта, сохранивших следы древней жизни и цивилизации, в глубине вновь возникших островов, в руинах Эллады археологи находят свитки папирусов, надписи, листы пергамента, а в них как светящиеся жемчужины — памятники древней мысли — «источники» для новой. Сама история умственного творчества людей, накопившая вековой опыт развития, помогает правильно обозреть прошлое. Как из далекого космического корабля, на Земле и под Землей видны контуры и детали, которые не замечаются на ее поверхности, так и современная мысль, обогащенная опытом истории и отточенная научной теорией, может порой глубже понять развитие человеческой мысли в ранние периоды ее существования.

Мнения древних мыслителей не исчезли. Их находят и восстанавливают. Они живы, поскольку живы вопросы, по поводу которых недоумевали древние и которые они по-своему решали. Проследим же, насколько это возможно, за мыслью Демокрита из Абдер.

Глава II. Атомистическая картина мира

Исторически условны контуры картины, но безусловно то, что эта картина изображает объективно существующую модель.

В. И. Ленин

Философские истоки атомизма

е было мощных телескопов. Лучи лазеров не проникали на расстояния в миллиарды световых лет. Спектральный анализ не раскрывал свойств невероятно отдаленных космических тел. Но человеческая мысль уже бороздила Вселенную на такое же расстояние, как и современная,— в бесконечность. И это было возможно потому, что в античной философии диалектическое мышление выступало еще в своей первоначальной, естественной простоте, не нарушаемой теми препятствиями, которые создала сама себе метафизика В XVII—XVIII ВВ. (см. 2, 20, 369).

Атомистическая теория Левкиппа — Демокрита была закономерным результатом развития предшествующей философской мысли. Уже в учении Анаксимандра из Милета, философа VI в., содержался намек, догадка относительно возможности выделения из «беспредельного» («апейрона») более чем одного мира. Согласно Анаксимандру, «апейрон» находился в вечном движении, причина же этого движения — в нем самом. Уже ученик Анаксимандра — Анаксимен из Милета считал основой всех вещей в мире густое (плотное) и разреженное. Все вещи возникают, учил он, из сгущения и разрежения воздуха. В космогонии Анаксимандра, а также Гераклита Эфесского (жившего тоже в VI в.) все процессы в природе происходят по закону необходимости, который Гераклит называл «логосом».

Уже Пифагор Самосский и вся его школа обратили внимание на огромное значение количественных отношений в мире и геометрических форм, ритма и симметрии в вещах. Они же учили о мире как мире всеобщей гармонии, находящей свое выражение в гармонии чисел, и особенно в гармонии противоположностей предела и беспредельного. Согласно Филолаю, ученику Пифагора, с которым «встречался Демокрит» (13, 154), фундаментальное число — это единица как физическая монада, определенным образом оформленное пространство: отрезок, прямоугольник, квадрат, треугольник, куб, пирамида и т. д. (см. 64, 76). Уже Парменид, основатель элейской школы (VI—V вв.), учил, что бытие не возникает и не гибнет; оно едино, непрерывно, цельно, неделимо и однородно, и это бытие познается разумом. А элеец Мелисс Самосский (V в.) сформулировал закон сохранения бытия: «Из ничего никогда не может возникнуть нечто» (21, 30 В 1). Здесь же вфилософии элейцев впервые появилось различение между чувственно воспринимаемой и истинной реальностью.

Уже Эмпедокл из Агригента (ок. 490—430) основой вещей считал корни-стихии, а их сочетание или разъединение — причиной возникновения и гибели вещей. Анаксагор из Клазомен (ок. 500—ок. 428) полагал, что весь мир состоит из семян «гомеомерий» (подобочастных), не только бесконечных в числе, но и заключающих в себе всю бесконечность частей существующих вещей; мельчайшие и невидимые частицы веществ соединялись в его системе в чувственно воспринимаемые вещи во всем разнообразии их качеств.

Наконец, некоторые древнегреческие учения восходят к древневосточной науке. «Восточная наука — предшественница греческой философии» (50, 149). Демокрит учился у египетских геометров — «гарпедонаптов» (см. 13, XIV; XVII). Истоки его этических идей можно обнаружить не только в высказываниях «семи мудрецов» и пифагорейцев, но и в учении вавилонских жрецов.